В шесть месяцев Пурш вырос ростом с овчарку. Уши его уже не казались такими большими, а лапы — неуклюжими. Он стал похож на настоящего тигра. Купать его больше не было необходимости — он сам начал следить за своей шкурой, каждый день тщательно ее вылизывая.

Он по-прежнему любил играть в прятки и теперь играл с Ольгой Николаевной. На прогулках в парке он изображал охоту — прятался в кустах, затаившись, и выжидал. Ольга Николаевна нарочно искала его долго, звала, но он не откликался, не показывался, пока она не подходила совсем близко. Тогда Пурш, припадая к земле, крался по-кошачьи, а затем прыгал, вскидывал лапы хозяйке на плечи и ласково мурлыкал. Он ужасно радовался, что нашел ее и поймал!

Однажды теплым летним вечером, когда зоопарк уже закрывался, в контору директора ворвалась запоздавшая посетительница. Она была насмерть перепугана.

— Тигр вырвался из клетки! — задыхаясь, крикнула она.

Директор, сразу сообразив, кого имеет в виду посетительница, рассмеялся.

— Что смешного?! Он набросился на женщину и разорвал ее! Я сама видела! Скорее!

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Арвид Яковлевич. — Никто никого не разорвал. Это наша сотрудница играет со своим тигренком.

— Какие игры?! Какой тигренок?! — продолжала вопить посетительница. — Это огромный тигр! Он прыгнул на нее, схватил за горло и начал рвать! Да сделайте же что-нибудь!

У нее, похоже, началась настоящая истерика. Директор и несколько сотрудников, бывших в то время в кабинете, переглянувшись, встали и вышли на улицу. И сразу увидели Ольгу Николаевну, ведущую на поводке Пурша.

— Эта женщина? — спросил Арвид Яковлевич у посетительницы.

— Д… да… — пробормотала та.

— Этот тигр?

— Да… похоже…

— Но ведь вы сказали, что он разорвал женщину на части. Ольга Николаевна, вы живы?

— Да, а что?

— Тут вот гражданка утверждает, что Пурш вас съел.

— Мне так показалось, — смутилась посетительница. — Вы извините… Так страшно было… и удивительно…

Когда она ушла, директор сделал Ольге Николаевне выговор и попросил не устраивать прогулок, пока последний посетитель не покинет территорию зоопарка. А она в свою очередь шутливо пожурила Пурша. Тигренок и вправду очень убедительно изобразил нападение.

— В кино бы тебе, Пуршик, сниматься, — сказала Ольга Николаевна. — А то такой талант пропадает!

Прошел год.

Вес Пурша приблизился к ста килограммам, и держать его в квартире стало трудно. Он по-прежнему был миролюбив, но в жилище людей ему становилось тесно, особенно когда хотелось поиграть. Каждый его прыжок сотрясал стены, каждый взмах хвоста производил разрушения. Мебель в комнатах была исцарапана его стальными когтями, обои свисали клочьями. Краннис и Парсла забивались под шкаф и оттуда с изумлением взирали на своего товарища по играм: недавно еще крупный котенок, теперь он перерос не только любую кошку, но и самую большую собаку.

Соседи Буциниекс начали волноваться. И, как ни грустно было Ольге Николаевне, пришлось Пурша перевести в зоопарк.

Чтобы тигренок не озлобился в неволе, в той же клетке поселили и Парслу. Ольга Николаевна по-прежнему водила Пурша на прогулки и лишь иногда забирала на ночь домой.

Днем Пурш сидел в клетке, а вечером гулял по зоопарку уже в качестве зрителя. Иногда он пытался подкрадываться к вольерам, в которых находились олени, косули, или к пруду, где плавали птицы, но по первому слову хозяйки останавливался.

Тем неожиданнее оказалось происшествие, случившееся в начале мая.

Они возвращались с очередной прогулки. По аллее впереди шел какой-то молодой человек. Засунув руки в карманы, он шагал не спеша и насвистывал веселый мотивчик.

— Толя! — окликнул его кто-то. — Ты что отстал? Мы тебя потеряли.

— Иду! — крикнул парень и побежал вперед. Замелькала, удаляясь, его спина.

И вдруг Пурш весь подобрался и, вырвав поводок из рук хозяйки, бросился за беглецом, как кошка за мышкой. Ольга Николаевна остолбенела от ужаса.

Мягкими бесшумными прыжками Пурш догнал парня и хлопнул лапой по спине. Тот вскрикнул и упал.

— Пурш, нельзя! Не смей! — опомнившись, закричала Ольга Николаевна.

Подбежала. Тигр, придавив парня лапой к земле, ласково фырчал ему в ухо. Вцепившись в ошейник, Ольга Николаевна попыталась оттащить Пурша в сторону.

— Не смей! Отпусти сейчас же! — кричала она. — Нельзя! Слышишь, негодный зверь? Нельзя! Молодой человек, не бойтесь, он вас не тронет — он ручной. Вставайте!

Парень с трудом поднялся. От страха он был белым как бумага. Пурш не причинил ему никакого вреда — даже не порвал куртку. Правда, нельзя сказать, что он отделался легким испугом. Испугался он будь здоров! Однако, увидев, что женщина держит тигра на поводке, постепенно пришел в себя и объяснил, что был в зоопарке на экскурсии и немного отстал от группы.

— Я не знал… не знал, что здесь по вечерам… тигров… из клеток… — бормотал он.

Смирно стоя рядом с хозяйкой, Пурш медленно поводил хвостом и с удивлением смотрел на незнакомца. И чего он так испугался? Можно подумать, его собирались съесть.

Ольга Николаевна упросила парня не рассказывать никому о происшествии — не ради себя, а ради Пурша. Но на крик сбежались другие экскурсанты, и скрыть правду не удалось.

На следующий день Ольгу Николаевну вызвали в дирекцию и строго-настрого запретили выпускать Пурша из клетки. Ольга Николаевна пыталась уговаривать, но бесполезно.

— Он же не всерьез напал! — убеждала она директора. — Он просто играл.

— Кому игры, а кому — слезы. Мы не имеем права рисковать.

— Арвид Яковлевич, если он будет все время сидеть в клетке, у него может испортиться характер.

— Не о характере его надо думать, а о безопасности людей! — Директор помолчал. — Поймите, я верю, что ваш питомец не хотел причинить вреда. Но его все равно уже нельзя держать на свободе. Ну, представьте себе: вы гуляете по парку, и вдруг на вас прыгает тигр. Так ведь от страха и умереть можно. Или инфаркт получить. И будет на нас с вами судебное дело. А мне, Ольга Николаевна, в тюрьму как-то неохота садиться. Да и вам, я думаю, тоже.

Пурша отправили в клетку.

— Ну вот, — вздыхала Ольга Николаевна, просунув руку между прутьями решетки и поглаживал любимца. — Доигрался?

Целый день Пурш просидел в клетке спокойно, но, как только наступил вечер, принялся ходить из угла в угол, глухо рычать и царапать дверь. Но ему никто не открыл.

— Домой хочешь? — спросила Ольга Николаевна. — Нельзя, мой хороший. Теперь все. Кончилось твое детство.

Месяц спустя Пурша продали в Ленинградский зоопарк.

Прощаясь со своим полосатым воспитанником, Ольга Николаевна плакала. Но тигр, похоже, не понимал, что это последняя их встреча. Он мурлыкал свое «пурш-пурш» и подставлял под ласковые руки голову.

В одной клетке с Пуршем в Ленинград поехал и его старый приятель шпиц Парсла. Буциниекс не могли отправить любимца в незнакомое место одного, без друзей.

Так в Ленинградском зоопарке появилась новая клетка, перед которой простаивали сотни людей — и детей и взрослых. Еще бы! В клетке лежал красавец тигр, а на его лапе, удобно устроившись, возлежал белый пушистый шпиц. Друзья не забыли свои прежние игры, и зрители часто могли видеть, как тигр, делая громадные смешные прыжки, старается не наступить на маленького песика, а тот, вцепившись зубами в длинные баки на полосатой морде, повисал на них и так, болтаясь в воздухе, носился вместе с тигром по клетке.

Так же интересно было смотреть на них во время кормления. Пурш, получив свою порцию мяса, не подходил к ней, а ждал, чтобы сначала поел Парсла. Тот не заставлял себя уговаривать, подходил и ел первым, потом пил воду и ложился в стороне, словно говоря Пуршу: «Теперь твоя очередь». Дружба тигра и песика удивляла всех посетителей зоопарка.

Столь миролюбивый характер Пурша никак нельзя объяснить тем, что в детстве его выкармливали не только мясом, но и кашей, яйцами, рыбьим жиром, а иногда давали даже сырые овощи. Хищники, выращенные на растительной пище, ведут себя отнюдь не миролюбивее тех, кого кормили мясом. Они всегда остаются хищниками по отношению к возможной добыче. Впоследствии, уже будучи в цирке, Пурш подтвердил это.