— Я уже поделился со знакомым журналистом из «Кометы» своим мнением о том, что это дело вряд ли закончится чем-то конкретным, — сообщил Кемпион.

Станислаус посмотрел на него внимательно.

— Вы что-то нашли!

— А как насчет справедливых условий игры? — спросил Кемпион. — Вы прекрасно знаете, какое место я занимаю в этом деле. Я не собираюсь играть роль сообразительного любителя, помогающего важному полицейскому. Меня затребовали сюда в связи с убийством. Если бы не Джойс и Маркус, и, возможно, дядя Вильям, я, скорее всего, уехал бы домой.

Станислаус отложил трубку в сторону.

— Ну, ладно, выкладывайте, что там у вас, — сказал он.

Кемпион сунул руку в карман и извлек оттуда небольшой бумажный пакет. Из него он достал носовой платок, который положил на стол. Станислаус встал, подошел к нему и, наклонившись, наблюдал, как Кемпион разворачивает белый батистовый платок, внутри которого оказался маленький деревянный цилиндрик.

— Я уже открывал эту коробочку, — сказал Кемпион, — но с помощью носового платка. Отпечатки пальцев должны сохраниться, хотя я боюсь, даже в этом доисторическом доме знают, как пользоваться перчатками. Если вы хотите узнать, что там лежит, и не хотите к ней прикасаться, — продолжил он, — то у нее есть дубликат. Я зашел к фармацевту, имя которого написано на ярлыке, и купил у дежурного аптекаря упаковку средства «Тиро» под тем предлогом, что хочу снизить свой вес. Аптекарь, должно быть, решил, что я свихнулся. Не желая отнимать у него время, я не стал расспрашивать его о других людях, покупавших это средство до меня, но узнал, что, по его мнению, этот препарат в основном состоит из слабительного в сочетании с большим количеством крахмала, который придает пилюлям объем.

Сказав это, Кемпион достал из кармана второй, точно такой же цилиндрик.

Инспектор открыл его и вытащил сложенную гармошкой бумажку с пилюлями.

— Где вы это обнаружили? — поинтересовался он, показав на коробочку, которая была завернута в носовой платок.

Кемпион с подобающей скромностью рассказал ему о своем ночном приключении. Инспектор нахмурился, узнав, что в открытии принимала участие Джойс, но был искренне удивлен и обрадован, услышав о тайнике.

— На шаре не осталось отпечатков пальцев? — спросил он. — Я уверен, что не осталось. Эта кровать отполирована как новенький автомобиль. Все отпечатки пальцев, которые мы там получили, были вчерашними. Как вы догадались об этом тайнике? Вам подсказала девушка?

Кемпион покачал головой.

— Нет, вы ошибаетесь. Я его сам нашел. Это, по моему мнению, было единственное место, которое вы обошли вниманием.

Станислаус посмотрел на него с некоторым удивлением.

— Вы часто прячете свои вещи в кроватные шары? — спросил он.

— Я этого не делал с детских лет, — с достоинством ответил Кемпион. — На моей детской кроватке были такие же латунные шары. Я до сих пор помню их вкус.

Инспектор хмыкнул.

— А на моей кроватке не было шаров, — сказал он. — Так что у вас все преимущества. Ну, что ж, это нам может пригодиться. Мне сразу пришло в голову, что кто-то мог сыграть шутку с какой-нибудь ерундой, которую принимала эта женщина. Говорят, после сорока лет все женщины глотают какие-нибудь пилюли. Вот почему фармацевты так рьяно рекламируют свой товар. Вы будете поражены, узнав, чего мне только не предлагают в надежде, что я получаю удовольствие от употребления таблеток, растираний и тому подобного. Что ж, это может нам пригодиться, — повторил он, заметно повеселев. — Я думаю, мне все-таки стоит взглянуть на вашу коробочку. Конечно, на ней полно отпечатков пальцев ее хозяйки.

Осторожно держа цилиндрик, завернутый в один носовой платок, он отвинтил крышку, взяв в руку другой платок, и заглянул в коробочку.

— Около половины пилюль не хватает, — объявил он. — И она не разорвала бумажную упаковку. Нам повезло. Если какую-то пилюлю заменили морфином или кониумом, на упаковке могли остаться следы. Мы одно время не ладили с химиками из министерства внутренних дел, но теперь с ними, я думаю, можно иметь дело. Я возьму коробочку, если не возражаете.

Он сложил платок, в котором лежал полупустой цилиндрик, и аккуратно убрал его в бумажный пакет.

— Еще что-нибудь? — спросил он, поднимая голову.

Ничего не говоря, Кемпион вернулся в свое кресло, где и уселся, дружелюбно поглядывая на инспектора сквозь очки.

— Обмен должен быть честным, — проговорил он. — Какого калибра была пуля?

— Сорок пятого, — скупо обронил Станислаус.

— И что это вам даст? В стране огромное количество незарегистрированных армейских револьверов. Когда мы найдем оружие убийства, мы сможем сопоставить какие-нибудь мелкие неровности в стволе с вмятинами на поверхности пули — но надежды на это почти никакой! Как только я услышал об этом пресловутом совпадении в четверг, я уже знал, что это не сулит мне ничего хорошего. Если я смогу добиться обвинительного заключения по этому делу, — с горечью добавил он, — я съем свою шляпу — ту старую коричневую шляпу, которая была на мне, когда я арестовал Саммерса.

Кемпион ничего не сказал в ответ, и инспектор вернулся к делу.

— А что случилось с рукой старого Фарадея? — спросил он. — Как это произошло? Не знаю, что вам об этом известно, мой друг, но за этим малым числятся двадцать пять минут времени, за которые он не может отчитаться, причем эти двадцать пять минут приходятся на самое важное время. Показания насчет точного времени воскресного ланча не сходятся.

Кемпион откинулся на спинку кресла и рассказал все, что знал о Вильяме, а также изложил свои соображения по этому поводу. Он обрисовал положение Вильяма спокойно, ничего не преувеличивая и не приуменьшая. Когда он закончил, инспектор внимательно посмотрел на него.

— Неплохо, — сказал инспектор. — Совсем неплохо. Однако, этого недостаточно, чтобы отправить его на суд присяжных.

— Конечно, недостаточно, — ужаснулся Кемпион. — Мой дорогой друг, поразмыслите над этой ситуацией. Ведь есть свидетельство сэра Гордона Вудторпа. Он должен вспомнить человека, который назвался чужим именем. Он должен его узнать. А потом еще этот револьвер. Вы ведь должны его сначала найти, вы же понимаете. И, наконец, эта веревка. Я думаю, вы сравните оконный шнур с веревкой, которая была найдена на теле?

— Сравним, будьте уверены, — усмехнулся инспектор. — Какая все-таки удача, что вы находитесь в этом доме, Кемпион, — задумчиво произнес он, — какими бы смешными ни были ваши обязанности. Однако, вернемся к этому Вильяму. Хоть я и не имел еще возможности проверить вашу историю, но у меня сложилось об этом человеке не вполне благоприятное впечатление. Однако, оставим это. Вы о нем знаете гораздо больше, чем я. И вообще, — продолжил он с мрачным видом, — это дело как раз такое, в котором человек вроде меня имеет все шансы остаться в дураках.

— Ладно, у меня есть еще кое-что, — сказал Кемпион. Он теперь говорил медленно, тщательно выбирая слова. — Я рассказал вам, что видел, как он поливал йодом свою руку. А после этого он почти лишился чувств, или упал в обморок, что одно и то же. Мне это показалось очень странным. Этот припадок длился всего одну минуту, и я решил, что у него стало плохо с сердцем. Но когда я осторожно расспросил доктора, который приехал сегодня утром, чтобы наложить швы, я узнал, что у дяди Вильяма сердце работает как часы. Следовательно, остается открытым вопрос — почему ему стало плохо?

— Причина может быть какой угодно, — сказал инспектор, на которого рассуждения Кемпиона явно не произвели никакого впечатления. — Если он все это разыграл, это могло быть частью его спектакля.

Молодой человек покачал головой.

— Мне и самому не все понятно, — сказал он. — Конечно, мои слова не являются для вас доказательством, но на меня это зрелище произвело сильное впечатление, и это может оказаться полезным. Я считаю, что во-первых, старикан был сильно напуган прошлой ночью, а во-вторых, слегка… совсем слегка… отравлен.