Открыл мне толстяк, одетый в клетчатую рубаху. В зубах он держал потухшую сигару. Окинув меня равнодушным взглядом, толстяк сказал:

— Свободных квартир нет!

Он собирался захлопнуть дверь, но я успел ловко просунуть в щель ногу.

— Мне нужна мисс Николс, — сказал я. — Говорят, она живет где-то здесь?

— Ты разыскиваешь Джоун Николс? — переспросил он, обнаруживая некоторый интерес.

— Да. На почтовых ящиках ее фамилия почему-то не стоит.

— И не может стоять. Ты немного опоздал. Если она тебе нужна, поезжай на городское кладбище и поищи ее могилку.

Я ощутил, как у меня внезапно похолодела спина.

— Ты хочешь сказать, ее нет в живых?

— Разве я неясно выражаюсь? Ее положили в гроб и закопали в землю. — Неожиданно он нахмурился: — Она задолжала нам месячную квартплату. Подумать только, у нее не оказалось ни гроша, а барахлишко забрали фараоны.

— Она болела?

— Нет, свалилась с лестницы. — Толстяк ткнул пальцем в сторону лестничного пролета: — Вон оттуда. Напилась, наверное. Правда, фараоны говорят, что была трезвой. А в общем, кто ее знает. Шлепнулась она с таким грохотом, что я подумал, дом развалится.

— Когда это произошло?

— В августе. В прошлом году.

— Числа не помнишь?

Было заметно, что толстяку основательно наскучил разговор.

— Разве все упомнишь? Мне за это не платят. Если ты такой любопытный, поезжай в полицию, там тебе обо всем расскажут. — Он потянул к себе дверь. — Иди, у меня нет времени с тобой болтать.

Мне было немного не по себе, когда, вернувшись в машину, я вытащил из пачки сигарету и закурил. Была ли смерть Николс случайностью? Конечно, в жизни бывает всякое, но все же внезапная гибель двух людей, связанных так или иначе с Фей Бенсон, наводила на размышления. Оба умирают вскоре после исчезновения танцовщицы, и причина смерти — несчастный случай.

— Подозрительно. Странно и подозрительно, — произнес я вслух и, включив двигатель, отъехал от тротуара.

Следующим адресом, по которому я намеревался нанести визит, была Бей-стрит, двадцать семь. Дом под этим номером оказался бакалейной лавкой, и я решил, что Джейк Хессон снимает комнату где-нибудь на втором этаже. Не найдя другой двери, кроме входа в магазин, я вошел и подошел к молодой продавщице, стоявшей за прилавком в грязно-сером халате.

— Что вам? — спросила она, выглядывая из-за пирамиды консервов, сандвичей и консервных банок.

— Мне нужен Джейк Хессон, — ответил я, улыбаясь широко и приветливо. — Надеюсь, я не ошибся адресом?

Продавщица прошлась по мне быстрым взглядом, стараясь определить, что я за птица:

— Зачем?

— Он сам тебе об этом расскажет, моя красавица, — ответил я, продолжая улыбаться, — если захочет, конечно. Он еще спит?

— Вы из полиции?

— Разве похож? — возмутился я, — У тебя нездоровое любопытство. Кто для тебя Джейк — друг детства?

— От таких друзей лучше держаться подальше. — Внезапно она улыбнулась: — Теперь я вижу, что вы не фараон. Джейка нет.

— Он ушел на работу?

— Нет, уехал. Собрал вещички и уехал. Смылся вчера ночью. Наверное, снова влип в грязную историю. Ему это не впервой.

Закурив, я положил обгорелую спичку в стоявшую на прилавке пепельницу:

— Не сказал, куда держит путь?

— Нет. Заплатил за комнату, побросал вещи в сумку и был таков. Спрашивать его я не стала: мне еще не подошло время вставлять зубы.

— Долго он здесь жил?

— Года два.

Достав бумажник, я медленно провел у нее перед глазами пятидолларовой бумажкой:

— Мне нужно взглянуть на его комнату. Заработаешь пятерку.

Рука продавщицы совершила молниеносное движение, и банкнота исчезла в кармане ее халата.

— Поднимитесь наверх, — сказала она, доставая из ящика ключ, — и во вторую дверь налево. Если попадетесь моему отцу, я ничего не знаю.

Я прошел по узкому коридору и, поднявшись по грязной лестнице, открыл нужную дверь. Беспорядок, царивший в комнате, красноречиво свидетельствовал о спешке, с которой съехал постоялец. Шкаф раскрыт настежь, ящики комода вытащены на пол. Таз, стоявший на умывальнике, до краев наполнен грязной водой.

Я обвел глазами помещение. Во мне крепла уверенность, что интерес, проявленный мною к делу Фей Бенсон, вызвал в городе переполох. Хессон явно поддался панике. В разговоре со мной он сказал, что был знаком с танцовщицей. Наверняка, мой вопрос застал его врасплох, и он ответил первое, что пришло в голову. Поняв, что совершил ошибку, он собрал пожитки и исчез.

Его комнату я обыскал методично и тщательно. Мне не встретилось ничего интересного, пока я не отодвинул кровать и не увидел небольшой блестящий предмет, лежавший на полу в густой пыли. Я поднял его и, подойдя к окну, стал рассматривать.

Это было крохотное золотое яблочко — одна из безделушек, которые женщины иногда прикрепляют к браслетам. На нем было выгравировано: «Ф.Б. от Г.Р. 24 июня».

Ф.Б. — Фей Бенсон?

Я задумчиво смотрел на золотую безделушку, когда заскрипела дверь и в комнату вошел коренастый мужчина средних лет. Его свирепое лицо не предвещало ничего хорошего.

— Кого тебе надо? — злобно прошипел он.

— Хессона, — ответил я, сообразив, что имею дело с хозяином лавки — отцом молоденькой продавщицы. Характер у него, по-видимому, не из приятных. — Не знаешь, куда он запропастился?

— Его нет. Убирайся, пока я тебя не вышвырнул!

У него было лицо уголовника и телосложение буйвола. Связываться с ним не имело смысла. Поэтому я предпочел отступить на шаг к двери.

— Мне нужен Хессон. Я заплачу пять монет за его адрес.

Выражение его лица изменилось.

— Двадцать.

Я покачал головой:

— Десять и ни центом больше.

— Хорошо, выкладывай деньги.

Не доставая из кармана бумажника, я вытащил на ощупь две пятидолларовые купюры:

— Где он сейчас?

— У Сэма Харди. Сан-Франциско, Леннокс-стрит, три.

— Не врешь?

— Туда он велел пересылать письма. — Мой собеседник протянул руку за деньгами. — Если он не там, то скоро прибудет.

Я отдал деньги. Конечно, у меня не было гарантии, что адрес правильный, но я, в конце концов, рисковал деньгами Файетта.

Был уже второй час, когда я вернулся в отель.

Берни с опухшим лицом и провалившимися глазами ждал меня в вестибюле. На столике перед ним стояла бутылка виски.

От еды он категорически отказался, и мне пришлось тащить его в ресторан силой. Во время ланча я подробно рассказал ему о событиях минувшего вечера и сегодняшнего утра. Мой рассказ, видимо, заинтересовал его, так как он перестал жаловаться на головную боль.

— Поздравим друг друга с успешным стартом, — сказал я в заключение. — Уже сейчас мы знаем больше, чем любой полицейский Уэлдена. Нам известно, что Фей Бенсон встречалась с мужчиной, носившим пальто из верблюжьей шерсти. Возможно, конечно, что и полиция до него докопалась, но не сочла достойным внимания. Мы же не будем от него отмахиваться. Меня всегда интересовали люди, которые не снимают по ночам черных очков. Дальше: кто такая Джоун Николс? Какую роль она играла в деле Бенсон? Она заходит в эту дыру, называемую отелем «Шед», через три дня после исчезновения танцовщицы и справляется о ней. Вскоре она падает с лестницы и ломает шею. Как выбралась из клуба Фей Бенсон, знал один Фармер, но он тоже гибнет в результате несчастного случая. Думается мне, все это неспроста. Кому-то очень хотелось избавиться от свидетелей — они знали, наверное, чересчур много.

Берни испуганно поглядел на меня:

— Эй! А не приходило в твою гениальную голову, что и мы чересчур много знаем? — Понизив голос, он продолжил: — Предположим, кто-нибудь решит избавиться и от нас?

— Не болтай глупостей! Разве ты читал, чтобы частные сыщики когда-нибудь гибли?

— Я говорю серьезно, Чет. Мне не нравится эта затея. Лучше нам потихонечку упаковаться и отправиться восвояси. Мне не улыбается перспектива окончить дни в этом поганом городишке.