Особенно если это имущество связано с засекреченными исследованиями по прогнозированию землетрясений – он вполне мог бы добавить к своим словам и это.

Как только мы приступили к составлению прогноза, лейтенант пошел беседовать с персоналом станции. Когда он вернулся, его лицо было мрачнее тучи.

– Я хочу знать, что произошло с прибором! – требовательно сказал он, подходя к своему столу. – Я был последним, кто брал его и собственными руками положил в ящик.

Он обвел нас недоверчивым взглядом.

– Если кто-нибудь из вас знает о каких-то подозрительных обстоятельствах, связанных с этой пропажей, он должен рассказать об этом. Может быть, вы видели, как кто-то выносил со станции какое-то имущество?

Я отрицательно покачал головой. Конечно, я не мог забыть, что Боб как будто передавал что-то маленькому уборщику. Но мне могло это показаться. И я промолчал.

– Что ж, ладно, – угрожающим тоном произнес лейтенант. – Я составлю рапорт командиру базы, и он возьмет это дело под свой контроль. А теперь перейдем к вашим прогнозам.

Мы молча подошли к столу и подали лейтенанту наши карты, синоптические диаграммы и подробный сейсмический прогноз, который каждый из нас сделал на основе самостоятельного анализа и проведенных исследований.

Лейтенант Цуйя внимательно изучил каждый комплект. Конечно, у него был свой собственный вариант прогноза – официальный прогноз, который сейсмологическая станция готовила каждые двадцать четыре часа – и сейчас он сравнивал его с нашими. По лицу лейтенанта было ясно, что в наших вариантах ему далеко не все нравится. Он посмотрел на нас поверх очков.

– Точный прогноз, – напомнил он, – основывается на точных наблюдениях.

Вернув мне и Дэнторпу работы, лейтенант ограничился коротким «удовлетворительно». Настала очередь Боба.

– Так, Эсков, – нахмурившись, сказал лейтенант Цуйя. – Я не могу согласиться с вашими выводами. На сегодня, на двадцать один ноль-ноль, вы прогнозируете двухбалльное землетрясение. Я вас правильно понял?

– Да, сэр, – невозмутимо ответил Боб.

– Понятно. Но официальный прогноз нашей станции не подтверждает этого. В прогнозах Дэнторпа и Идена тоже нет такой информации. На основании чего вы сделали такие выводы?

– Я проанализировал ситуацию, сэр, – с бесстрастным лицом пояснил Боб. – В сорока пяти километрах к северо-западу от Кракатау-Доум тепловой поток…

– Это ясно! – резко оборвал его лейтенант. – Но мощность этого теплового потока примерно на пятьдесят процентов ниже, чем всех других. Так что такое напряжение не грозит резким высвобождением энергии, правильно?

– Так точно, сэр.

– Но в таком случае я не могу согласиться с вашими выводами, – покачал головой лейтенант. – К сожалению, ваш прогноз нельзя признать удовлетворительным. Извините, Эсков. Я вынужден отменить ваше увольнение.

– Но сэр! – в отчаянии воскликнул Боб. – Я… я так рассчитывал на этот отпуск!

– Ваша просьба отклоняется, – холодно ответил лейтенант. – Отпуск – это поощрение за успешно сданный экзамен. А ваш прогноз выполнен неудовлетворительно. Все свободны!

Вернувшись в общежитие, мы с Денторпом сходили в душ и быстро переоделись в алую парадную форму. После этого нам надо было получить у старшины Харриса наши увольнительные.

Пока мы были в душевой, Боб куда-то исчез. Я был даже рад этому: мне не хотелось собираться в город у него на глазах. Что касается Дэнторпа, то он был в прекрасном расположении духа и беспрестанно болтал о своих планах.

– Ну, давай, Иден, – упрашивал он меня. – Пошли со мной! Мы пообедаем у моего отца. Ты попробуешь такие блюда из морепродуктов, которые тебе и не снились. Знаешь, у него такой повар! Ну, давай же!

Старшина Харрис с угрюмым видом слушал эту болтовню. К счастью для Дэнторпа, зазвонил телефон.

– Есть, сэр! – прохрипел Харрис и стал внимательно слушать. – Слушаюсь, сэр!

Он положил трубку.

– Это касается вас двоих, – сказал он, откашлявшись. – Где сейчас курсант Эсков?

– Наверное в общежитии, – ответил Дэнторп. – Не тяните, Харрис. Где наши увольнительные?

– Минутку… – недовольно возразил Харрис – Со мной говорил лейтенант Цуйя. Он распорядился, чтобы Эсков явился в двадцать ноль-ноль на станцию для выполнения специального задания. А его нет в общежитии.

Мы с Харли переглянулись. Нет в общежитии? Но где ему быть, как не там?

– Интересно, что это за специальное задание? – спросил Харли.

Я пожал плечами. На самом деле мы оба знали, для чего лейтенант вызывает Эскова. Двадцать ноль-ноль – это время начала того небольшого землетрясения, которое предсказал Боб. Естественно, лейтенант хотел, чтобы Боб находился на станции именно в этот момент – это было бы лучшим доказательством ошибочности его прогноза.

Но Боб куда-то исчез.

Старшина Харрис хрипло вздохнул:

– Его увольнительная пропала. – Он выдвинул ящик стола: там было пусто. – Она лежала там. Лейтенант Цуйя отменил отпуск, и я должен был уничтожить увольнительную. Но здесь ее нет.

Я, не веря своим глазам, смотрел в пустой ящик. Боб повел себя очень странно. Все началось с его встречи с маленьким уборщиком-китайцем. Потом пропал геозонд. И все же я не мог так быстро разочароваться в своем друге!

Но я не мог понять и другого. Ради чего Боб здесь, в подводном городе, ушел в самоволку?

– Лучше подумайте, где его искать, – прохрипел Харрис – Лейтенант Цуйя относится к вам по-доброму, пока вы исправно несете службу. Но он не потерпит сухопутного бардака!

Мы получили свои увольнительные и, не говоря ни слова, пошли обратно в общежитие.

Боба там не было. Исчезла и его парадная форма.

– Он ушел в самоволку! – злорадно воскликнул Дэнторп. – Ну, что ты скажешь на это?

– Продуй свои цистерны! – со злостью посоветовал я. – Он всегда был дисциплинированным курсантом и не стал бы понапрасну нарушать устав.

– Тогда где же он?

Я не мог ответить на этот вопрос.

– У тебя нет внутреннего чутья, – со знанием дела сказал Харли. – Помяни мое слово, Боб где-то наверху, в городе. И неплохо проводит время!

– Не может быть! – горячо возразил я, но в глубине души понял, что Дэнторп, скорее всего, прав.

Часовой проверил наши документы, и мы поднялись на лифте к основанию купола. Наш путь лежал через помещения с глухо гудящими насосами и огромными вентиляторами, мимо грузовых шлюзов, в которых поблескивающие своей гладкой поверхностью субмарины ждали разрешения на выход в океан.

– Все-таки давай поищем его! – предложил я.

– Вот то-то! – Дэнторп не мог скрыть своего злорадства. – Значит, ты все-таки признаешь…

Он осекся, вздохнул, посмотрел куда-то в сторону, а потом постучал пальцем по стеклу своих часов.

– Я же говорил тебе про свои планы, – неуверенно объяснил он. – Я бы мог составить тебе компанию, но через три часа я должен быть на обеде в доме отца. Я думал, ты тоже пойдешь…

– Хорошо, только помоги мне найти Боба, – предложил я.

Он на секунду задумался, а потом пожал плечами:

– Ну, ладно! Только учти, что я не намерен пожертвовать ради этого блюдами, которые приготовил лучший повар Маринии. Если мы не найдем Эскова к семи вечера, я выбываю из игры.

Мы воспользовались кольцевым транспортером, а потом пошли по радиальному тоннелю, который вел к центру города.

– Те, кто хочет поразвлекаться и посмотреть город, идут прежде всего в верхние ярусы юго-восточного сектора, – уверенно заявил Дэнторп. – Там находится местный Бродвей – район, где сосредоточены наши лучшие театры и рестораны. Кстати, хочу предупредить, что такому салаге, как ты, лучше держаться за поручень транспортера, а то не удержишься на ленте. Смотри, как это делаю я!

– Но вообще-то я не салага, – спокойно возразил я.

– Это ты так считаешь, – тоном умудренного жизнью человека возразил Дэнторп. – Но ты провел в этом городе всего две недели, а я живу здесь с самого рождения. Может быть, по отношению к самым зеленым новичкам ты и не салага, но по отношению ко мне…