Потом она фыркнула и утопала к шкафчику, где хранилась аптечка. Вынула бинт и пузырек с какой-то вонючей мазью:

— Ногу надо обработать!

Я кивнула и принялась закатывать штанину. Зато Розочкино зелье от синяков и ушибов подействовало почти сразу: боль поутихла, отдалилась, и даже припухлость спала почти на глазах…

Наконец передо мной появился поднос с чашечкой ароматного напитка, украшенного взбитыми сливками и тонким узором из корицы и какао.

— М-м-м, спасибо! — от души сказала я, грея пальцы о теплый бок чашки. — А теперь объясните мне, о чем речь, ладно? А то я ничегошеньки не понимаю!

Мердок присел на табуретку напротив.

— Полагаю, — обратился он к гномке, — вам лучше поведать обо всем самой.

Та лишь засопела, вынула из ящика точильный брусок и придвинула к себе стойку с ножами.

Противный вжик-вжик-вжик.

И такой выразительный взгляд исподлобья…

— Дис, прекрати! — поморщилась я и глотнула кофе. — И расскажите наконец толком!

М-м-м, если когда-нибудь Мердоку надоест работа следователя, он без труда найдет работу в какой-нибудь кофейне. Если, конечно, посетители не будут жаловаться, что кофе варят по полчаса.

Дис насупилась, оставила в покое нож и сложила руки на коленях.

— Как пожелаете, — выдержав паузу, Мердок повернулся ко мне и знакомым жестом потер переносицу. — Боюсь, Стравински, едва ли вам понравятся… хм, некоторые моменты.

— Не сахарная, не растаю, — мрачно ответила я и отставила опустевшую чашку. — Вы хотите сказать, что я где-то сглупила?

Мердок заметно колебался, а Дис кусала губы и упорно молчала.

— Едва ли это стоит так называть, — проговорил он наконец и сложил пальцы домиком, опираясь локтями на стол. — Боюсь, в этом деле на вашей проницательности дурно сказывается личный интерес. Во всех прочих вопросах вы показали себя как грамотный и честный полицейский.

— Спасибо, — буркнула я.

Ох, не к добру эти комплименты! Слишком похоже на то, что он пытается подсластить горькую пилюлю.

— Итак, с самого начала расследования я заподозрил, — ровным тоном начал он, — что к этой истории причастен кто-то из ваших домочадцев. По утверждению присутствующей здесь экономки, никто из посторонних лиц за последние две недели в дом не заходил. Откуда же Кукольнику известно, что искомого артефакта в особняке нет? Ведь даже если его не было здесь ранее, кто мешал госпоже Марцелине его перепрятать? Это первое, что меня насторожило. Второй момент мы с вами обсуждали. Согласитесь, похитить госпожу Марцелину не так-то просто, а уж тем паче проделать это без шума. Вероятнее всего, похитителю она полностью доверяла. И, наконец, третье — весьма странное поведение экономки, которое вызывало ваше удивление, а значит, не укладывалось в обычные рамки.

Звучало логично — и невероятно.

— Вы считаете, что это Дис? — тусклым голосом спросила я.

— Да как вы?! — начала гномка гневно и снова цапнула со стола точильный брусок.

Хм, и что она собирается с ним делать?!

— Считал, — поправил Мердок, — особенно когда навел справки и выяснил, что ваша экономка является одновременно и вашей двоюродной тетушкой.

— Чего? — глупо спросила я и оторопело посмотрела на Дис. — Это правда?

— Чушь! — она с силой саданула кулаком по столешнице рядом, отчего подставка с чашками жалобно задребезжала. — Бред!

Интересно, чего он от нее добивается? Ведь не просто же так выложил мне свои подозрения в присутствии самой Дис!

— Если пожелаете, я могу предъявить соответствующие бумаги, — пообещал Мердок. — Дис воспитывала вашего отца, а также являлась его опекуном до совершеннолетия. Вы ведь понимаете, что подобные вещи несложно проверить.

И Дис умолкла.

Глаза ее метали молнии, однако спорить она не пыталась, только выразительно похлопывала точильным бруском по ладони.

— Значит, правда. — Я растерянно потерла лоб ладонью. — Честно говоря, в голове не укладывается. Но зачем моей… родственнице работать прислугой? Да еще в нашем доме!

— Для этого имелись резоны, — пожал плечами Мердок. — Близких родственников у Дис больше не осталось, а иной возможности вас воспитывать госпожа Марцелина ей бы не предоставила. К тому же у гномов действует круговая порука, следовательно, за преступление вашего отца должны были расплачиваться все его родственники.

— То есть бабуля приговорила Дис к… таким исправительным работам?! — не поверила я и помотала головой. — Нет, не может быть!

— Разумеется, нет, — не стал спорить Мердок. — Однако клан Дис и вашего отца состоял более чем из сорока гномов, хотя родство с ними членов клана было весьма отдаленным. И разгневанная драконица, без всяких сомнений, сумела бы на них отыграться. Полагаю, именно это послужило причиной заключения между Дис и госпожой Марцелиной договора, согласно которому Дис обязалась искупить вину за весь клан, проработав на пострадавшую сторону до вашего совершеннолетия. Всему этому в архивах мэрии имеются письменные доказательства.

Так вот откуда он так хорошо знает Каэн! Похоже, он перерыл архивы мэрии просто от и до.

— А двадцать пять мне стукнуло три месяца назад, — напряженно кивнула я. — Неназываемый, в голове не укладывается!

— Простите, — произнес Мердок с некоторой неловкостью. — Надеюсь, вы понимаете, что я заранее знал, что последний драконий артефакт находится у вашей бабушки, а потому постарался выяснить как можно больше о семействе Стравински и домочадцах.

А мне решил рассказать только теперь. Ну-ну.

— Ага, — буркнула я и принялась охлопывать карманы в поисках сигарет.

— Стравински, прекратите! — потребовал Мердок сухо.

— Что прекратить? — рассеянно поинтересовалась я, вынимая пачку.

— Курить и ругаться, — вздохнул Мердок и, перегнувшись через стол, бесцеремонно отобрал у меня сигареты. — Неужели вы полагаете, что это что-то изменит?

— Нет, — вынужденно признала я. — Но мне станет легче.

— Это самообман, Стравински, — Мердок неодобрительно покачал головой и сунул пачку в карман пиджака. — Вам уже предостаточно самообмана.

— Все-то вы лучше знаете, — проворчала я недовольно. Встала, ополоснула под краном чашку (турку Мердок уже вымыл сам, причем до блеска). — Итак, Дис, ты моя двоюродная тетка по отцу, так?

И оперлась копчиком на столешницу.

— Ну так, и что? — гномка выдвинула массивную челюсть. — Я честно выполнила договор. Что дальше?

Мердок молча поднялся, взял меня за локоть, подвел к стулу и почти силком усадил.

— Да не надо, — запротестовала я. — Я в порядке.

— Боюсь, это еще не все, Ст… Анна.

Похоже, на этом неприятные новости не закончатся. Мердок слишком редко называл меня по имени.

Он прошелся по кухне туда, обратно, наконец остановился перед Дис. Выглядел он заметно осунувшимся и напряженным.

Гномка поджала губы и посмотрела на него с вызовом.

— Вы ведь ненавидите Марцелину Стравински? — спросил он негромко. — Равно как и Ядвигу?

— Да! — коротко бросила она. — А за что мне их любить? Прости, девочка.

Я прикусила щеку изнутри и кивнула.

Неназываемый, в доме такие страсти кипят, а я ни в зуб ногой! Позорище, а не полицейский.

Мердок чуть склонил голову, не отрывая от моей новоявленной родственницы по отцу внимательного взгляда.

Они молча играли в гляделки.

Первой не выдержала я:

— Ладно, с нашими запутанными родственными отношениями все понятно. А что насчет Кукольника и бабули? Честно говоря, я все равно не верю, что это могла сделать Дис.

— Поделитесь соображениями? — дернул уголком губ Мердок. — Или же вы опираетесь лишь, скажем так, на женскую интуицию?

— П-ф-ф! — фыркнула я. — Просто бабуля наверняка стребовала с Дис клятву, ведь так? Не навредить и все такое.

— Однако договор действовал лишь до вашего двадцатипятилетия, — напомнил Мердок и чуть склонил голову.

На губах его играла легкая улыбка.

Интересно, чем же он так доволен?

— Насколько я помню основы правоведения, — парировала я, — в таких соглашениях обычно предусмотрено автоматическое продление договора на тех же условиях, если стороны по завершении срока не заявили о желании его расторгнуть, — я перевела дыхание. Уф, не зря в нас вдалбливали эти формулировки, теперь они просто от зубов отскакивают. И спросила, подняв бровь: — Есть такой пункт в том договоре?