Из Тобольска в Петербург полетели отчеты неутешительные:

— гарь в деревне Зырянской Тюменского дистрикта (незадолго до середины октября 1722 г.);

— гарь в деревне Коркиной на Ишиме Ялуторовского дистрикта;

— крупное самосожжение на реке Пышме, в котором, по слухам, распространявшимся в середине октября 1722 г., в ялуторовских деревнях погибло около 400 тюменских и ялуторовских крестьян;

— самосожжение крестьян 25 декабря 1722 г. в деревне Ировской Абацкой слободы на Ишиме;

— 21 апреля 1723 г. жители 10 дворов деревни Камышевской на Исети в количестве 78 человек собрались в дом отставного солдата Максима Дернова для самосожжения, после уговоров властей 7 из них оставили свое намерение, а остальные сгорели в начале мая;

— между 12 и 28 марта 1724 г. в болотистых лесах за рекой Пышмой сгорели 145 человек, которые съехались сюда из различных тюменских и ишимских деревень и среди них несколько жителей города Тюмени.

Во времена Петра Первого случился и раскол среди самих староверов. Они разделились на поповцев и беспоповцев. Первые стремились получить своего, положенного в сан, епископа. Вторые считали, что в эпоху антихриста, то есть в последние дни мира, человек становится так близок к богу, что благодать священства распространяется на всех верующих или их лидеров, так что священником может стать любой, кто ни пожелает. И появилось множество беспоповских староверческих общин, самыми знаменитыми из которых были федосеевцы (основатель — беглый дьякон Федосей, движение распространилось в Архангельской губернии), филипповцы (по имени бывшего стрельца Филиппа), акулиновцы (основательница — жена беглого священника Акулина, движение распространилось на Керженце), пастухово согласие (основатель — пастух Иван Денисов, движение распространилось в Тамбовской губернии), разини (название происходит от того, что во время «богослужения» верующие стояли с раскрытыми ртами в ожидании «причащения от ангелов»), потёмщики (совершали крещение в подражание Христу по ночам). В свою очередь вышеупомянутые беспоповцы делились еще на более мелкие толки: федосеевцы — на новоженов, титловцев, аристовцев, польских и рижских; филипповцы — на чадородных, нечадородных, орловских, брачных, немолящихся с приглашением и аароновцев; поморцы — на адамантов, брачников, полубрачников, небрачников, новопоморцев; бегуны — на безденежников, неплательщиков, статейников (иерархистов), противостатейников, лучинковцев, голбешников; спасовцы — на староспасовцев, новоспасовцев, строгих спасовцев, глухих нетовцев, неприемлющих крещение, самокрещенцев, левшаков, поющих нетовцев, средников, рябиновцев, немоляк, духовных христиан по второму пришествию, белоризцев, самовосхитителей архиерейских, дырников, средниковцев, некрещеных, дыропеков, темноверцев, часовенников, бабушкино согласие и дунюшкино согласие. Все беспоповцы считали, что поскольку Никон испортил церковь, то нельзя принимать от этой церкви ни священства, ни крещения, поэтому всех, кто к ним приходил из официальной церкви, они перекрещивали. Со временем в среде беспоповцев сложилась своя элита, которая, по сути, и выполняла священнические функции. Так как у беспопоцев не было священников, то не было и таинства брака. Поэтому среди них распространилось убеждение, что теперь жизнь настала безбрачная, то есть супружество в последние дни мира не имеет смысла. Именно эти безбрачники и назывались федосеевцами. Но поскольку конец мира так и не наступал, а совершить таинство было некому, то возникло направление, в котором признавался блуд, и направление, в котором это таинство стали совершать миряне, эти беспоповцы получили название брачников. Некоторые беспоповцы отказались и от церковной службы, и от храмов, их именовали нетовцами или спасовцами, потому что они считали, что в последние дни мира можно надеяться только на Спаса. Еще одно направление верило, что в конце мира нужно спасаться и скрываться от мира в далеких и диких местах или все время переходить с места на место, их называли бегунами или странниками. Эти беспоповцы не имели ни паспортов, ни денег, поэтому иногда их именовали безденежниками. Беспоповцы-духоборы верили в то, что церковь вообще не нужна. Каждый человек волен переживать крестный путь Христа внутри себя самого и таким образом интуитивно познать духовные тайны. Между беспоповцами и поповцами существовал промежуточный толк — беглопоповцы, который принимал к себе отказавшихся от официальной церкви священников.

Поповцы, напротив, имели монастыри, скиты, своих священников, свои приходы. Наиболее известные из их крупных центров — Керженец, Стародубье, Ветка, Иргиз и Рогожское кладбище в Москве. Керженец находился в Нижегородской губернии, в густом и непроходимом лесу, где было выстроено около сотни обителей, как мужских, так и женских. В мужских проживали около 700 человек, в женских — около 2000 человек. По всей реке Керженец жили только староверы. И неудивительно, что это очень не нравилось Петру Первому. Начались гонения, которые вынудили керженцев бежать в другие обители — на Ветку или в Сибирь. Другой центр — Стародубье — находился на севере Украины. К XIX веку там существовало три монастыря, 17 церквей, 16 часовен и множество домашних молелен. Третий центр — Ветка — находился в Белоруссии, в районе Гомеля. Пока Ветка находилась под властью польской короны, русское правительство ничего с ней сделать не могло. Но все изменилось, как только эти земли снова отошли к России. В 1735 году на Ветку пришло русское войско под командованием полковника Сытина. «Старообрядцы были захвачены врасплох, никто не мог убежать. Был совершен повальный обыск монастырей, скитов, домов, келий. Все, что найдено, было арестовано и отобрано. Все дома, кельи и другие постройки были сожжены дотла. Сразу не стало ни епископа, ни самой Ветки, — писал Мельников. — В скитах и монастырях Ветки было захвачено около 300 иноков и более 800 инокинь. Их разослали по многочисленным монастырям новообрядческой церкви под строгий надзор: тут их насильно водили в храмы на церковные службы, увещевали принять „православие“, содержали скованными в цепях, посылали на непосильные работы. Всех же жителей Ветки было захвачено сорок тысяч человек — мужчин, женщин и детей. Их сослали в Забайкальский край, в Восточную Сибирь, за семь тысяч километров от Ветки. Они захватили с собою нетленные мощи первых своих четырех священников. Но когда узнало об этом начальство, оно предало эти тела сожжению. Несмотря на то что правительство не дало этим ссыльным никакой помощи, а просто бросило их на голом поле — как хочешь, так и устраивайся, — они вскоре устроились на новом месте неплохо, благодаря своему трудолюбию, и жили довольно обеспеченно». Однако через пять лет на Ветке снова поселились староверы! И бороться с ними пришлось уже Екатерине Второй.

Считается, что во времена Екатерины Второй пришло некоторое послабление и раскольников перестали уничтожать как еретиков. По указу Екатерины из паспортов инакомыслящих была убрана запись «раскольник», вместо этого стали писать «старовер», а для тех староверов, которые «православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют», отменялась двойная подушная подать, креститься им дозволялось и двумя перстами. Но эта незначительная лояльность к исповедующим старую веру держалась недолго. Екатерина решила-таки насадить правильную веру. И послала для этой цели военные отряды. Вновь запылали раскольничьи костры! В среде раскольников на протяжении всего времени гонений вызрела мысль, что кроме обычного крещения водой человек может удостоиться и высшего крещения — огнем, и это последнее огненное крещение открывает ему путь на небеса. Чем не аналогия с тем же самым постулатом катаров? И огненным крещением, которое проповедовал вымаранный из списка великих магистров Ордена тамплиеров Ронселин де Фо? Впрочем, самосожжение было не единственным способом «спастись» от мира антихриста. Таковыми же богоугодными в среде раскольников считались утопление и уморение гладом.