Чем жива ферма, мало кого волнует. Нет у нее в Костромском мехлесхозе и твердого статуса. Оттого даже крайне необходимое получает ферма в последнюю очередь. И если звери сыты «осиновым хлебом», то восьми рабочим нужен хлеб натуральный и хоть что-нибудь к хлебу.

Живут они в трех хилых домах брошенной деревеньки. Раз в неделю из города привозят сюда продукты. Все развлечение — батарейный приемник. Энтузиазм четырех московских студенток-заочниц, привязанных к ферме любовью к животным, восхищает и радует — дела подобного рода без горячей любви немыслимы.

И все же эксплуатировать только энтузиазм недопустимо. Нужна элементарная забота о людях.

Лосиная ферма объектом первостепенной хозяйственной важности не является. Но коль признали — «нужна!», забывать о ее существовании нельзя. Этот упрек относится к «усыновившему» ферму Министерству лесного хозяйства Российской республики.

 _{Фото автора. 4 апреля 1987 г.}

(Окно в природу)

В июне из птичьих гнезд слышен призывный хор: еды! еды! Родители сбиваются с ног, снуют челноком, спешат накормить желторотую братию.

Яркое нутро клюва — ключевой раздражитель. Чем заметнее этот сигнал, тем скорее в клюв попадет принесенная порция пищи. Проглотивший ее успокаивается, опускается на дно гнезда — подремать. Его место занимает голодный…

Что же несут птицы в гнезда? Растущему существу нужен белок. И потому все пернатые, в том числе зерноядные, например воробьи, птенцам приносят животную пищу. Сначала самую нежную — паучков, гусениц, потом червяков, жуков, кузнечиков.

У крупных птиц и добыча крупнее. Цапля носит рыбешку, лягушек, мышей, головастиков.

Примерно тот же рацион и у аистов. Крупные хищные птицы приносят добычу крупную — зайца, сурка. Скопа — крупную рыбу. Присев на гнездо, родители отщипнут и положат в клюв малышу лакомый, нежный кусочек. Сова за сутки приносит в гнездо десять — пятнадцать мышей. Самая крупная из них — филин — может принести в гнездо ежа. Сам он глотает мясо с иголками, которые потом отрыгнет, птенцам же нарвет нежную теплую мякоть.

У птиц нет зубов. Пищу в желудке многие из них перетирают каменными жерновами. Для этого, например, куры, тетерева, глухари, куропатки глотают гальку и всякие камешки. Утки, охотясь за камешками на дне водоемов, нередко глотают свинцовую дробь и отравляются ею. В Михайловском мне показали источенные в желудке уток однокопеечные монеты — туристы бросают мелочь на память в пруд, а утки ее вылавливают.

А птичья молодь, поглощая животную, мягкую пищу, в жерновах, по-видимому, не нуждается. Но я наблюдал: дрозд как будто нарочно ронял червяков у гнезда и давал их птенцам облепленными песчинками. Может быть, уже в этом возрасте есть у птиц потребность пусть в маленьких жерновах? А может быть, так они обеспечиваются кальцием — строительным материалом для костей.

В меню многих птиц входят и витамины.

В прошлом году в лесу у Оки мы заглядывали на солнечные полянки — должна бы поспеть земляника. Красных ягод мы не нашли. Но сели в укрытие понаблюдать в бинокль за дятлом и убедились: земляника где-то уже созрела, и дятел ее обнаружил. Раз за разом он приносил в клюве рубиновые ягодки и отдавал их птенцам. Скворцы носят птенцам второго выводка зрелые ягоды смородины. А в июне часто приходилось наблюдать: выбирают с грядки стебельки помидоров. Опять витамины? А может быть, остропахнущая помидорная рассада приспособлена для дезинфекции гнезд? Возможно, с этой же целью в свои большие гнезда носят зеленые ветки деревьев ястреба.

Из всех птиц аисты, кажется, единственные, кто приносит птенцам в зобу воду. И не столько для питья, сколько для охлаждения в жаркий день.

Вороватые сороки и вороны носят для своего потомства птенцов маленьких птиц. Есть подозрение: носят и яйца. Летящую ворону с яйцом в клюве видели и снимали не один раз. А вот еще интересный пример: сугубо растительноядные птицы в период выкармливания птенцов охотятся и за животным кормом. На этом снимке — тукан, живущий в Южной Америке. Яркая, колоритная птица, ее громадный «пластмассовый» клюв приспособлен для захвата мягких плодов.

Но что мы видим у тукана в клюве сейчас? Яйцо! Французскому натуралисту Франсуа Гойеру удалось сделать редкую фотографию. Вегетарианец тукан, добывая птенцам белковую пищу, разоряет гнезда маленьких птиц. А за дятлами грех похищенья яиц и птенцов замечен давно.

Чего не сделаешь для родных деток!

 _{Фото из архива В. Пескова. 6 июня 1987 г.}

(Окно в природу)

В Кандашакском заповеднике я видел: со скалы в море бросаются крошечные птенцы кайр. Единственное яйцо кайра кладет прямо на камни. Грушевидная форма яиц обеспечивает им устойчивость на камнях даже в ветреную погоду.

Птенцу, появившемуся из яйца, родители непрерывно носят рыбешку. В их отсутствие малыша опекают взрослые кайры-соседи — не свалился бы вниз ненароком. Но приходит час — малыш обязан покинуть скалы.

Летать он еще не умеет и приучен «бояться края». Тут родители, на наш человеческий взгляд, поступают весьма жестоко. Они подталкивают птенца к обрыву, побуждают броситься вниз.

Птенец сопротивляется. И все-таки, хорошо помню этот момент, наступает секунда, когда родители своего добиваются, и пушистая крошка прыгает с высоты в море. Разбился? Нет, поплавочком пляшет в волнах. И родители уже рядом, уводят беспарашютного прыгуна в заводь под скалами — большая жизнь началась.

Прыгать с высоты в воду безопаснее, чем прыгать на землю. Однако и тут природа демонстрирует нам чудеса приспособленности. Некоторые утки выводят птенцов в дуплах или в дуплянках, повешенных человеком. Обсохнув, птенцы один за другим устремляются вниз. Мать их к этому побуждает.

Высота временами бывает изрядная. Бывают прыжки неудачные. Но в целом все обходится благополучно, и мать, созвав ребятню, уводит ее к воде.

Рассмотрите внимательно снимок. Вы ошиблись, если подумали, что утята один за другим, как горох из стручка, покидают гнездо. Специальной съемкой прослежен путь одного утенка из дупла вниз. Сделано это так: при открытом затворе камеры с короткими промежутками сработало несколько электровспышек, запечатлевших одиннадцать фаз короткого путешествия. Две вспышки — первая и последняя — были более интенсивными, девять других, как бы пунктиром, обозначили приземление. И мы хорошо видим, как сказали бы специалисты, аэродинамику полета. Падение почти невесомого тельца тормозится пушком, зачатками крыльев, перепонками лапок. Секунда — и нет уже темного тесного дома. Есть огромный, зелено-голубой мир, в котором крякает мама, созывая семейство. Приземление состоялось.

_{Фото из журнала Tier (из архива В. Пескова).}

 _{15 июня 1987 г.}

(Окно в природу)

Среди сообщений о выведении на орбиты спутников, о запуске новых ракет, сообщений о численности на земле автомобилей и конструировании все более компактных компьютеров пришло известие: тринадцать последних калифорнийских кондоров пришлось отловить в надежде, что в условиях зоопарка не угаснет род замечательных птиц. Последняя надежда.

В изменившейся дикой природе численность кондоров ежегодно снижалась. Чтобы свеча не угасла, ее перенесли «в затишье». Хочется верить, что не угаснет. Ведь именно с этой грани благодаря зоопаркам удалось спасти зубров, гавайских казарок, арабских ориксов.