— Вы готовите атаку. Не делайте этого.

— Нам ваши приказы не нужны, — пробурчал Энедиктал.

— Вы же хотите ударить по селениям?

— Только по ближайшим к границе, — сказала Некил Бара. — Достаточно далеко, чтобы без помех произвести полное открытие. Они же за горами. А если Странник поможет, там окажутся и армии Эдур.

— Мы сотрем наглых ублюдков, — сказал Энедиктал. — Прекратим дурацкую войну еще до начала.

— Там дети…

— Плохо. Для них.

Без дальнейших разглагольствований маги заняли позиции в двадцати шагах друг от друга. Обратились лицами к склону холма и далеким горам за ним.

— Нет! — закричала Серен.

Ее окружили солдаты — их лица под ободками шлемов были мрачны. Один сказал: — Или так, женщина, или на поле битвы, где умрут многие. Не двигайся. Не говори ничего.

Бурак встал рядом. — Не вмешивайтесь, аквитор.

Серен воззрилась на него: — Вы не подумали, что он ответит? Он отразит атаку, Бурак. Вы же знаете: он может.

— У него может не хватить времени, — ответил купец. — Может, родное село он защитит, а вот другие?

Ее внимание привлекла вспышка света. Серен обернулась и обнаружила, что рядом осталась лишь Некил Бара. Фигура Бенедиктала виднелась в двухстах шагах. Обернувшись, она смогла найти и Арахафана, стоявшего в двухстах шагах по другую сторону от Бары. Новые вспышки; маги исчезли и появились уже в четырехстах шагах.

— Они расширяют поле, — заметил Бурак. — Ритуал будет большой.

Солдат отозвался: — Сегодня работает и сам Цеда. Через этих троих и прочих магов, расположившихся в лиге отсюда. Скоро от четырех сел останутся угли.

— Ошибка, — ответила Серен.

Между застывших волшебников формировалось нечто: синие и зеленые лучи, спутанные молнии связали магов, словно таинственной веревкой. Сияние росло, как пенный прибой, начинавший потрескивать, выбрасывая искры и извивающиеся в воздухе щупальца.

Звук перешел в шипящий рев. Свет ослеплял, щупальца молотили по краям тускло светящегося пенного купола. Скрученные «веревки» бились и дергались между неподвижными магами, давали ответвления к невидимым за холмами участникам ритуала.

Она видела, как копится сила. Бешеное бурление, щупальца, хлещущие воздух, будто отростки сорванной волнами морской анемоны.

Натянувшаяся цепь порвалась, и гул освобождения сотряс землю под ногами Серен. Маги зашатались, когда волна ринулась в небо, превращая ночь в день. Гребень ее сверкал зеленым, несущаяся вслед масса отливала охрой, стряхивала клочья пены.

Вал уже закрыл северный горизонт, а волна все вздымалась, наливаясь мощью. Трава у ног магов почернела и взвилась пеплом в мятущийся воздух.

Среди гула возник крик, перешедший в вопль. Серен увидела, как один из солдат споткнулся и шагнул к мерцающей стене. Она захватила его, порвала доспехи, одежду, волосы и кожу; плоть взорвалась, выбросив струи крови. Кости полезли из тела несчастного… и от солдата остался только сапог, стоявший на выжженной земле у края пенящегося вала. Кровавая полоса, бледнея, потянулась вверх, почти сразу пропав из вида. Воздух заскворчал, обдавая жутким холодом.

Серен упала — единственный возможный ответ на дикое сотрясение почвы — и впилась пальцами в землю. Окружающие делали то же самое. Среди всеобщей паники еще один солдат в воплем полетел в сторону волны.

Рев внезапно прекратился — словно у урагана перехватило горло — и Серен увидела, как основание купола поднялось, скаталось громадным занавесом, снова открывая взорам потрепанные холмы, тракт и древние, приплюснутые веками горы за ним.

Двигаясь на север, волна уменьшалась; ее яростный свет по временам поблескивал в зеркалах озер и луж. Снег на склонах гор озарился подобием неожиданного рассвета — блеклым золотом и зеленью.

Вскоре горы снова стали лишь темными силуэтами. За ними от горизонта до горизонта опадала, исчезала за гребнями волна.

Уголком глаза Серен заметила Некил Бару. Та стояла на коленях. И вдруг по северному краю мира блеснул свет, словно штормовое море взорвалось, ударившись о скалы. На этот раз поразившее небо свечение напоминало бешено тянущиеся ввысь руки с громадными отростками — щупальцами.

Серен заметила на фоне черных гор быстро распространяющееся серое мерцание. И внезапно ощутила угрозу. — На землю! Плашмя! Скорее! — Рябь ударилась в подножие склона. Несколько с трудом державшихся в каменистой почве деревьев одновременно упали, будто подкошенные взмахом ладони гиганта. Шум ударил по ушам.

И перекатился над лежавшими, как-то слишком быстро стихнув.

Ошеломленная Серен подняла голову. Темные черепицы близлежащего строения танцевали в воздухе. Обращенная к северу стена задрожала и осела, захватывая за собой крышу.

Аквитор медленно встала на четвереньки. Рядом была Некил Бара. Ее волосы и одежду пронесшийся шторм не затронул. Тихий дождь увлажнил странно густой воздух. Прибил к земле запахи горелого дерева и раскрошенного камня.

Вскоре ветер стих, а дождь хлынул потопом. Вернулась темнота. Если за горами все еще горел огонь, признаков его видно не было.

Рядом заворочался Бурак, стирая грязь с лица. — Он не заблокировал это! Как я и говорил — не было времени приготовиться.

— Сохрани Странник! Что за сила! — крикнул солдат.

Для вечных побед Летера есть весомые причины. Даже Ониксовые Ведуны Синей Розы сокрушены кадровыми магами Цеды. Архижрецы, шаманы, ведьмы и первобытные колдуны — никому не удавалось долго противостоять подобному напору.

Серен чувствовала тошноту. Тошноту и тоску. «Это не война. Что же это? Спаси Странник, я не могу ответить. Как описать величину подобной резни? Безумие. Проклятие. Словно мы позабыли о благородстве. Своем и чужом. Самого мира. Нет различий между виной и невинностью, само существование стало приговором. Люди против своей воли становятся просто символами, грубыми набросками, вместилищами всего зла, всех разочарований…

Так ли нужно? Наделять врага всеми возможными хворобами, отравить ядом самое дыхание, чтобы получить повод к уничтожению источника заразы?..»

— Сомневаюсь, — деревянным голосом сказал Бурак, — что у них было время ощутить боль.

«Какое облегчение для нас…»

Их ничто не могло спасти. Ханнан Мосаг, Рулад, рабы, Пернатая Ведьма. Халл Беддикт. Имена проносились в голове, мелькали лица… Удивительно, но дольше всего задержалось лицо Тралла Сенгара. «Нет. Я должна думать о Халле. Почему этот? О, все одинаково мертвы».

— Все мертвы, — произнес сзади Бурак. — Хочу выпить.

Он шлепнул рукой по плечу Серен.

Она не пошевелилась. — Некуда идти.

— Аквитор. Таверна под гостиницей построена достаточно прочной, чтобы выдерживать осады. Думаю, сейчас туда набиваются солдаты, поминают погибших товарищей. Бедняги. Это я о погибших. Идемте, Серен. Я хочу сорить деньгами.

Она оглянулась, заморгала. Магов видно не было.

— Дождь хлещет. Идемте, аквитор.

Он ухватил ее за руку. Женщина позволила себя повести.

— Что случилось?

— Вы были в шоке. Не удивительно. Сюда, у меня есть чай. От самого капитана. Наслаждайтесь солнцем — его в последнее время было маловато.

Быстрое течение весело тянуло барку. Заходящее солнце закрывала медная дымка, однако веявший с берега бриз приятно согревал.

Она приняла чашку из его рук.

— Мы прибудем к закату, — сказал Бурак. — Очень скоро будут видны очертания крыш или хотя бы дым.

— Дым. Да, его будет достаточно.

— Думайте по-другому, Серен. Скоро вы избавитесь от меня.

— Нет, если война не начнется.

— Я намерен разорвать контракт в любом случае.

Серен с трудом сфокусировала взгляд. «Была ночь. Магическая атака. Таверна. Взволнованные солдаты. Разведчики пойдут к северу утром». Она припоминала детали, странное возбуждение, такое же тусклое, как свет фонарей таверны. Кто-то отнимает кружку. «Вы слишком пьяны»… — Почему?