ЗАБЛУЖДЕНИЕ И УТРАТА
Я плакал вечером от тяжких мук:
Несовершенным мир казался мне.
Стояла осень, и поля вокруг
Внимали мне в туманной тишине,
И с ними лес с холмами в полусне,
И, может быть — как знать наверняка? —
Смешила их слегка моя тоска.
Я девушку увидел пред собой,
Что шла по шелестящему жнивью;
Она смотрела с жалостью такой,
Что взор ее впитал всю скорбь мою,
И вот я горьких слез уже не лью.
Она же стала спрашивать о том,
Кого искала тщетно день за днем.
Не знал я, как помочь, и снова прочь
Ушла она, и скорбь моя ко мне
Вернулась. Вот уж день сменила ночь,
Вот возвестил рассвет о новом дне;
Вдруг слышу голос: «Где, в какой стране
Любовь моя и боль моей души?
О, где ты? Отозваться поспеши!»
То — юноша. Отчаяньем горят
Его глаза, взирая на меня.
Я плакать перестал, стыдом объят,
А он сказал: «Скорбящий! Знай, что я
Люблю, любим, но милая моя
Исчезла; я ищу и здесь, и там,
Но не сойтись нам, словно двум холмам».
Он повернулся и ушел во тьму,
А я остался. Я не мог не знать:
Во тьме слепой вновь суждено ему
Найти, и не признать, и потерять.
Какая мука! Им — блуждать, страдать,
Бесплодно ждать; а на моем пути —
Нет никого, и не за кем идти.
THE EARTHLY PARADISE
(A FRAGMENT)
Forget six counties overhung with smoke,
Forget the snorting steam and piston stroke,
Forget the spreading of the hideous town;
Think rather of the pack-horse on the down,
And dream of London, small and white and clean,
The clear Thames bordered by its gardens green;
Think, that below bridge the green lapping waves
Smite some few keels that bear Levantine staves,
Cut from the yew wood on the burnt-up hill,
And pointed jars that Greek hands toiled to fill,
And treasured scanty spice from some far sea,
Florence gold cloth, and Ypres napery,
And cloth of Bruges, and hogsheads of Guienne;
While nigh the thronged wharf Geoffrey Chaucer’s pen
Moves over bills of lading — mid such times
Shall dwell the hollow puppets of my rhymes.
ЗЕМНОЙ РАЙ
(ОТРЫВОК)
Забудь шесть округов, забудь их смрад и чад,
Забудь, как поршни в лад размеренно стучат,
Как расползается наш город-монстр во тьму,
А вспомни: здесь брела лошадка по холму,
Наш Лондон был и бел, и мал, и мил, и нов,
А Темзы берега все в зелени садов.
По зелени волны ввозили корабли
Груз тисовых стволов с холмов Святой Земли;
Минуя мост, вплывал, Востоком осиян,
Привезший пряности корабль из дальних стран;
Шли амфоры, что грек мог приподнять едва,
Флоренции шитье, голландцев кружева,
Из Брюгге ткани шли, из Франции вино
И в пестром хаосе бурлила пристань, но
Сам Чосер вел счета. В те дальние года
Ведет вас строк моих неловких череда <…>
GARDEN BY THE SEA
I know a little garden-close,
Set thick with lily and red rose,
Where I would wander if I might
From dewy morn to dewy night,
And have one with me wandering.
And though within it no birds sing,
And though no pillared house is there,
And though the apple-boughs are bare
Of fruit and blossom, would to God
Her feet upon the green grass trod,
And I beheld them as before.
There comes a murmur from the shore,
And in the close two fair streams are,
Drawn from the purple hills afar,
Drawn down unto the restless sea:
Dark hills whose heath-bloom feeds no bee,
Dark shore no ship has ever seen,
Tormented by the billows green
Whose murmur comes unceasingly
Unto the place for which I cry.
For which I cry both day and night,
For which I let slip all delight,
Whereby I grow both deaf and blind,
Careless to win, unskilled to find,
And quick to lose what all men seek.
Yet tottering as I am and weak,
Still have I left a little breath
To seek within the jaws of death
An entrance to that happy place,
To seek the unforgotten face,
Once seen, once kissed, once reft from me
Anigh the murmuring of the sea.
САД У МОРЯ
Я знаю сад, укромный сад,
Где лилии и розы спят.
Я там бродил бы день-деньской.
В росе рассветной и ночной,
Мы там бродили бы вдвоем.
Пусть певчих птиц не слышно в нем,
И нет чудесного дворца,
Пусть облетели до конца
Деревья, лишь бы слышать мог
Я шелест этих легких ног,
Следя за ними, как тогда.
Морская плещет там вода,
И два ручья с лиловых гор
Бегут, ведя бурливый спор,
Спешат через зеленый дол;
Не слышно там жужжанья пчел,
Не видно с берега челна,
Лишь целый день шумит волна,
И отзвуками полон сад.
Увы, мне нет пути назад.
Напрасно плачу день и ночь,
От мира удалившись прочь,
К земным соблазнам глух и слеп,
Уныл, беспомощен, нелеп,
Страдаю я, судьбу кляня.
Но хватит духу у меня
У смерти в пасти отыскать
Вход в тот блаженный край опять,
Где мне сиял любимой лик,
Где я ее лишился вмиг,
Где волны, омывая сад,
Неумолкаемо шумят.
