— Я тебе этого не прощу, — и отомщу.

— Простишь, Ай. Простишь и полюбишь. Но впредь буду стараться быть сдержанные. Просто меня бесит сама мысль, что ты была с кем-то другим. Хочется, стереть даже память о поцелуях другого. Ты никогда больше не увидишь этого лойра. Это я тебе обещаю.

Расплакалась еще горше. На самом деле, я знаю, что с Эйнером еще увижусь, даже если мне для этого придется разнести всю императорскую резиденцию по камушку и перевернуть горы. Плачу от обиды. Все ведь было хорошо, во всяком случае, я была с любимым мужчиной, который творил для меня настоящие чудеса. А теперь приходится терпеть поцелуи чужого мне человека. Злюсь из-за своего нынешнего бессилия и очень боюсь за мужа.

Амир поднял меня с пола, сам сел на кровать, а меня усадил к себе на колени. Одной рукой успокаивающе гладит меня по спине, а другой, совсем не успокаивающе полез мне под юбки и дотронулся до моей голой ноги.

Собрала последние силы и вложила их в единственный удар. Залепила Амиру знатную звонкую пощечину.

Наступила гнетущая тишина. Император смотрит так, словно в данный момент решает мою судьбу. Тяжелый взгляд, оценивающе, опасный… слишком умный.

Амир ссадил меня с колен и сухо произнес:

— Согласен, я немного тороплюсь. Но о Клифорте и думать забудь. Он тебе не муж. У тебя даже метки принадлежности не осталось.

Взглянула на свою руку, где раньше красовался символ семьи Эйнера, а там ничего нет. Стерли знак.

Мужчина поднялся с постели.

— Можешь чувствовать себя в моих покоях, как дома, ведь отныне ты живешь здесь. Можешь отсюда выходить, но только рядом всегда будет стража. Попытка к бегству — тебя сразу усыпят.

— Навсегда усыпят?

— Ай, не смешно.

— Ну, а что, буду спящим символом возрождения мира. Смысл то от этого не изменится.

— Изменится. Мне нужна ты живая и здравствующая, а не спящая.

— А зачем? Спящую же удобнее брать силой и целовать без спроса. Никакого сопротивления, полное согласие.

— Перестань, пожалуйста, — император хмурится.

— Почему? Еще скажи, что тебя задевают мои слова.

— Думаешь, нет?

— Если тебя еще совесть не съела, за то, что уже сделал, то вряд ли.

Зря я все это сказала. Амир вновь оказался рядом со мной. Надо было молчать, чтобы император поскорее ушел.

— Часто те, на ком лежит ответственность за других, вынуждены поступать так, что кому это не понравится или будет ущемлять чужие интересы. Приходится делать нелегкий выбор между благом большинства и отдельных людей.

— Можешь мне об этом не рассказывать, я все это и так прекрасно знаю. Но действуй ты только в интересах народа, не сал бы разлучать меня с мужем, да, возможно задержал бы на планете, но нее больше. И уж точно бы не стал сейчас целовать, — не могу заставить себя молчать. Гнев клокочет в груди.

Мужчина тяжко вздохнул и встал кровати.

— Да, ты права. Я действую в интересах своего мира, но и своем счастье не забываю и пользуюсь своим положением. Знаю, что поступаю плохо, но пусть лучше так, чем вновь тебя потерять.

Понятно, с императором нормально договориться не удастся. Да и не хочется договариваться. Если вдруг, по каким-то причинам сбежать не удастся, так, хочет Амир, все равно не будет.

— Сейчас будет реанимировать еще одно яйцо. Хочешь, идем со мной? — Амир не отрывает от меня взгляда, мужская рука тянется к моим волосам… или груди, тут уж разбираться не буду. Отпрянула как можно дальше, и рука Амира сжалась в кулак и опустилась.

— Не хочу.

— Ладно. Думаю, я вернусь уже через пару часов.

— Амир.

— Да? Что с моим и Эйнера драконами? Что с моими питомцами?

— Все в порядке, мирно спят, но пока тебе не разрешено с ними видится.

Видимо, император запомнил, что для Дерзкого он теперь враг.

— Как долго?

— Зависит только от тебя.

— Да? И что же мне надо будет сделать? — сразу вспомнилось тема про лояльность, которую когда-то хотел мой супруг, сейчас об этом вспоминается с ностальгией.

— Выйти за меня замуж, Ай, — император грустно улыбнулся.

— То есть… я никогда не увижу своих друзей и питомцев, — подвела печальный итог я.

На самом деле, конечно, увижу. Драконы растут, так просто их не удержишь, разве что сейчас, пока они еще маленькие, не научились летать и не вошли в полную силу.

— Не надо драматизировать, — хмыкнул Амир вставая. Вот же непробиваемый тип.

Император наконец ушел. Пару минут полежала на кровати, собираясь с силами и на всякий случай ожидая, когда Амир уйдет подальше, а потом подскочила и кинулась в ванную. Прополоскала с мылом рот, умылась. Так, надо еще сменить одежду на более удобную и менее развратную.

Увы, найдя гардеробную, поразилась многообразию женской одежды на все случаи жизни. Дернула один ящик на себя слишком резко, и тот с громким звоном рухнул на пол. Хорошо, не на ногу мне — ящик оказался доверху наполнен женскими ювелирными украшениями.

Подготовился, Амир, так подготовился, и, чувствую, не вчера началась эта подготовка, а гораздо раньше. На полки с нижним бельем даже заглядывать боюсь, и не буду.

Быстро переоделась, пытаюсь дотянуться по ментальной связи хоть до кого-то из моих друзей. Глухо. То ли еще спят, то ли слишком далеко.

Отомщу, за все отомщу. И месть моя будет страшной. Наверное. Только бы все уладилось.

Вышла из императорских покоев и за мной тут же пристроилась молчаливая стража. Надо к родителям идти, они обязательно помогут. Хотя бы тем, что просто постараются отыскать, где держат моего мужа.

— Мне можно выходить из резиденции? — уточнила я у одного из стражников.

— Только с разрешения императора.

— Хорошо… я могу пригласить сюда своего отца, герцога Дараи Донгер?

— Он находится в резиденции. Проводить вас к нему?

— Да, пожалуйста, — пока что я сама любезность.

Спустя какое-то время я оказалась в малом зале совещаний. Стража осталась снаружи. Хмурый папа сидит в гордом одиночестве и заполняет какие-то бумаги.

— Папа! — кинулась к одному из своих самых близких людей.

Наклонилась и обняла родителя за плечи.

— Дочка, — папа обнял меня в ответ. — Очень рад тебя видеть.

— И я. Пап, мне нужна твоя помощь. Амир сошел с ума, взял меня в плен, разлучил с мужем и несильно целует и обнимает. Думаю, этим не собирается ограничиваться. Пап, умоляю, помоги мне найти моего супруга.

Отец тяжело вздохнул, но при этом твердо произнес:

— Прости, но я не буду помогать тебе в этом деле, дочь.

У меня опустились руки.

— Почему?

— Этот лойр тебе не пара. Сейчас, когда дела начали налаживаться, будет лучше, если ты останешься здесь, с нами. А лойр этот забудется, поверь мне, старику. К тому же, детей у вас все равно нет, а возможно (если судить по тому, сколько жен было у лойра Клифорта и возможностей завести детей), то и не будет. Я говорил с Амиром, он любит тебя и хочет жениться, я еще с ним поговорю, и он больше не станет к тебе приставать.

— То есть, для тебя, понятие благодарность, к тому, кто пришел, и не прося ничего взамен, тоже пустой звук, — сухо произнесла я.

— Почему же, я лойру Клифорту невыразимо благодарен за то, что, вернул тебя и надежду всем нам. Ай, с твоим лойром же ничего не случилось, он будет жить в полном достатке.

— И в плену. Спасибо, папа.

— Сегодня у человека одни цели и желания, завтра другие. Возможно, скоро все настолько наладится, что лойра Клифорта отпустят, сейчас же мы не можем так рисковать.

Высвободилась из объятий отца и пошла к выходу.

— Ай, куда ты?

— Плакать, страдать, убивается над подлостью людей и несправедливостью жизни.

— А, ну правильно, поплачь, станет легче, и отпусти ситуацию. Ты у меня умная девочка, и поймешь, что это правильный путь.

Я сейчас взорвусь от злости. И это мой папа. Нет, я знала, что отец всегда был абсолютно предан своей империи и императорской семье, но что настолько… К маме, полагаю, обращаться бессмысленно.