СБОР ЯБЛОК
Вплела я в косы яблоневый цвет —
Я с дерева его оборвала.
Потом гляжу — а яблок нет как нет,
Когда пора пришла.
Знакомой тропкой, средь высоких трав,
С пустой корзинкой я брела домой.
Мои соседки, это увидав,
Смеялись надо мной.
Вот усмехнулись Лилиан и Лил —
Обречена насмешке я внимать.
Алел закат, напев девичий плыл,
Ждала их дома мать.
Вот у Гертруды — урожай немал.
Рука мужская помогала ей,
Знакомый голос рядышком звучал,
Он был мне всех милей.
Ах, Вилли, друг! Ужели не нужна
Моя любовь и больше не влечет?
Я думала, что сладостней она,
Чем самый сочный плод!
Когда-то ты, смеясь, болтал со мной,
Здесь, на тропе, стояли мы вдвоем.
Подумать только! Тропкою одной
Мы больше не пройдем.
Гурьбой, поодиночке и по две
Прошли соседки; смолкли голоса.
Бродила я, покуда на траве
Не выпала роса.
A DAUGHTER OF EVE
A fool I was to sleep at noon,
And wake when night is chilly
Beneath the comfortless cold moon;
A fool to pluck my rose too soon,
A fool to snap my lily.
My garden-plot I have not kept;
Faded and all-forsaken,
I weep as I have never wept:
Oh it was summer when I slept,
It’s winter now I waken.
Talk what you please of future Spring
And sun-warmed sweet to-morrow: —
Stripped bare of hope and everything,
No more to laugh, no more to sing,
I sit alone with sorrow.
ДОЧЕРЬ ЕВЫ
Зачем спала я в час дневной?
Проснулась в ночь и в холод
Под неприветливой луной;
Я розу сорвала весной,
А был цветок так молод.
Свой сад я не устерегла;
Отринутая всеми,
Как облетевшая ветла,
Я плачу: лето проспала,
Зимы настало время.
Пускай вам грезится весна —
Ее дождусь едва ли:
Душа надежды лишена,
Безрадостна, обнажена,
Одна в своей печали.
AT HOME
When I was dead, my spirit turned
To seek the much-frequented house:
I passed the door, and saw my friends
Feasting beneath green orange boughs;
From hand to hand they pushed the wine,
They sucked the pulp of plum and peach;
They sang, they jested, and they laughed,
For each was loved of each.
I listened to their honest chat:
Said one: ‘To-morrow we shall be
Plod plod along the featureless sands,
And coasting miles and miles of sea.’
Said one: ‘Before the turn of tide
We will achieve the eyrie-seat.’
Said one: ‘To-morrow shall be like
To-day, but much more sweet.’
‘To-morrow,’ said they, strong with hope,
And dwelt upon the pleasant way:
‘To-morrow,’ cried they, one and all,
While no one spoke of yesterday.
Their life stood full at blessed noon;
I, only I, had passed away:
To-morrow and to-day,’ they cried;
I was of yesterday.
I shivered comfortless, but cast
No chill across the table-cloth;
I, all-forgotten, shivered, sad
To stay, and yet to part how loth:
I passed from the familiar room,
I who from love had passed away,
Like the remembrance of a guest
That tarrieth but a day.
У СЕБЯ ДОМА
Когда я умерла, мой дух
Вернулся в многолюдный дом;
Мои друзья давали пир
Под деревом в саду густом.
Вино ходило по рукам,
Лихие песни, шум да смех,
И сладость персиков и слив —
Там все любили всех.
Я слушала их болтовню —
Один сказал: «Нас завтра ждет
Дорога сквозь пустынный край,
Вдоль моря дальний переход».
Другой: «До приливной волны
Мы одолеем горный склон».
И третий: «Будет завтра день
Удачей озарен».
И «завтра» не сходило с уст,
Их жизнь летела, как игра;
Кричали: «Завтра!» все они,
Никто не вспомнил про вчера.
Они берут от жизни все,
И только мне уйти пора:
«Сегодня! Завтра!» — вот их клич;
А я была вчера.
Я вся дрожала, но никто
Не шевельнулся за столом;
Жаль, что меня не помнят здесь,
И жаль покинуть этот дом.
И я из комнаты ушла —
Любви растаявшая тень,
Ушла, как позабытый гость,
Что пробыл только день.
