— А работа?

— Я уезжаю из России, — тяжелым капризным тоном обиженного ребенка отозвалась она. — Надоело. Вот пройдут похороны Иры, и уеду.., хватит.

— Что так?

— Не знаю.., плохо мне. После того, как такое с Ирой.., а потом еще ее дядя, Андрей Иванович.

В него стреляли.., ты ведь знаешь, что там убили несколько этих самых.., киллеров? Страшно мне почему-то.., хотя я всегда была не самая пугливая. Ну что.., пойдем в-выпьем, а то, я смотрю, ты п-просто безобразно трезв, Володька…

— Погоди, — остановил девушку Свиридов, — сейчас я приду.

Он вышел из клуба и, спустившись по ступенькам, окинул заставленную машинами автостоянку и пустынную полутемную асфальтовую площадку под небольшим фонарем в пятидесяти метрах от парадного входа в «Ариэль» и, прищурившись, словно таким образом пытаясь проникнуть взглядом сквозь обволакивающий полумрак, пронизанный слабым рассеянным светом полукиловаттной лампочки, направился туда.

И, пройдя половину расстояния, остановился, словно его с силой ударили в грудь.

Несмотря на вяжущие мутные сумерки, его глаза выхватили небольшой черный предмет, притулившийся у самой стены.

И темное пятно около этого предмета.

Влад сорвался с места и в два прыжка оказался на пятачке асфальта, так привлекшего его внимание.

Он наклонился и поднял маленький черный предмет.

Это был мобильный телефон «Эрикссон». Владимир покрутил его в руках и внезапно резко выдохнул последний номер, по которому звонили с этого аппарата, был номер московской квартиры Ильи Свиридова.

Влад держал в руках персональный сотовый телефон своего младшего брата.

А происхождение бесформенного темного пятна, выделявшегося даже на мокром асфальте, тоже представлялось вполне определенным.

Это была свежая кровь.

— Я хочу поговорить с тобой.

Настя, на ухо которой что-то назойливо ворковал широкоплечий и толстый молодой человек со складками на здоровенной шее, по виду — боксер в тяжелой весовой категории, подняла голову.

— А-а, Влад, — без особого энтузиазма произнесла она, и по ее потухшему голосу и мертвым глазам (какими яркими они были еще четверть часа назад!).

Влад сразу понял, что она просто катастрофически пьяна-вероятно, за время отсутствия Свиридова она выпила еще, и выпила очень прилично, — я уж думала, что ты не придешь.

Она решительно напоминала Владу кого-то… женщину, которая была вот в таком же состоянии, при котором почти невозможно контролировать себя, зато так легко идти на безрассудные слова и поступки.

Он пригладил левый висок и ответил:

— А Илья, Афанасий и еще Климов.., и про них ты думала, что они не придут?

Влад пытался говорить спокойно, но, вероятно, его слова прозвучали довольно вызывающе, потому что «боксер» хищно задрал тяжелую голову и произнес:

— Эй.., полегче, ты!

Свиридов даже не посмотрел в его сторону.

— А что такое? — спросила Настя и внезапно откинулась назад, едва не упав со стула на пол. — Ты… ты хочешь сказать, что и с ними.., и с ними что-то случилось?!

— Вот именно. Они исчезли. Я нашел только вот это. — И Влад выложил на стол мобильный телефон Ильи.

— Что.., это? — Она покосилась сначала на «Эрикссон», потом на бульдоговидного поклонника, и он воспринял это как руководство к действию.

Тот поднялся и, положив руку на плечо Влада, внушительно проговорил:

— Борзеешь?

Возможно, им руководили какие-то благородные соображения — он подумал, что Настя нуждается в защите от этого холодного язвительного господина с колюче сощуренными глазами.., но надо сказать, что он не мог найти худшего времени, места и повода для вхождения в роль рыцаря.

— Настя, ты едешь со мной, — проговорил Свиридов, и компания, та самая, что с таким восторгом принимала пляски и тосты Фокина, воззрилась на Влада с откровенным осуждением, а еще два молодых человека бодро поднялись со своих мест: вероятно, и они подумали, что коварный незнакомец удумал похитить их обожаемую Настю.

Настя уловила это и, с трудом поднявшись, шагнула к Свиридову:

— Пойдем, Володя.

И внезапно он понял, кого напомнила ему Настя. Ирину, жену Ильи. В ту самую первую брачную ночь, когда пьяный Фокин вломился к ней в спальню, тогда она была вот так же пьяна и ждала мужа.

И только Свиридову было известно, что мужа в ту ночь она так и не дождалась: он был еще пьянее Фокина и, несмотря на то, что помогал Владу вытаскивать Афанасия из своей спальни, ни на что другое он способен не был…

— Эге, стоять, падла! — тем временем загремел «боксер», свирепо глядя на Влада. — Настька, ты че, с этим собралась? Совсем озябла?

Влад подошел к столику и, взяв с него бутылку шотландского виски, хватил здоровенный глоток прямо из горлышка, широко улыбнулся в маленькие глаза здоровяка и произнес:

— Сландживар!

— Че-е-е?

— Это примерно соответствует русскому застольному: «Ваше здоровье». Но так как я выпил не русской водки, а шотландского виски, я сказал то, что говорят в таких случаях шотландцы: «Сландживар». Это по-кельтски, на их родном гэльском языке. Ваше здоровье. И разрешите пожелать вам всего наилучшего.

И Свиридов, поставив бутылку на стол, подхватил Настю под руку и бросил через плечо:

— Счастливо!

Они приехали на квартиру Ильи около двух часов ночи. Путь от «Ариэля» занял не больше десяти минут, несмотря на то, что они пересекли едва ли не пол-Москвы — Свиридов гнал, как сумасшедший, словно самая жизнь его ускользала за очередным поворотом, очередным стремительным изгибом трассы, и он никак не мог нагнать ее.

Глоток виски встряхнул Влада и лихорадочно взбередил мозг, и теперь он старался выплеснуть нервное возбуждение в движения руля и в божественное восприятие бешеной вихревой скорости, вжимающей его в шикарное кожаное кресло «Шевроле-Блейзера».

К моменту приезда Настя несколько пришла в себя.

— Есть хочешь? — спросил Влад, когда они заперли дверь и буквально рухнули кто куда — он в кресло, она на диван.

— Н-нет, — слабо ответила она.

Владимир окинул взглядом ее стройную фигуру, затянутую в узкое закрытое платье. Очень удачно подчеркивающее все ее великолепные формы. Остановился взглядом на чуть подрагивающих губах с полустертой помадой и на мягком округлом подбородке и спросил:

— Чего же это ты так напилась, Настька?

— Я не.., не напилась. Просто меня пригласили, — тупо ответила она и, нервно встав с дивана. зачем-то присела на краешек стола.

— Кто пригласил-то?

— Не ты, — капризно выпятив вперед губы, ответила она. — И вообще.., какая тебе разница?

— Ты похожа на Ирину, — вдруг сказал он. Даже странно.., у вас совсем разные черты лица, да и самый тип лица, а так похоже. Вероятно, дело в особенностях наложения косметики.

Настя слабо улыбнулась:

— Ты первый мужчина, кто это отметил. По крайней мере, вслух. Да… Ира всегда завидовала моей внешности и часто косила под меня. Надевала черный парик и применяла ту же косметику, что и я.., точно так же. Она любила мне подражать.., думала, что моя внешность — типичный образ роковой женщины.

Влад уже было набрал в грудь воздуха, чтобы задать тот самый вопрос, ради которого, по сути, он и привез ее сюда, но тут она протянула руку и кончиками пальцев коснулась его щеки.., и Свиридов подумал, что, пожалуй, необходимость выяснить, не причастна ли Анастасия к смерти жены Ильи и похищению его самого — не единственная причина того, что эта женщина сейчас в метре от него. Что она не контролирует себя.

И что она пошла с ним вовсе не потому, что почувствовала его смутные подозрения.

И в этот момент глухая трель пронизала тишину, которую уже почти минуту наполняло только глубокое дыхание Насти и почти бесшумное постукивание полусогнутых пальцев Влада по стеклянной крышке журнального столика.

Настя машинально взглянула на стоявший в углу телефон, и Свиридов отметил, что ей уже приходилось бывать в этой квартире. И не раз.