Когда нашли Сьюзан и Молли, отыскали и Либби Коулмен. Остатки ее скелета все еще лежали среди обрывков белого бального платьица под слоем грязи здесь же, в норе. Уже потом нашлось объяснение загадке, которая так мучила Уилла: почему при том, что Тайлер Уайланд никогда не покидал родных мест, в течение тринадцати лет не было новых жертв?

Пока Уилл находился в больнице, где лежала Молли, позвонили в лексингтонское отделение ФБР, откуда звонок переадресовали на мобильный телефон Уилла. Женщина, звонившая в ФБР, назвалась Сарой Уайланд, матерью Тайлера. Она звонила из Швейцарии. В самом начале телефонного разговора женщину информировали о том, что ее сын мертв. Но ее это не остановило. Она сказала, что видела в программе новостей Си-эн-эн сюжет о похищении маленькой девочки и поняла, что пришло время рассказать всю правду.

– Мы будем весьма признательны вам, миссис Уайланд, за любую помощь, которую вы сможете нам предоставить, с тем чтобы прояснить причины произошедшего, – сказал в телефонную трубку Уилл.

Было около четырех утра. Время лексингтонское – а который час был в Гштаде, откуда звонила миссис Уайланд, одному Богу известно. Уилл дремал в изголовье постели Молли, когда его разбудил этот звонок. Он встал со стула и прошел в другой угол. Хотя его голос вряд ли мог потревожить сон Молли – она находилась под воздействием сильного снотворного и спала как ангел.

Взгляд Уилла упал на бандаж, стягивавший ее шею, и он почувствовал, как загорелось у него в желудке. Еще совсем недавно она была на волоске от того, чтобы на самом деле превратиться в ангела, и от одной мысли об этом ему становилось не по себе.

Слава Богу, что он успел вовремя. Слава Богу, что Порк Чоп привел его к яме, а у него с собой оказался мобильный телефон, по которому он вызван подмогу. Слава Богу, что крики Сьюзан заглушили шум, пока он двигал крышку люка, и его шаги, когда он спускайся по лестнице. Слава Богу, что он выстрелил вовремя и рука его не дрогнула.

Слава Богу, что все позади.

Миссис Уайланд начала говорить. Она рассказала, что еще ребенком Тайлер мучил и убивал своих домашних питомцев. Став старше, он переключился на домашний скот. Наконец он дошел до лошадей. Ее беспокоили его так называемые «тенденции», и она умоляла мужа заняться лечением мальчика. Джон Уайланд отказался. Он сказал, что не позволит запятнать имя Уайландов, а в качестве терапии устраивал Тайлеру порки. Разумеется, ни к чему хорошему это не могло привести.

Когда исчезла маленькая девочка – первая девочка, Либби Коулмен, дочь соседа и хорошего приятеля Уайландов, – Сара поначалу не подозревала сына. До тех пор, пока один из работников их фермы, Говард Лоуренс – да, тот самый, который теперь служит в конюшнях Кловерлот (о его смерти она не знала), – не нашел в поле белый атласный бантик девочки и не принес его к ней. Тогда-то в душе ее и шевельнулось подозрение. Она узнала этот бантик, поскольку все средства массовой информации расписали в деталях одежду Либби Коулмен после ее исчезновения. Когда она обратилась к Тайлеру со своими подозрениями, тот признался. Сара Уайланд кинулась к мужу и предложила обратиться в полицию. Он не позволил и настоял на том, чтобы она молчала.

Сара Уайланд хотя и не согласилась с подобным приговором мужа, противостоять ему не смела. Говарду Лоуренсу ежегодно выплачивали солидную сумму за молчание по поводу бантика. Тайлеру прописали курс лечения: инъекции лекарства, которые превратили его в импотента. Муж Сары приобрел это лекарство для жеребцов-производителей, чтобы контролировать их половую активность, и сам назначил сыну такую терапию. Уверовав в то, что, лишенный сексуальной потенции, Тайлер будет не опасен для общества.

Не в силах вынести душевного напряжения, Сара Уайланд развелась с мужем уже на следующий год. Она покинула страну и больше туда не возвращалась.

Получив сообщение о смерти бывшего мужа, она начала опасаться, что все может повториться. Тайлер, конечно, мог и сам делать инъекции, но она боялась, что он от них откажется. Ведь только страх перед разоблачением, которым угрожал ему отец в случае, если Тайлер перестанет принимать лекарство, заставлял его мириться с подобным произволом. Увидев сюжет об исчезновении второй девочки, показанный в программе новостей Си-эн-эн, Сара Уайланд убедилась в том, что ее опасения были не напрасны.

Она немедленно позвонила в ФБР. Слава Богу, ребенок на этот раз был спасен, хотя ее помощь, возможно, и запоздала.

Как запоздала она для Говарда Лоуренса. Если Лоуренс шантажировал Тайлера – то, вероятно, лишь в последнее время. Иначе Тайлер бы просто сказал об этом отцу, а уж Джон Уайланд не потерпел бы шантажа. Скорее всего, ежегодные выплаты прекратились одновременно с инъекциями Тайлера – а именно, после смерти Джона Уайланда. Ведь не мог же он включить в свое завещание такую статью, как выплаты шантажисту.

Закончив разговор, Уилл какое-то время молча смотрел на телефонную трубку, качая головой. Все эти годы, пока Коулмены терзались по поводу гибели своей дочери, их друзья и соседи хранили такую страшную тайну.

Пережив тяжелейшее потрясение после исчезновения сначала Сьюзан, а потом и Молли, Уилл как никто другой понимал Коулменов и сочувствовал им. Хотя ему, слава Богу, и не довелось испить эту горькую чашу до дна.

Он положил телефон в карман и вернулся к постели Молли. Ее руки, обнаженные до локтя, безвольно лежали на аккуратно застеленном одеяле. Кофейно-коричневые волосы, словно пышный нимб, обрамляли лицо, а ее кожа была бледной и почти не выделялась на фоне белоснежных простыней. Всегда яркие губы приобрели самый бледный оттенок розовой гаммы. Груди тихонько вздымались в такт размеренному дыханию.

Уилл обвил пальцами ее вялую руку. К его удивлению, Молли открыла глаза и посмотрела на него.

– Уилл, – сказала она и улыбнулась.

В это мгновение Уилл понял, что любит ее, как никого и никогда в своей жизни. Потом ее глаза закрылись, и она вновь погрузилась в сон.

Уилл еще долго держал ее руку в своей.