— Вы мне больше не нужны, аквитор.

Чувствуя некоторое раскаяние, она произнесла: — Не надо зарекаться. Ведь вам, возможно, еще придется выполнять известные обязательства…

Купец выглядел более серьезным, чем обычно. — Нет. Со шпионажем покончено.

— Ах. Найдете более чистый источник, Бурак?

— Не сомневайтесь.

— Полагаю, Эдур вскоре запросят мира. — Она отпила чай. Мята, что — то еще, горчащее на языке. — Вы остановитесь в Трейте?

— В Трейте. Это же, в конце концов, мой дом.

Голову Серен внезапно заполнила тупая боль. Слова с трудом пробились сквозь нарастающий туман: — Что это? Уж не отравил ли ты чай, Бурак?

— Я должен был… С той ночи… Я позабочусь о вашей безопасности. Помните, аквитор — вы всегда владели моим сердцем… И помните — вы ничем не сможете мне помочь…

Голос раздавался как будто издалека. Она оседала. Воротник платья сдавил шею. Треск и покачивание дали понять, что барка вставала к причалу.

Какой-то шум рядом. Перед лицом возникла кружка. — Выпей, дочка.

Серен не узнала голоса. Попыталась отстраниться.

— Не надо так. Тот человек сказал, ты выпила слишком много. Видишь ли, дочка, бужу тебя уже целый звон. Я давно не видел жены. Мы плавали слишком долго. Бедняжка заждалась. А теперь повернись…

Серен заворочалась. Мышцы шеи нестерпимо ныли, в голове пульсировала тупая боль. Седовласый человек протянул ей плащ: — Вот, я починил застежку. Знаешь, у меня была дочь. Высокая, как и ты. Один благородный забрал ее с собой в Летерас. Больше мы ее не видели. Да и как? Мы люди бедные. Разве что тело проплыло бы по реке, как это бывает… На, выпей эля.

Она приняла кружку, быстро сделала три глотка.

— Вот так будет лучше.

— Мне надо идти. И вам — к жене.

— Отлично, дочка. Ты можешь встать?

— Где мой тюк?

— Он унес с собой, сказал, что можно будет забрать из сарая рядом с его домом. Он особенно настаивал насчет сарая. Не входи в дом, сказал он. Очень настаивал…

Она повернулась к трапу. — Спасибо. Помогите.

Грубые ладони подхватили ее под руки, затем, по мере того как она поднималась, уперлись в бедра. — Все, что мог, — выдохнул старик, когда она оказалась наверху.

Серен выбралась на причал. — Еще раз спасибо, господин.

Город был тихим, разве что пара собак лаяла где-то за складами. Спеша по улице, Серен то и дело спотыкалась. Однако, как и говорил матрос, эль смягчил головную боль. Мысли стали даже слишком ясными.

Она добрела до дома Бурака. Старое, но хорошо сохранившееся здание на полпути от складов. Ни огонька за закрытыми ставнями.

Взойдя по ступеням крыльца, она ударила ногой по двери.

Четыре удара — и замок поддался. Пробудились соседи. Кто-то звал стражу. Неподалеку зазвонил колокол.

По дверному полотнищу Серен вошла в прихожую. Ни звуков, ни выскакивающих слуг. Внутрь, по темному коридору, на верхний этаж. Еще переход. Все ближе к спальне Бурака. Открыть дверь. Внутрь.

Он висел на потолочной балке. Синее лицо в полутьме. Под ногами упавший стул. Узкая кровать рядом.

Из горла Серен вырвался крик ярости.

Внизу забухали ноги. Она снова закричала, и крик перешел в рыдание.

«Вы всегда владели моим сердцем…»

Огромные плюмажи дыма поднимались в серое небо, чтобы тут же припасть к земле, серыми змеями поползти над сожженной травой. Облака дыма закрыли весь север. Морщинистое лицо смотревшего на картину разрушения Ханради, вождя племени Меруде, было совершенно непроницаемым. Тралл Сенгар гадал, почему Ханради стоит рядом с ним, когда все его воины разбивают лагерь на лесистых склонах.

— Халл Беддикт говорил правду, — проскрипел вождь. — Они ударили преждевременно. По селам хиротов, бенеда и арапаев.

Всю ночь на севере полыхало алое пламя. Не менее четырех сел, среди которых родное селение Тралла, уничтожены.

Тралл повернулся, чтобы посмотреть на облепивших склоны воинов. С ними работают женщины и невольники, старики и дети. «Теперь нет пути назад. Магия летерийцев стерла наши дома… но они были пусты. В селениях оставались одни вороны. И горстка несчастных нереков. Все они стали пеплом».

— Тралл Сенгар, — сказал Ханради Халаг, — утром подошли наши союзники. Три тысячи. Тебя заметили; кажется, ты им хорошо известен, хотя и понаслышке. Они знают сыновей Томада Сенгара, но тебя — особенно. Их вожак зовется Доминантом. Здоровенный человек, особенно для этого народа. Волосы почти седые. Его личное имя Б» нагга…

— Вождь, меня не это интересует, — бросил Тралл. — Однажды я пойму вас, Ханради Халаг. Вашу так хорошо сокрытую суть. Ханнан Мосаг согнул вас, подчинив своей воле. А теперь вы склоняетесь перед моим братцем — императором. Узурпатором. Не ради ли этого затевалось объединение племен? Такого будущего вы желали?

— Узурпатор. За такие слова тебя убьют или изгонят.

Тралл хмыкнул: — Рулад с западной армией…

— Но духи теперь служат ему.

— Ага, теперь среди нас шпионы? Император, страшащийся своих подданных. Император, не терпящий критики. Кто-то должен говорить во имя разума.

— Не говори больше об этом. Не со мной. Я отвергаю сказанное тобой. Ты глупец, Тралл Сенгар. Глупец. Твой гнев рожден завистью. Всего-то. — Халаг отвернулся и пошел вниз по узкой тропе, вновь оставляя Тралла стоять в одиночестве у нависающей над долиной пропасти. Он позабыл посмотреть, взаправду ли вождь потерял свою тень.

Пропасть. Он может заглянуть в нее и увидеть тысячи, копошащиеся между деревьев.

Три армии и четыре флота включают в себя весь народ Тисте Эдур. Лагерь внизу имеет лигу в ширину и две в длину. Никогда Тралл не видел так много Эдур в одном месте. Хироты, арапаи, солланты, бенеда.

Он уловил на краю лагеря, находящемся под началом Фира, движение иного рода. Приземистые фигуры в мехах. По коже прополз озноб. «Наши… союзники».

Жекки.

Призванные тем, кого они убили. Поклонники меча.

Ночь пролетела незаметно, скрытая кошмарными проявлениями колдовства. Летерийские маги высвободили невообразимые силы, являя свою ужасающую и намеренную жестокость. Это будет война, не знающая пощады; для летерийцев завоевание и уничтожение стали синонимами. Тралл гадал, ответит ли Рулад в такой же манере.

«Однако у нас нет домов, чтобы вернуться назад. Мы обречены оккупировать юг. Весь Летер. Мы не станем равнять с землей города. Или станем?» Он глубоко вздохнул. Нужно снова поговорить с Фиром. Но брат с головой ушел в командование армией. Вышедшие полдня назад передовые части уже подбираются к Высокому Форту. Армия должна пересечь реку Кеттер у Узкой Стремнины, где стоит древний каменный мост, и присоединиться к передовым отрядам.

Там будет битва.

Для Фира время вопросов миновало.

«Но почему я сам не могу избавиться от вопросов?» Неуверенность — его фатальный порок. Разум не может избавиться от мучительных раздумий, от беспокойства о грядущем.

Тралл побрел вниз, к тракту. «Жекки находятся под командой Фира. Мне не обязательно говорить с ними».

Эдур дружно готовили доспехи, точили оружие. Женщины пели заклинания, чтобы сплести сеть невидимости по всему лагерю. Между деревьями носились духи — большинство направлялось к югу, на перевал и к равнинам. Тут и там виднелись туши демонических созданий, неподвижно нависающие над недавно протоптанными тропами. Демоны были в тяжелых латах, позеленевших от старости; круглые шлемы, опущенные забрала, длинные нащечные пластины вдоль выступающих челюстей… Палицы, копья, двойные топоры — все виды оружия для ближнего боя. Еще недавно призывание демонов было редкостью. Ритуал проводится женщинами — привлечение, ложные обещания и обман в итоге. Твари скованы, принуждены воевать не ради своих интересов. Единственным видом освобождения станет гибель. В новой армии Фира их насчитываются сотни. Тралл почувствовал себя плохо, осознав последствия.