СБОР ЯБЛОК

Вплела я в косы яблоневый цвет —
     Я с дерева его оборвала.
Потом гляжу — а яблок нет как нет,
     Когда пора пришла.
Знакомой тропкой, средь высоких трав,
     С пустой корзинкой я брела домой.
Мои соседки, это увидав,
     Смеялись надо мной.
Вот усмехнулись Лилиан и Лил —
     Обречена насмешке я внимать.
Алел закат, напев девичий плыл,
     Ждала их дома мать.
Вот у Гертруды — урожай немал.
     Рука мужская помогала ей,
Знакомый голос рядышком звучал,
     Он был мне всех милей.
Ах, Вилли, друг! Ужели не нужна
     Моя любовь и больше не влечет?
Я думала, что сладостней она,
     Чем самый сочный плод!
Когда-то ты, смеясь, болтал со мной,
     Здесь, на тропе, стояли мы вдвоем.
Подумать только! Тропкою одной
     Мы больше не пройдем.
Гурьбой, поодиночке и по две
     Прошли соседки; смолкли голоса.
Бродила я, покуда на траве
     Не выпала роса.
Перевод В. Сергеевой

A DAUGHTER OF EVE

A fool I was to sleep at noon,
     And wake when night is chilly
Beneath the comfortless cold moon;
A fool to pluck my rose too soon,
     A fool to snap my lily.
My garden-plot I have not kept;
     Faded and all-forsaken,
I weep as I have never wept:
Oh it was summer when I slept,
     It’s winter now I waken.
Talk what you please of future Spring
     And sun-warmed sweet to-morrow: —
Stripped bare of hope and everything,
No more to laugh, no more to sing,
     I sit alone with sorrow.

ДОЧЕРЬ ЕВЫ

Зачем спала я в час дневной?
     Проснулась в ночь и в холод
Под неприветливой луной;
Я розу сорвала весной,
     А был цветок так молод.
Свой сад я не устерегла;
     Отринутая всеми,
Как облетевшая ветла,
Я плачу: лето проспала,
     Зимы настало время.
Пускай вам грезится весна —
     Ее дождусь едва ли:
Душа надежды лишена,
Безрадостна, обнажена,
     Одна в своей печали.
Перевод В. Окуня

AT HOME

When I was dead, my spirit turned
     To seek the much-frequented house:
I passed the door, and saw my friends
     Feasting beneath green orange boughs;
From hand to hand they pushed the wine,
     They sucked the pulp of plum and peach;
They sang, they jested, and they laughed,
     For each was loved of each.
I listened to their honest chat:
     Said one: ‘To-morrow we shall be
Plod plod along the featureless sands,
     And coasting miles and miles of sea.’
Said one: ‘Before the turn of tide
     We will achieve the eyrie-seat.’
Said one: ‘To-morrow shall be like
     To-day, but much more sweet.’
‘To-morrow,’ said they, strong with hope,
     And dwelt upon the pleasant way:
‘To-morrow,’ cried they, one and all,
     While no one spoke of yesterday.
Their life stood full at blessed noon;
     I, only I, had passed away:
To-morrow and to-day,’ they cried;
     I was of yesterday.
I shivered comfortless, but cast
     No chill across the table-cloth;
I, all-forgotten, shivered, sad
     To stay, and yet to part how loth:
I passed from the familiar room,
     I who from love had passed away,
Like the remembrance of a guest
     That tarrieth but a day.

У СЕБЯ ДОМА

Когда я умерла, мой дух
     Вернулся в многолюдный дом;
Мои друзья давали пир
     Под деревом в саду густом.
Вино ходило по рукам,
     Лихие песни, шум да смех,
И сладость персиков и слив —
     Там все любили всех.
Я слушала их болтовню —
     Один сказал: «Нас завтра ждет
Дорога сквозь пустынный край,
     Вдоль моря дальний переход».
Другой: «До приливной волны
     Мы одолеем горный склон».
И третий: «Будет завтра день
     Удачей озарен».
И «завтра» не сходило с уст,
     Их жизнь летела, как игра;
Кричали: «Завтра!» все они,
     Никто не вспомнил про вчера.
Они берут от жизни все,
     И только мне уйти пора:
«Сегодня! Завтра!» — вот их клич;
     А я была вчера.
Я вся дрожала, но никто
     Не шевельнулся за столом;
Жаль, что меня не помнят здесь,
     И жаль покинуть этот дом.
И я из комнаты ушла —
     Любви растаявшая тень,
Ушла, как позабытый гость,
     Что пробыл только день.
Перевод В. Окуня