— Эх… — вздыхал он, — Жаль. Очень жаль.

Так он выражал сочувствие тому факту, что всё их племя погибло.

С Дахом Зур”дах разговаривал охотно еще и потому, что тот пускал его на крышу, а это дорогого стоило. Там попытки ощутить Баланс были в разы успешнее, чем на земле. Пошатываясь он ходил от одного угла крыши к другому и наслаждался этим ощущением плавности и непрерывности движений, когда одно движение перетекало в другое, будто костей у него не было. Пока еще Зур”дах слабо представлял как именно Баланс может помочь в бою, но сам навык явно был непростым.

Когда же дежурил второй надсмотрщик, — молодой, — он мало того, что не выпускал его на крышу, так еще и каждых пять минут обходил все территории вокруг казарм и тренировочных площадок, чем не давал возможности Зур”даху вызывать тьму. Приходилось рисовать. Слишком уж молодой был подозрителен.

Как он задолбал! — стиснув зубы рисовал гоблиненок под неусыпным взором надсмотрщика.

Пару минут понаблюдав, тот пошел дальше. Почему-то именно Зур”даха он невзлюбил с первой же встречи. Отвечать тем же было бы глупостью, поэтому гоблиненок просто постоянно сохранял бдительность, не давая застигнуть себя врасплох. Это напряжение внутри мешало как попыткам вызывать Баланс, так и тренировкам тьмы.

За казарму чаще всего приходила к нему Кайра. Одна. В такие моменты Зур”дах забывал, что она ему когда-то сильно нравилась и они оба сидели молча и глядели вдаль, на другие строения и на смутно видневшийся вдали Разлом.

— Страшное место… — сказала Кайра, — указывая на Разлом, — как смотрю на него, так прямо холод пробегает по всему телу.

Она обхватила себя руками.

Зур”даху страшно не было. Возможно, окажись он прямо над Разломом — да, но отсюда он видел только клубящуюся тьму, оказаться возле которой он хотел.

Пришлось соврать.

— Да, есть такое… — вздохнул он.

— Мне здесь не нравится…особенно это... — она дернула рукой за рабский ошейник.

Несмотря на то, что он больше не натирал, как в первые дни, ошейник постоянно ощущался невидимой удавкой, готовой начать душить в любой момент.

— Мы все равно не можем убежать. — ответил Зур”дах, который часто думал об этом, и не раз слышал разговоры мальчишек о побеге.

Невозможность этой затеи была очевидна всем.

— Я знаю! А еще я знаю что там, в подземельях, страшнее…

Да, страшнее. — Мысленно согласился гоблиненок.

А потому они утыкались в потолок, разглядывая своды пещеры.

Иногда, особенно в такие моменты, Зур”даху хотелось показать Кайре что он умеет, похвастаться — сжать ладонь, вызвать сотни и сотни песчинок тьмы и увидеть удивление в ее глазах. Однако, каждый раз он сдерживался.

Нельзя, нельзя!

Если она узнает — потом узнает и Тарк, а потом и Саркх и другие. Нельзя!

— Оооо… — протянул будто из ниоткуда появившийся молодой надсмотрщик, — Какая парочка!

Чем вызывал легкое смущение как Зур”даха, так и Кайры.

— А теперь живо к остальным! Сидят тут, в потолок смотрят.

Дети подскочили и направились в сторону казарм.

После этого они разошлись в разные стороны не сговариваясь. Это было естественной реакцией.

В другие разы молодой надсмотрщик просто становился возле сидящего Зур”даха и говорил:

— Рисунков маловато — бездельничаешь, да?

Гоблиненок в таких случаях молчал. Потому что если говорить или отвечать, этот молодой надсмотрщик только распалялся и начинал осыпать оскорблениями “бесполезных”, “ненужных” детей, которые сидят на шее у Хозяина.

Впрочем, Зур”дах заметил, что он докапывался не только к нему, но и к другим детям — почти всегда к тем, кто искал хоть какого-то уединения.

Единственный, кто в ответ насмехался над молодым надсмотрщиком, был Маэль:

— А тебе то что? — фыркал он.

— Ты вообще обычный, где твои круги?

На этих словах надсмотрщик бледнел — это, очевидно, было его больной темой.

— Вон Дах как мы — сильный, а ты? — Слабак. — Маэль показывал язык.

Плетка в руках надсмотрщика начинала шевелиться.

— Ты не такой как мы, мы — особенные, а ты — просто псина. Гав-гав! — Маэль становился будто на четыре лапы и начинал лаять.

— Да я тебя! — цедил взрослый гоблин сквозь зубы и не удерживался.

Свист плетки — и на спине мальчишки вспухала полоса от удара.

— Сильнее, сильнее! Ты вообще бить умеешь? Могу научить.

Эти выходки Маэлю обходились в несколько десятков ударов, зато говорил он вволю, и всё, что хотел. Он уже понял, что в иерархии надсмотрщиков этот — находится в самом низу. Но вот остальные получать зазря плетью не хотели, поэтому только ухмылялись, глядя на это представление, но сами в нем не участвовали.

Кожа у всех детей была крепкая, а у Маэля с его четвертым кругом так и вовсе по жесткости как дубленая кожа животного, именно поэтому надсмотрщик и бил сильно. Он знал, что значительных повреждений мальчишке не нанесет.

Пожалуй, именно во время этих сценок Зур”даха и стал проникаться симпатией к этому странному мальчишке. Все-таки, смотреть на него безучастно было нельзя. В этом царстве скуки и тренировок он был единственным, кто действительно выделялся. Тем не менее, он по-прежнему с ним не разговаривал.

****

Зур”дах стал ещё осторожнее с занятиями тьмой. Приручение шло своим чередом. Сначала паук ел только с ладони, потом позволил дотрагиваться к себе, а потом, потом уже и спокойно ползал по телу гоблиненка, гоняясь за каплей тьмы. Это был явный прогресс.

Сложнее было другое-выманивать паучка без капли тьмы. Зур”дах подползал к трещинам в полу и ждал пока тот появится.

Паук появлялся, однако навстречу не спешил. Казалось, он спрашивал, если ты пришел не с тьмой, то зачем пришел?

Но даже так, ему удалось приручить его сидеть на руке без капли тьмы, вместо капель пришлось использовать кристаллики, ими он окружал паучка. Тот не двигался в такие моменты. Просто сидел на руке — это потихоньку входило в его привычку. Да, подсознательно он ожидал капли тьмы, но теперь мог довольно долго терпеливое ее ждать. Такое сидение на руке Зур”дах обязательно вознаграждал каплей. И после этого паук не сразу уходил, а оставался на минуту-другую. Только после этого времени он сползал и исчезал в своем убежище.

Первым настоящим успехом Зур”дах посчитал тот день, когда паук уснул на его руке, удобно умостившись. С тех пор это вошло в его привычку.

Доверие было завоевано.

Получилось! — думал гоблиненок, глядя на спящего паучка.

Однако брать паука дальше и ходить с ним к казарме или просто вокруг нее Зур”дах не рисковал. Во-первых его бы обязательно заметили глазастые дети, а во-вторых не дай боги увидят надсмотрщики — не избежать вопросов. Будь паук обычным — он был рискнул и носил бы его с собой. Но это был не обычный паук.

— Хоть бы разрешили выйти чуть дальше, — сказал Тарк, — Надоело! Только площадка, казарма, и столовая – дальше ни шагу.

Они вчетвером сидели на дороге возле казармы.

— Да. — кивнула Кайра соглашаясь, — Когда уже нас начнут отпускать дальше? Вон старшие же ходят далеко, сколько лет должно пройти?

Зур”дах вдруг заговорил:

— Дах сказал, что через год нас уже будут выпускать дальше, ходить свободно можно будет шагов на пятьсот или около того. Он сказал, что к тому времени Тар”лах натренирует нас достаточно хорошо, чтобы трем-четырем какой-нибудь вшивый гнолл не был проблемой, если он вдруг заскочит на нашу территорию.

Троица удивленно на него уставилась.

— Он так говорил? Так скоро?

— Да?

— Это точно?

Даже другие дети повернули к ним головы прислушиваясь. До этого никто им не сообщал, когда именно можно будет выходить подальше, просто говорили что такое время настанет. Вот мол, станут постарше...

— Да, — ответил Зур”дах, — Нам нельзя выходить только в этот период, потом нам даже разрешат общаться с остальными группами.