Илья!!! Как же так? Он умирает там, один в пустой машине, среди занесенных жестоким мартовским снегом улиц, а Влад тут, в этой роскошной квартире, с прекрасной женщиной — к тому же женой.., его, Ильи, женой!

Рука Владимира скользнула по ее шее, коснулась впадинки — и в следующую секунду Ирина негромко, словно захлебываясь, вскрикнула и обвисла в его руках.

Коротким тычком в основание черепа Свиридов отправил ее в непродолжительный — часа на полтора — обморок.

Он посмотрел на своей кулак, который он только что поднял на женщину, и подумал, что ему есть много оправданий: это не женщина — это какой-то суккуб…

Суккубами называли мифологических существ — бесов женского пола, навевающих эротические видения, завлекающих, а потом выпивающих кровь из своей жертвы.

И жертвой этого прекрасного и жуткого существа оказался его, Владимира Свиридова, брат.

Когда Влад вышел из подъезда, он подумал, что где-то здесь должен быть Фокин. Он вспомнил слова своего провожатого о том, что «здоровяк с проломленной головой валяется где-то в гараже».

Впрочем, на поиски Афанасия у него просто не было времени. И он ушел бы, даже не предприняв попытки проверить четыре находящихся во дворике гаража, если бы не услышал оглушительный грохот удара, надсадное бормотание, потом еще один удар — и снова бубнеж.

Звуки шли именно со стороны гаражей, Свиридов приблизился к ним и понял природу и источник этого шума.

Кто-то колотил по дверям одного из гаражей изнутри и головокружительно ругался при этом.

— Афоня? — крикнул Свиридов, подойдя к металлическим воротам, по которым так били. Звуки тотчас пропали, а потом голос Фокина гулко спросил:

— Кого там черррт принес?

— Черт принес Свиридова.

— А, Влад, — обрадовались за запертыми воротами. — Выпусти-и меня отсю-ю-юда!!

— Один момент, — проговорил Свиридов и, вытащив из-под куртки заимствованный на квартире у Михаила «ТТ», постучал по двери и громко проговорил:

— Афоня, отойди от двери, а лучше ляг на пол!

— П-понял! Меня и так к этому полу как магнитом тянет! — пожаловался тот. — И вообще.., пол тут какой-то странный.., ходуном!

Свиридов поднял пистолет и несколько раз выстрелил в то место на двери, где предположительно находился замок. Через три секунды раздался грохот нового титанического удара, и дверь распахнулась.

В проеме стояла шатающаяся фигура Фокина.

Голова его тряслась, на животе расплылось какое-то жирное пятно. Голова его была перевязана грязнейшим бинтом — создавалось впечатление, что он вытирал об него испачканные руки. В одной руке Фокин держал массивную кувалду, в другой — залитый смазкой распредвал — запчасть к автомобилю.

Вероятно, именно этими двумя предметами он и колотил в дверь.

Не успел он открыть рта, как от него потянуло таким жутким сивушным смрадом, что у Свиридова едва не заслезились глаза, и, протерев их, он увидел за спиной своего веселого друга мутную бутыль, в которой, по всей видимости, был денатурат.

— В-в-в.., как я рад тебя видеть! — завопил незадачливый выпивоха и бросился к Владу на шею, пачкая его машинной смазкой. Влад дружески похлопал Афанасия по плечу и велел следовать за собой.

Желательно — не натыкаясь при этом на столбы и не опрокидывая мусорные баки.

Они обнаружили Илью в машине на том же месте. Квартира Михаила Ковалева была не так уж и далеко отсюда. Илья сидел на переднем сиденье и судорожно стучал зубами, хотя в салоне вовсе не было холодно — из работающего кондиционера поступал хорошо прогретый воздух, и стекла уже запотели.

А Илье все равно было холодно. Его бледное лицо стало совсем белым, а когда Влад случайно коснулся его руки, то почувствовал, что она холодна как лед.

— Ты.., привез?

— Противоядие? Нет, Илюша, но я примерно знаю, где оно, и точно знаю, где найти Михаила, который принесет нам эту отраву на блюдечке с голубой каемочкой. И еще я привез Фокина.

— Хорошо.., нашелся Афоня. Только я не.., не о противоядии, — задыхаясь, как после долгого изнурительного бега, произнес Илья. — Я об Ирине. Ты… привез ее? Почему ты не привез ее?

— Ты сошел с ума, Илюша?

— Я хочу ее видеть, — упрямо повторил младший брат. — Отвези меня к ней.., все равно я подыхаю.

Фокин, упав на заднее сиденье, немедленно начал выписывать носом басовые трели.

— Ты… «Щорс идет под знаменем, красный командир!» — крикнул Влад. — Ромео и Джульетта! Я тебе дам: подыхать! И заикаться об этом не смей, дурачок! Мы еще погуляем на поминках этих козлов!

Энергия, с которой Влад выкрикнул все это, также была изрядно истерической, надрывной. Свиридов схватил телефон и, быстро набрав номер, заговорил:

— Стеклов? Ты? Владимир Иванович прилетел?

Да? А где он? Уехал? Куда?

— Он сказал — не мое дело, — прозвучал четкий голос Стеклова. — Он сказал, что при нем будет охрана его брата, Андрея Ивановича:

— Вот что, Стеклов.., бери группу захвата и дуй на.., нет, лучше давай договоримся пересечься.

— Что-то случилось?

— Случилось! Потом расскажу! Рекрутируй там своих камуфляжных архангелов — ив темпе!

"Сегодня на ..ском кладбище прозвучал взрыв, унесший жизни семнадцати человек. Это крупнейший теракт в столице после памятных прошлогодних взрывов в Печатниках и на Каширском шоссе.

При взрыве погиб первый заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Владимир Иванович Ковалев. По трагическому совпадению, он хоронил в этот день свою дочь, погибшую три дня назад. Правоохранительные органы отрабатывают версию о заказном убийстве.

Среди пострадавших также брат Владимира Ивановича — известный банкир Андрей Иванович Ковалев. Последний, к счастью, отделался легкой контузией и после оказания ему медицинской помощи лично принял участие в ликвидации последствий взрыва.

Подъехавшая опергруппа установила причину взрыва — детонация пластиковой мины израильского производства, прикрепленной к днищу машины Сергея Сергеевича Климова, который был близким другом дочери Ковалева и также присутствовал на ее похоронах".

— Ну что же, — констатировал Свиридов, — Михаил Владимирович Ковалев вернулся на свое кладбище.., погиб на том самом месте, возле которого находится его мнимая могила.

Он сидел в ночном клубе «Ариэль» напротив Фокина, который оживленно чокался с американцем Скоттом и Настей, и смотрел в сторону крутящейся вокруг шеста стриптизерши. Но не на ней было сосредоточено его пристальное внимание.

Возле самого шеста стоял столик, за которым сидела целующаяся парочка. Тонкая рука женщины обвивалась вокруг шеи мужчины и притягивала его себе, не давая шансов высвободиться.., да он и не хотел, потому как был мертвецки пьян и, вероятно, представлял перед собой совсем не ту женщину, что сейчас так назойливо прилипла к его губам.

Этот мужчина был Илья.

Свиридов усмехнулся: он вспомнил, как после страшного взрыва на кладбище они вернулись на квартиру Михаила Ковалева, нашли там уже приходящую в себя Марину Викторовну, и первое, что увидел уже умирающий Илья — это ампулу в пальцах матери своего самого страшного врага.

…А Ирины не было — она исчезла, оставив тонкий запах дорогих духов и короткую, криво нацарапанную срывающейся от спешки рукой записку:

"Илюша, я ухожу из твоей жизни, прости. Быть может, то, что я сделала сегодня, искупит мою вину хоть немного. Прости, Илюша.

Ира".

Илья со сдавленным стоном опустился на колени, а Влад вспомнил ее лицо, ее дьявольскую улыбку, с которой она молила его не уходить — и все понял: он догадался, почему она так упорно не хотела отпускать его на кладбище, почему она не рекомендовала Илье идти туда.

Одним выстрелом Ирина убила двух зайцев. Влад понял, откуда взялась израильская мина на днище машины Михаила.

Вероятно, она давно поняла, что, оставшись с Михаилом, она рано или поздно окажется на краю пропасти — и рухнет туда. И она предпочла жизнь.