— Благородное собрание, вне всякого сомнения, уже знает об ужасающей потере, постигшей жителей Зачарованного леса, — замолчал на долю секунды, склонив голову, а затем продолжил, звеня слезой в голосе:

   — Аугуста Нель ушла от нас навсегда. Не знаю, как скоро эльфы смогут оправиться от этой трагедии. Наша правительница была великой женщиной, прекрасной, как ...

   Сига Мори негромко покашляла, как бы намекая господину Гилю, что неплохо было бы перейти непосредственно к делу.

   — Да, — эльф понимающе кивнул. — Аугуста Нель была прекрасным и мудрым правителем, но, видимо, слишком старым, да простят меня Светлые боги. Однако только этим я могу оправдать то, что она назначила шону Род опекуном нашей маленькой наследницы.

   — Н-да? — судья сверилась с бумагой и поджала губы. — А вот у меня тут данные, что благородная шона как нельзя лучше подходит на эту роль. Образование, репутация, — короткий взгляд в сторону невозмутимой девушки, которая после слова «репутация» даже бровью не повела. — Что вас не устраивает?

   — О, абсолютно все устраивает! Она идеальна! — эльф одарил молодую волчицу восторженной улыбкой. — Поэтому мы и хотим, чтобы она как можно скорее прибыла в Зачарованный лес для заключения брака.

   — Что-о-о? Какого брака? При чем тут брак вообще? — спокойствие слетело с шоны, словно невесомый осенний лист, сорванный с дерева порывом холодного ветра. — Ни о каком браке и речи быть не может!

   Сига Мори задумчиво поскребла ногтем подлокотник своего кресла.

   — Простите, моя дорогая, вы не замужем?

   — Хвала Богам, — проворчала шона и брезгливо сморщила симпатичный носик.

   — Но жених у вас, полагаю, есть...

   — Нет, конечно, — девушка фыркнула. — Я вообще не понимаю, почему я должна обсуждать это здесь и сейчас.

   Судя по выражению лица, она не понимала не только этого, но и того, почему после слов о том, что у нее нет мужа и жениха, эльф Гиль расцвел, словно майская роза и, кажется, даже начал источать розовый аромат.

   — Потому что, моя дорогая, незамужняя женщина не может быть опекуном. А учитывая важность вашей должности, — вместо эльфа заговорила судья, — и если брать во внимание, что это была последняя воля умирающей правительницы Зачарованного леса, я просто вынуждена обязать вас выйти замуж. И как можно скорее.

   — У нас есть прекрасный кандидат! — осклабился эльф. — Можем заключить брак по договоренности прямо сейчас. Доверенность на роль жениха я получил еще утром.

   Шона Сонья Ингеборга Род после этих слов нехорошо позеленела, и весь первый ряд зрителей шумно вскочил на ноги.

   — Я не могу, — простонала она, глядя на судью просительным взглядом. — Не делайте этого со мной. Пожалуйста.

   Девочку было действительно жаль, но у сиги Мори не было ни одного сомнения по тому поводу, какое решение вынесут присяжные. С сочувственным выражением на лице она наклонилась вперед и покачала головой.

   — Прости, милая, но если у тебя и вправду нет жениха, то проще всего сделать так, как предлагает господин Гиль.

   Правая створка центральной двери скрипнула, и противный звук все еще висел в воздухе, а вновь прибывший уже заговорил слегка запыхавшимся голосом:

   — Покорнейше прошу извинить за опоздание... И за то, что я вот так вот вмешиваюсь...

   — Павлик, — выдохнула радостно будущая невеста неизвестного эльфа.

   — Павлик, — подумала сига Мори и не стала отказываться от ностальгической улыбки.

   — Павлик! — мысленно взвыл посланник Зачарованного леса.

   — ...но не могли бы вы повторить предложение господина Гиля? Я пропустил, — и даже не думая изображать раскаяние, блеснул зубами в сторону морской ведьмы.

   — Все дело в том, — судья ласково улыбнулась сыщику, — что мы подыскиваем подходящую кандидатуру в мужья для благородной шоны.

   Пауль Эро хохотнул и по-хозяйски обнял молодую волчицу за талию, а потом легко поцеловал ее в круглое плечико, которое девушка уже успела спрятать под платьем, и произнес:

   — Пустые хлопоты... Милая, мы можем больше не скрывать.

   — А? — «милая» рассеянно любовалась тем, как на сильной шее закручиваются светлые волосы.

   — Раз уж мы все равно попали в такую ситуацию, — судье на миг показалось, что в голубых глазах сыщика плещется совершенно не детский страх, — можно сказать всем...

   И замолчал на полуслове, внимательно вглядываясь в лицо шоны Род.

   — Что сказать-то? — крикнула с места сига Варна.

   — Что мы давно женаты, конечно.

   Зрители на первом ряду увидели, как у шоны удивленно округлились глаза. Другие зрители с этого же ряда утверждали, что слышали, будто девушка прошептала срывающимся голосом:

   — Ты что творишь, балбес? Тут нельзя врать!!

   Но правда это или нет, наверное, никто так и не узнает, потому что ее слова затерялись за оглушительным ревом:

   — Он врет!!

   — Дежавю, — подумала сига Мори, но вслух произнесла следующее:

   — Полагаю, Поль, у тебя есть доказательства?

   Он кивнул и, наконец, оторвал взгляд от своей «жены».

   — Во-первых, мои родные с удовольствием подтвердят... Жрец, который заключал брак... Опять-таки, в Ивске об этом каждая собака знает... Или, к примеру, граф Бего...

   Молодой человек замолчал на секунду, словно собирался с силами, а потом выпалил на одном дыхании:

   — И, конечно же, есть брачные татуировки.

   — Нет!! — взревел эльф Эстеран Гиль, и зрители с первого ряда уверяли, что Сонья Род перепуганным эхом повторила за ним это коротенькое слово.

   Проклятый Верховный суд, проклятый Речной город, убийства эти и чертова работа. В отставку, подать в отставку, забрать Соньку, увезти ее поглубже в Пограничье, хотя бы и соседями к Ясневским — вот Алекс-то обрадуется! — и просто жить.

   Павлик вылетел из казарменного общежития и оглянулся по сторонам, не зная, в какую сторону рвануть. Нет, сомнений не было, жрец обязательно найдется, хоть Речной город и не самый религиозный город в мире. Вопрос в другом, как быстро он найдется и сколько времени уйдет на уговоры.

   И как Граната вообще могла сглупить настолько, чтобы додуматься до брака по сговору. Надо было к Евпсихию Гадовичу за отцовским приказом метнуться, надо было мешок на голову — и в храм, надо было… Павлик взвыл, испугав русалку, рассматривавшую одну из витрин на улице, и схватился руками за голову.

   — С вами все в порядке? — спросила русалка, окидывая Пауля Эро томным взглядом.

   — Она меня убьет, — ответил он ей и вздохнул.

   — Ч-что?

   — Никогда не простит, — развернулся на каблуках и решительно зашагал прямо к Водному храму, сиротливо взиравшему на мир слегка приотворенной дверью.

   Жрец сидел на ступеньках у ног статуи Великого Океана и, шевеля губами, старательно считал петли.

   — Дождливого вечера, са'асэй! — негромко поприветствовал Павлик, мучительно вспоминая, не напутал ли он с традиционным приветствием.

   Жрец вскочил на ноги, уронив свое вязание на пол и испуганно схватившись рукой за грудь.

   — Что случилось?

   — Случилось страшное, — самым искренним тоном ответил Пауль Эро, подошел к почтенному старцу и с разгона бухнулся перед ним на колени. — Только от вас зависит буду я жить или умру.

   — А?

   — Са'асэй, — Павлик подал жрецу вязание, — приходилось ли вам пользоваться брачным эльфийским трафаретом?

   Глаза старика сверкнули пониманием, а голос осип от волнения:

   — Ты серьезно?

   — Более чем.

   — Раздевайся… Э-э-э… В смысле, как это? В сей светлый день, когда небо послало земле благословение в виде мягкого осеннего дождя…

   — Я бы был вам признателен, — сыщик рывком снял с себя рубашку и подставил жрецу пока еще не украшенную никаким рисунком кожу своего правого предплечья, — если бы мы сразу перешли к рисунку, миновав официальную часть.

   Старик кивнул, усадил жениха на ступеньки и, пока тот не передумал, резвой рысью помчался за трафаретом, тушью и иглой. Такая радость! Такая радость! Настоящая эльфийская татуировка! Да, с тех пор, как двери Школы храмовников закрылись за его спиной, он ни разу даже не прикасался к трафарету.