Миссис Финч, владелица отеля «Красный бык» на Кнокс-стрит, показала здесь под присягой, что в то воскресенье, о котором идет речь, Вильям Фарадей, имея в наличии все симптомы той болезни, которой он, по его словам, страдает, явился в ее заведение в час дня без четверти, что очень важно, леди и джентльмены. Он пробыл там до четверти второго, ведя себя, по ее словам, как рассеянный человек. Я подробно опрашивал эту свидетельницу в вашем присутствии, и думаю, мы можем согласиться с тем, что в ее словах и поведении не было ничего, что могло бы вызывать сомнение в правдивости ее показаний. Показания Альфреда Робинса, который прислуживает у миссис Финн в «Красном Быке», полностью подтверждают показания его хозяйки. Мы также должны принять во внимание показания Фредерика Шефёрда, служащего строительной фирмы на Грей-стрит, который заявил нам, что он пришел в бар «Красного быка» в час дня без десяти минут, и встретил там человека, который, как ему показалось, был навеселе, и с которым он выпил. Когда его попросили опознать этого человека среди присутствующих в суде, он, как вы помните, без колебаний указал на Вильяма Фарадея.

А теперь я хочу высказать вам свою мысль, которая, возможно, пришла в голову и вам. Связать человека, даже оглушенного или, может быть, застреленного, и перетащить его тело на другое место — это тяжелая работа, после которой, как вы сами можете себе представить, должны остаться следы на одежде и руках того, кто это сделал. Кроме того, покойный получил смертельную рану, и его тело и все вокруг должно было быть залито кровью. Мы должны задать себе вопрос, можно ли было не испачкаться, поднимая или передвигая такое тело? Все три свидетеля, которых представил мистер Фезерстоун, показали под присягой, что без пяти минут час в воскресенье мистер Фарадей был безукоризненно одет и выглядел, по словам миссис Финч, как человек, только что вышедший из церкви.

Мы подошли к вопросу об оружии. Мистер Фарадей сообщил суду через своего адвоката, что некоторое время тому назад у него был револьвер того же калибра, что и у послужившего орудием убийства. Револьвер мистера Фарадея хранился вместе с его армейской формой с незапертом чемодане в той же самой мансарде, где полиция обнаружила веревку для открывания окна. Полиция попыталась найти этот револьвер и не смогла. Я хочу привлечь ваше внимание к тому, что мистер Фарадей сделал это признание добровольно. Чемодан не запирался. Он был доступен для любого жителя дома, и кроме того, человек, который взял револьвер, мог быть уверен, что оружия никто не хватится в ближайшие месяцы, а то и годы.

Орудие убийства не было найдено. Инспектор Оатс сообщил вам, в каких масштабах полицией проводился поиск, так и не увенчавшийся успехом. Ни один из револьверов — потому что у нас нет доказательств, что это был один и тот же револьвер — не был обнаружен.

Леди и джентльмены, настал момент, когда вы должны вынести свой вердикт. Но перед тем, как вы удалитесь на совещание, я должен напомнить вам, что вы присутствуете не в уголовном суде. Мы собрались здесь лишь для того, чтобы решить, каким образом этот несчастный человек встретил свою смерть. Таким образом, ваша задача — только установить причину смерти. Если вы считаете, что он был убит, вы должны об этом заявить. Если вы сочтете, что имеющихся улик недостаточно, чтобы решить, каким образом, или от чьей руки умер этот человек, вы должны об этом заявить. Но если вы решите, что представленные улики ясно указывают на какого-то мужчину или какую-то женщину, виновных в этом жестоком, и насколько нам известно, немотивированном злодеянии, ваш долг назвать это лицо. Леди и джентльмены, уважаемые господа присяжные, вы можете удалиться для обсуждения вашего решения.

Присяжные совещались всего двадцать минут, после чего был объявлен вердикт о том, что «смерть Эндрю Сили произошла в результате умышленного убийства, которое было совершено неизвестным лицом или неизвестными лицами».

19

Под сенью черного крыла

Коронер вышел, и присяжные, объявившие свой вердикт, удалились вслед за ним. Невозмутимые служители выпроваживали зрителей через выход для публики, но основные действующие лица остались стоять посреди немного душного помещения. Их должны были выпустить через боковую дверь, где их дожидалась машина Кемпиона. Автомобиль Фарадеев был поставлен у главного входа, чтобы толпа зевак, всегда собирающаяся на улице в подобных случаях, напрасно подкарауливала жертв своего ненасытного любопытства.

Разрумянившегося дядю Вильяма, который пребывал в слегка приподнятом настроении, все еще поздравляли родственники и знакомые. Но вдруг Джойс и Кемпион, разговаривавшие с Маркусом, одновременно увидели багровое лицо кузена Джорджа, который смотрел на них поверх голов других зрителей, медленно двигавшихся к выходу. Фред Шеферд, служащий из строительной фирмы на Грей-стрит горячо пожимал руку дяди Вильяма, и пожилой человек пытался выразить ему свою благодарность, избегая излишней фамильярности. Вдруг он тоже заметил своего кузена. Широко раскрыв маленькие голубые глазки и надув щеки, он внезапно отошел от удивленного мистера Шеферда, и начал прокладывать путь к Маркусу.

Дознание оказалось долгим и нелегким испытанием для всей семьи Фарадей, в особенности, для дяди Вильяма, который, безусловно, был объектом наиболее пристального внимания со стороны коронера. Теперь все это было позади. Хотя тайна так и не была раскрыта, все почувствовали, что напряжение последних недель несколько спало. Еще за минуту до появления кузена Джорджа эту группу людей объединяло испытываемое ими облегчение. Даже у инспектора, казалось, отлегло от сердца. Он помирился с Кемпиоиом на второй день слушания и теперь направился к нему, но заметил испуганное лицо Джойс Проследив за направлением ее взгляда, он тоже разглядел широкое красное лицо и маленькие черные глазки Джорджа Мейкписа Фарадея.

Этот человек на мгновение встретился взглядом с инспектором, а потом резко повернулся и растворился в толпе.

Инспектор бросился за ним, но на его пути оказались стулья и скамьи, и к тому моменту, когда он выскочил на улицу, освещенную лучами заходящего солнца, преследуемый им человек исчез точно так же, как он исчез в прошлую их встречу в Томб-Ярде. Расстроенный неудачей, инспектор отказался от дальнейшего преследования и вернулся, чтобы присоединиться к остальным.

Члены семейства Фарадей стояли у бокового входа, собираясь усесться в старую машину Кемпиона. Кемпион отделился от них и подошел к инспектору.

— Послушайте, — сказал он, — вы видели этого малого?

— Видел, — с горечью ответил инспектор. — Но он опять оказался слишком шустрым для меня. Я хотел бы поговорить с этим типом — и я это сделаю. Если он еще в городе, мы довольно быстро его отышем.

Кемпион кивнул, но ничего не сказал в ответ, и инспектор снова заговорил огорченным тоном.

— Дознание ничего не дало, как вам известно, — сказал он. — К черному списку не раскрытых полииией дел прибавится еще одно дело, если мы не добьемся результата. Плохо, очень плохо.

Он говорил тихо, хотя никто не мог их слышать.

V инспектора был мрачный и удрученный вид, и Кемпион пожалел бы его, если бы его не одолевали свои собственные заботы.

— Что они собираются делать дальше? — спросил инспектор, кивая в сторону троих людей, стоявших у машины.

— Миссис Фарадей велела лам всем приехать к ужину, — сказал Кемпион. — Мисс Блаунт возвращается сегодня вечером, хотя я очень не советую ей этого делать. А как насчет вас? Вы собираетесь уехать?

— А вы? — спросил Стаиислаус.

Молодой человек устало покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я еще подожду. Честно говоря, я боюсь. V меня такое чувство, что самая главная часть этой истории еще не началась и может начаться в любой момент. — Он замолчал и бросил вопросительный взгляд на своего друга из-под стекол очков.

Немного ворчливо инспектор ответил Кемпиону на его вопрос: