В празднество 25 декабря разводили большие огни на вершинах гор, чтобы возвестить о рождении бога Солнца. Это была минута, когда, после мнимого зимнего солнцестояния, оно начинало усиливаться и постепенно подниматься на небосклоне. Это празднество справлялось не одними друидами, но существовало во всем древнем мире от Индии до Ultima Thule (Крайний предел или граница).

Огни, разумеется, изображали могущество и жар солнца, тогда как молодило, употребляемое в этих случаях, предвещало результаты возобновленного действия солнца на растительность.

Летнее солнцестояние праздновалось 24 июня. Оба эти дня до сих пор празднуются в христианской церкви: первый как Рождество, а второй как Иванов День, потому что первые христиане благоразумно приняли не только дни языческих праздников, но еще, насколько это могло быть совместимо с приличием, и способы праздновать их, заменяя только теологическим значением астрономические аллегории. Украшение церквей в Англии молодилом в Рождество — древний обычай друидов, принятый христианами.

В учении друидов главным было, что вода есть первое начало всех вещей и она существовала до сотворения мира в неприкосновенной чистоте. Однако это как будто противоречит их другой доктрине, что день происходит от ночи, потому что ночь, или хаос, существовала до сотворения дня. Они учили еще, что время есть только перехваченный отрывок вечности и что существует бесконечный ряд миров. В сущности, их доктрины носили, главным образом, отпечаток Пифагорова учения. Они питали глубокое благоговение к числам 3, 7, 19 (метонов цикл) и 147, то есть 7 в квадрате, умноженное на 3. Они также были прорицателями, утверждая, что могут предсказывать будущие события по полету птиц, по человеческим жертвоприношениям, по белым лошадям, по движению воды и по жребию. Однако они действительно имели, по-видимому, научные познания.

Во многих случаях власть друидов превышала власть государя. Разумеется, они были единственными толкователями религии и, следовательно, распоряжались всеми жертвоприношениями; ни одному частному лицу не дозволялось приносить жертву без их разрешения. Они имели власть отлучать от храма, самое ужасное наказание после смертной казни, действие которого постигало даже самых высших сановников. Великий государственный совет не мог объявить войну или заключать мир без их участия. Они решали все споры окончательным и неизменным приговором и властны были подвергать смертной казни. Действительно их жертвенники орошались потоками крови человеческих жертв. Иногда всесожжение мужчин, женщин и детей, заключенных в большие, плетенные из ивы башни, бывало жертвой, приносимой из суеверия, и вместе с тем должно было придать им более значений, так как жрецы были честолюбивы и наслаждались кровью. Говорят, друиды предпочитали виновных в краже, разбое или других преступлениях, как самых приятных жертв их богам, но когда мало оказывалось преступников, они, без зазрения совести, замещали их людьми невинными. Эти ужасные жертвы были приносимы друидами для народа, перед опасной войной или во время общественного бедствия, а также для частных лиц высокого звания, когда их постигала опасная болезнь.

Жрицы, в белых одеяниях, с металлическим поясом, предсказывали будущее по наблюдению естественных явлений, но, главным образом, по человеческим жертвоприношениям. Им предоставлялась страшная обязанность убивать пленников, захваченных на войне, и лиц, осужденных друидами; и прорицания их основывались на том, как вытекала кровь из множества нанесенных ран и также из дымящихся внутренностей. Многие из этих жриц неизменно сохраняли девственность, другие, напротив, предавались самому распутному сладострастию. Жили они на пустынных скалах, о которые разбивались волны океана, и моряки смотрели на эти утесы как на храмы, окруженные несказанными чудесами. Таким образом, остров Сен, или Лиамбис, остров Святых, близ Ушанта, был местопребыванием некоторых из этих жриц, прорицавших морякам, и не было власти, которой не приписывали бы им. Другие, жившие близ устьев Лоары, разрушали раз в году свой храм, разбрасывали материалы и, собрав другие, строили новый; это был, конечно, символический обряд; а если жрица уронит что-либо из священного материала, все остальные накидывались на нее со свирепым воем, разрывали на части и разбрасывали ее кровавые останки.

По мере того как римляне стали утверждаться на островах, власть друидов постепенно пришла в упадок; окончательно подавил ее Светоний Паулин, правитель Британии при Нероне, в 61 году по Р.Х.; он напал на их крепость, остров Энглези, разбил наголову и сжег множество из них на кострах, разведенных ими для сожжения пленных римлян, которых они надеялись захватить — справедливая месть победителя этим кровожадным жрецам. Но хотя их владычество было таким образом уничтожено, многие из их религиозных обрядов существовали гораздо дольше, и даже в Одиннадцатом столетии, в царствование Канута, необходимо было запретить народу поклоняться солнцу, луне, огням и пр. Бесспорно, во франкмасонстве еще держатся многих друидических обрядов, и некоторые писатели, говоря об этом ордене, пытаются доказать, что он был учрежден вскоре после эдикта Канута, и так как друидическое вероисповедание запрещалось им, то посвященных обязывали самыми сильными клятвами хранить молчание.

Главные идеи платонизма также лежат в основе учения гностиков, и в течение второго и третьего веков они служили продолжением школ, воздвигших преграду между отвлеченной философией и пошлым суеверием. С этой точки зрения гностицизм — самая всемирная ересь, мать всех позднейших ересей, даже арианизма, и появляется вновь у алхимиков, мистиков и новейших трансценденталистов.

Гностики утверждали, что есть вечное, невидимое Существо, бездна неизведанного, неспособное быть в бездействии и распространившееся в эманациях, тем менее совершенных, чем они были отдаленнее от центра, откуда истекли. У них также была своя великая триада, которая олицетворялась в Материи, Демиурге и Искупителе, заключая в себе и представляя собой историю человечества и мира. Высшие истечения свойств божественного существа суть «эоны», распределенные на классы по символическим числам. Их союз образует «плерому», или полноту разума. Согласно одному из двух главных делений гностицизма, последнее и наименее совершенное истечение из «полноты разума» — это демиург, равное сочетание света и мрака, силы и слабости, без содействия неизведанного Отца, произведший этот мир, где души заключил в плен, потому что он первобытное зло, противопоставленное первобытному добру, Он обременил души материей, от которой они спасаются Искупителем, одной из высших властей божественного разума, мысли, духа, так как человечеству суждено снова вознестись от вещественной к духовной жизни, освободиться от земной природы, управлять ею и жить опять в бессмертной красоте.

Согласно другой секте гностиков, демиург — представитель и орган высшего Бога, специально приставленный Божественным Произволом к иудейскому народу, в качестве его Иеговы. Люди делятся на три разряда: земные люди, от земли земные, связанные и ограниченные материей; духовные люди, пневматики, достигающие божественного света; и психики, только возносящиеся до демиурга. Иудеи, подвластные Иегове, были психики; истинные христиане, или гностики, — пневматики.

Симон Волхв, Менандр, его преемник, Церинт, апостол милленариев, и некоторые другие, жившие в первом столетии, считаются основателями гностицизма, который вскоре распался на столько же сект, сколько возникло проповедников его. Это можно назвать темным периодом гностицизма. Но в начале второго века возникла в Александрии секта василидиан и вместе с нею явились разные средоточия гностицизма в Египте, Сирии, Риме, Испании и пр. Василид принял 365 эонов, или циклов творения, называемых по-гречески: «абраксас», потому что буквы в этом слове, взятые как числительные знаки, дают в произведении число 365. Под словом «абраксас» в более глубоком смысле подразумевался верховный Бог, но читатель тотчас угадает его астрономический смысл, припомнив названия Митра и Баал, каждое из которых изображало это число значило верховный Бог, то есть солнце.