И ведь он утюжит меня при всех! Значит, дела и правда плохи.
— Никак нет, господин полковник! — отчеканила я, вытянув руки по швам.
Меня раздирали неверие, злость и, что скрывать, постыдная радость. Мадам Цацуева попила мне немало крови, — отдельные граждане умудряются это проделывать, даже не будучи вампирами.
Однако ее исчезновение могло доставить еще больше неприятностей, чем живая и деятельная мадам собственной персоной.
— Это хорошо, — кивнул он. — Потому что все выходит складно. Вчера эта гражданка подала на вас жалобу, домовой, за отказ принять у нее заявление. И той же ночью она пропала из собственного жилища. И свежие следы вашей ауры имеются у ее двери. Впечатляет, а?
— Да, — вынужденно признала я, чувствуя неприятный холодок меж лопаток. Уж очень складно! — Разрешите объяснить, господин полковник?
— Стравински, — он грузно опустился в кресло. — Мне ваши объяснения…
И безнадежно махнул рукой.
— Я отстранена? — уточнила я.
Курить хотелось отчаянно.
Надо попросить у Розы какой-нибудь успокаивающий эликсир, а то нервы совсем сдают.
Хотя если так дело пойдет, то нервничать мне особо не придется — валяйся в гамаке в саду, кушай клубнику с малиной… и мрачно прикидывай, подойдет ли вот эта милая яблонька, чтобы на ней повеситься.
— Пока нет, — он с силой потер лоб, а я выдохнула. — Но на волоске. Возьмите пару дней отпуска.
— Позвольте, господин полковник, — снова вмешался доселе молчавший Мердок. При всей безукоризненной вежливости, тон его неуловимо напоминал кастет под мягкой перчаткой.
— Говорите, — разрешил Чандлер, смерив его хмурым взглядом.
— Передайте домового Стравински под мою ответственность, — предложил Мердок. — Мне не помешает помощь, а домовой показала себя как компетентный и старательный полицейский.
— Э-э-э, — протянул Чандлер, явно не ожидавший такого поворота. Подумал и снова махнул ручищей. — Ладно. Работайте. Только, домовой… — он драматично понизил голос: — вы не должны и на шаг отходить от следователя Мердока. Прилепитесь к нему, как репейник к собаке. Это понятно?
Я готова была поклясться, что заметила на губах Мердока легкую улыбку.
— Так точно, господин полковник! Разрешите исполнять?
— Исполняйте, — вздохнул Чандлер, плеснул себе еще воды и в упор посмотрел на Мердока. — Занимайтесь только Кукольником. Остальные дела потом передадите.
— Так точно, — сдержанно откликнулся тот.
— Вот и ладно, — Чандлер залпом выпил воду и приказал: — А теперь выметайтесь. Работайте, Мердок! И надеюсь, вы стоите своей репутации!
— Постараюсь соответствовать, — Мердок вежливо наклонил голову и поднялся.
Под любопытствующими, злорадными и сочувствующими взглядами коллег мы прошагали к выходу.
Мердок учтиво открыл передо мной дверь (джентльмен!) и мы вышли.
Только оказавшись в коридоре, я обнаружила, что руки у меня дрожат. От взгляда Мердока это тоже не укрылось.
— Пойдемте! — велел он коротко и, не оборачиваясь, зашагал к своему кабинету.
За истекшие часы там ничего не изменилось: тот же флегматичный зомби в углу, та же почти вызывающая респектабельность обстановки…
— Курите, Стравински! — Мердок вручил мне тяжелую хрустальную пепельницу.
— Спасибо, — пробормотала я, пристраивая ее на столе рядом.
Неужели специально ради меня купил?! Наверное, боялся, что я испорчу то милое блюдце.
Я чиркнула спичкой, прикурила… и почувствовала, как понемногу отпускает.
А ведь все обошлось, можно сказать, малой кровью…
Сигарета помогла собраться с мыслями.
— Господин следователь, — начала я официально, затушив окурок, — разрешите обратиться?
Он кинул на меня взгляд и кивнул:
— Излагайте, домовой!
Ужасно подмывало спросить, почему он за меня заступился (похоже, этого-то вопроса Мердок и ждал), но глупостей на сегодня хватит.
— У меня приказ везде следовать за вами, — тщательно подбирая слова, произнесла я. — Я обязана подчиниться. Но я должна разобраться в этой истории с пропажей мадам Цацуевой. Как минимум узнать, почему вдруг я оказалась к этому причастна!
Мердок на меня не смотрел.
— И вы просите меня… в нужный момент отвернуться, скажем так?
— Да, — я сглотнула горькую слюну и выговорила решительно: — Пожалуйста!
Он подумал несколько мгновений, и медленно покачал головой:
— Сожалею, Стравински, однако я не могу…
Речь (в которой наверняка говорилось бы о долге и чести) прервал грохот.
Мы дружно подскочили и обернулись.
Сконфуженный зомби переминался с ноги на ногу у перевернутой вешалки. Пришлось срочно ликвидировать беспорядок. Хотя что там того беспорядка? Пол в кабинете чистый, так что запасной пиджак не пострадал.
Но Мердок поднял свою одежку с таким видом, словно она безнадежна испорчена.
Аккуратно сложил, подошел к столу и что-то пометил в ежедневнике.
Я тихонько скосила глаза.
«Пиджак. Химчистка» — гласила лаконичная запись.
Хм, а на письмо его велеречивость не распространяется… И все же, срочно стирать вещь, которую достаточно отряхнуть?!
Мердок тем временем снова устроился в кресле.
— Не припомните, на чем мы остановились?
— На том, что вы собирались мне отказать, — сказала я мрачно.
В самом деле, просить о помощи этого зануду и формалиста было глупо.
Он дернул уголком рта и проговорил ровно:
— Сожалею, но я не могу позволить вам нарушить прямой приказ полковника.
Отвернувшись, я прикусила изнутри щеку, чтобы не ответить резкостью.
— Однако я вполне осознаю, что для вас невыносимо томиться от неизвестности, — неожиданно продолжил Мердок. — Запрет, насколько я могу судить, не распространяется на случай, если что-либо разузнавать вы станете в моем присутствии. Полагаю, такой вариант вас устроит?
Это меньше, чем я надеялась, но больше, чем могла рассчитывать.
А уж от него я такой уступки уже и не ждала.
— Да, спасибо! — ответила я, незаметно вытирая о юбку вспотевшие ладони.
Конечно, при Мердоке многие мои приятели поостерегутся откровенничать (эта его манера изображать недремлющего судию не одной мне действует на нервы), но хоть что-то разузнаю!
Хм, а ведь он умудрился обойти прямой приказ…
— Пока не за что, Стравински, — скупо улыбнулся он. — Кроме того, некоторое представление о ситуации вам могу дать и я.
— Вы? — поразилась я. — Откуда?!
— Скажем так, для наших сослуживцев не секрет, что меня весьма интересуют все сведения, которые имеют отношение к вам, — обтекаемо ответил он, и я чуть не разинула рот.
Он что, подрядил своих шпионов разузнать обо мне?!
«Так, Стравински, успокоиться! — велела я себе, до боли стиснув кулаки. — Он же уже что-то такое говорил. Что ему донесли про меня и Ульва».
— Так что вы узнали? — не удержалась я.
— А что вас интересует в первую очередь? — Мердок прищурился.
На мгновение задумавшись, я перечислила:
— Первое. Почему дело о пропаже человека возбуждено так скоро? Еще ведь и сутки не истекли! Второе. Почему меня подозревают в причастности к ее исчезновению? Ну тут Чандлер кое-что объяснил, но все равно. Третье. Кто ведет следствие?
Он одобрительно кивнул, и я почувствовала себя студенткой, сдавшей экзамен строгому преподавателю.
— По первому вопросу могу сказать следующее. Вчера вечером мадам Цацуева разговаривала с сестрой по блюдцу. В дверь позвонили, и потерпевшая, не прерывая разговора, пошла открывать. Со слов сестры, она успела услышать: «Вы?! Не ожидала вас тут увидеть!», после чего связь прервалась. Попытки восстановить ее не удались, и когда сестра потерпевшей вызвала наряд и примчалась, что заняло у нее примерно сорок минут, дверь оказалась открыта, блюдце брошено во дворе, в доме явно что-то искали, а сама мадам Цацуева исчезла. При таких обстоятельствах, разумеется, заявление у сестры приняли немедленно.
— Бред, — я помотала головой. — Если это было ограбление, то зачем куда-то увозить хозяйку?! А если кому-то понадобилось ее похитить, хоть мне и странно в это поверить, то к чему шарить по дому?
