– Вы для меня слишком старый, – призналась Молли. – И слишком… – Она осеклась. Но не потому, что была чересчур вежлива и постеснялась сказать, что думала, просто не смогла подыскать подходящего слова.

– Слишком какой? – спросил он.

– Слишком чопорный, – хмуро выдавила она из себя.

– Может, люди подумают, что во мне вы нашли папочку.

– Это ужасно! – Молли выпрямилась, возмущенная услышанным.

– Я располагаю солидной суммой, предусмотренной на возможные расходы в ходе расследования. И мог бы купить вам новую одежду, обеспечить ваше содержание, предоставить вам машину…

– Ни в коем случае!

– Что ж, тогда вам придется убеждать окружающих в том, что вы встречаетесь со мной по любви, а не из-за денег. – Что-то в его голосе заставило Молли заподозрить легкий подвох. Он как будто поддразнивал ее. Если, конечно, такой с виду мрачный субъект вообще был способен шутить, в чем она сильно сомневалась.

– Как бы то ни было, я еще не дала своего согласия, – напомнила Молли, несколько смягчившись. Голова шла кругом, мысли разбегались. Когда она в очередной раз задумалась над его предложением, неясное предчувствие подсказало, что, согласившись, она, возможно, совершит ошибку. Через какое-то время этот человек уедет, а ей предстоит жить и работать на Уайландской ферме, среди людей, которых она предала. И эти люди могут оказаться опасными. Все, кто так или иначе были связаны с конным бизнесом, слышали о том, что лошадям подсыпали наркотики, убивали для получения за них страховки, конюшни поджигали, чтобы спасти их владельцев от банкротства, чиновникам давали взятки. Свидетелей злоупотреблений, выражавших желание поведать о них, как правило, ожидал плохой конец. Внешний лоск конного бизнеса скрывал уродливую изнанку, и Молли совсем не хотелось мараться о нее.

– Но дадите, – со спокойной уверенностью произнес он.

– Вы так в себе уверены, как я погляжу. – Машина мчалась в сторону Вудфорда, и, по мере того как она подпрыгивала на ухабах и петляла по извилистой дороге, Молли все явственнее ощущала надвигающуюся тошноту.

– Как вы сами сказали, выбора у вас нет.

– А если вы блефовали, говоря о моем аресте?

– Можете меня проверить.

Молли покосилась на него. Агент выглядел невозмутимым и собранным, а тут в своем милосердии явно не уступал экзекутору. Ей совсем не хотелось «проверять» его.

– Хорошо. Я согласна. – В ее капитуляции не было и намека на любезность. В голове у нее гудело, как в растревоженном улье, в желудке мутило. До нее вдруг дошло, что, возможно, она перестаралась, выпив пару виски-сауер без закуски. Молли не была привычна к алкоголю.

– Умница. – Он улыбнулся ей.

Молли вдруг осознала, что впервые видит улыбку на его лице. Настоящую улыбку. Не фальшивые, угрюмые ухмылки, которых она удостаивалась до сих пор. Улыбка преобразила его, сделала моложе.

Она откинула голову на спинку сиденья, пока машина мчалась в ночи. Взошла луна, ее бледное сияние разливалось по холмистым окрестностям. В полях, растянувшихся по обе стороны дороги, мирно паслись лошади и коровы.

– Если кто-нибудь спросит, я – бизнесмен из Чикаго, провожу здесь отпуск, – сказал он. – Мы познакомились в Кинленде сегодня утром, когда я пришел смотреть тренировку лошадей. Вы тоже там были. Я предложил вам встретиться, мы понравились друг другу. У нас начнется роман, который будет продолжаться в течение нескольких недель, а потом, к сожалению, я должен буду вернуться в Чикаго. Конец истории. Ну как вам такой вариант?

– Прекрасно, – ответила Молли, закрывая глаза.

– Повторите все, что я сказал.

– Не волнуйтесь, я запомню. Вы не могли бы притормозить?

– Очень важно, чтобы мы рассказывали одно и то же…

Машина преодолела очередной пригорок. Молли ощутила прилив тошноты. Она стиснула зубы, крепче впилась ладонями в мягкую велюровую обивку сиденья и усилием воли попыталась загнать тошноту вглубь. Сидевший рядом агент ФБР продолжал говорить. Она не могла разобрать ни слова.

– Мистер ФБР, пожалуй, вам лучше остановиться, – наконец вымолвила она, открывая глаза.

– Что? – Он взглянул на нее.

– Остановитесь, – продолжила она сквозь зубы, поскольку дело принимало опасный поворот и нельзя было терять ни минуты.

Он затормозил. Машина еще не остановилась, когда Молли, буквально вывалившись из нее, бросилась к обочине. Она упала на колени в темные заросли сорной травы, и ее начали душить спазмы рвоты.

Когда Молли вновь сбрела силы, она поднялась и направилась к машине, которая стояла футах в двенадцати позади нее. Она не удивилась, обнаружив, что агент ФБР тоже вышел из машины и, привалившись к багажнику, наблюдает за ней. Разумеется, ему не хватило такта оставить ее в момент слабости в одиночестве.

– Хотите воды? – спросил он, когда она подошла ближе, и что-то протянул ей. – У меня всегда есть в машине. На всякий случай.

– Спасибо. – Она с благодарностью взяла из его рук протянутый ей предмет, который оказался зеленой пластиковой бутылочкой «Эвиан». Отойдя на несколько шагов, она повернулась к нему спиной и прополоскала рот, избавляя его от отвратительного горького привкуса. Вода была теплой, но оказалась весьма кстати. Молли брызнула на лицо, сполоснула руки.

– Полотенце нужно? – Он стоял сзади.

Она кивнула, взяв из его рук мягкую материю. Уже вытираясь, Молли обнаружила, что полотенцем служила мужская майка, видимо, принадлежащая агенту.

– Вы всегда так экипированы? – спросила она, откидывая волосы с лица и расправляя плечи, прежде чем обернуться к нему. Молли было стыдно – безумно, до боли, – но она не собиралась этого показывать. Чего-чего, а гордости ей хватало.

– Я когда-то был бойскаутом. – Он взял у нее майку, поднял с земли брошенную Молли пустую бутылку и убрал все это в багажник. Мягко захлопнув крышку, вновь присел на нее, сложив на груди руки. Когда он окинул Молли взглядом, на губах его промелькнула еле заметная улыбка. Серебристый лунный свет озарял лицо. К сожалению, это сияние добавляло его улыбке соблазна.

– Вы, похоже, не слишком жалуете алкоголь, – заметил он.