Ему было все равно, кто сопровождал Джессику в саду, лишь бы этот человек ограничился поцелуем. Однако спутник девушки мог поверить сплетням и решить, что Джессика является легкой добычей. Если это так, то Лукас переломает мерзавцу кости.

— Джесс! — громко позвал лорд Дандас. — Джесс!

Он твердил и твердил себе, что с девушкой не может случиться ничего плохого, и все же страх за нее вызывал внутреннюю дрожь. Сердце колотилось, как бешеное, когда Лукас представлял себе, что может произойти, если он опоздает. В конце концов молодой человек бросился бежать.

Вскоре он добежал до открытого со всех сторон темного павильона. Внутри никого не было, всегда горевший в беседке фонарь исчез. В нескольких шагах от павильона вдоль крутого обрыва тянулась изгородь из густого колючего кустарника.

Лукас подошел и поглядел вниз. Из темноты не доносилось ни звука. Лукас понимал, что Джессика не могла туда упасть, разве только если кто-то заставил бы ее перелезть через изгородь. Но кусты не ограждали дорожку вдоль всего обрыва, а лишь поблизости от павильона, и в груди у Лукаса похолодело от ужаса. Всматриваясь в темноту, он пытался уловить любой звук, стон, шепот.

— Джесс! — позвал он снова и стал спускаться по крутому откосу.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души. Над Джессикой, прислонившейся спиной к огромному валуну, скрывавшему ее от взгляда сверху, склонялся сэр Мэтью Пейдж с фонарем в руке.

— Что вы с ней сделали?! — не владея собой, заорал Лукас. — Оставьте ее в покое!

Сар Мэтью выпрямился. Лукас уже спрыгнул в небольшую ложбинку, в которую упала Джессика, и опустился на колени возле девушки. Она подняла на него глаза, полные страдания. Из уголка рта сочилась кровь; все лицо было исцарапано, а платье, которым она так гордилась, напоминало кучу грязных лохмотьев. На ногах не было туфель.

— Я был в павильоне, когда услышал стоны. Мне показалось, что это стонет раненое животное, и я, взяв фонарь, спустился вниз, чтобы посмотреть, что случилось. Вы спустились следом за мной, — сказал сэр Мэтью.

Лукас не стал ему отвечать.

— Все в порядке, Джесс, — успокаивающе прошептал он, склоняясь над девушкой. — Теперь я здесь, и тебе ничто не угрожает.

Не раздумывая, он принялся ощупывать ее, проверяя, целы ли у нее руки и ноги. Она застонала, когда он дотронулся до ее левого запястья, и громко вскрикнула, когда он легонько нажал ей на грудь. Поняв, что у нее сломана рука и повреждены ребра, Лукас с отчаянием посмотрел на сэра Мэтью.

— Оставьте мне фонарь и возвращайтесь в дом. Поскорее найдите доктора Вейла и ведите его сюда, — сказал молодой человек. — Совсем недавно я видел доктора за карточным столиком, — пояснил он и добавил: — У нее, кажется, сломана рука и ребро. Скажите доктору, что я послал за ним.

Сэр Мэтью открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Лукас остановил его:

— Поторопитесь, прошу вас. Мы с вами обязательно поговорим позднее.

Больше не обращая внимания на пожилого джентльмена, он снял сюртук и укутал в него Джессику. Она тихо застонала.

— Я понимаю, я все понимаю, тебе больно, — мягко произнес он, — но я боюсь, что ты можешь простудиться. Джесс, я должен спросить: он изнасиловал тебя?

Девушка медленно покачала головой.

Лукас готов был поверить ей. Несмотря на то, что платье Джессики превратилось в лохмотья, ее нижнее белье осталось целым. Он проверил это, когда ощупывал ее. Он не смог удержаться, чтобы не убедиться в этом.

— Кто это был, Джесс? — тихо спросил он. — Как его зовут?

Джессика не знала, ответила ли она Лукасу или нет. Оказавшись в безопасности, она больше всего хотела погрузиться в благословенное забытье, где нет ни боли, ни страха. Но пока она не осмеливалась расслабиться, потому что еще не все кончилось. Она явственно ощущала его присутствие.

— Родни Стоун, — услышала она, как Лукас повторил ее собственные слова, а потом спросил: — Что он сделал, Джесс? Расскажи мне, что случилось?

— Он хотел заманить меня в свой экипаж, но я вырвалась и убежала от него. Он преследовал меня, — тихо ответила она и вдруг разрыдалась. — Если бы вы не пришли, он бы похитил меня.

— Теперь все в порядке, Джесс. Тебе больше нечего бояться, — успокоил он девушку. — Этот мерзавец, наверное, сбежал, но завтра я найду его и…

Она не слушала Лукаса. И думала не о Родни Стоуне. Всем ее вниманием владел Голос. Его ярость несколько утихла, и теперь она с трудом улавливала его мысли.

А потом Голос исчез так же внезапно, как появился, но остались другие голоса, проникавшие в ее сознание. Голосов становилось все больше, но громче всех звучал голос Лукаса.

— Господи, доктор, вы, кажется, привели с собой целую толпу зевак! — Лукас раздраженно рассматривал любопытных, которые собирались у края обрыва. Многие из них стали спускаться вслед за сэром Мэтью и доктором Вейлом.

— Отойдите, посторонитесь, — сердито требовал доктор, расталкивая людей локтями. — Отойдите, расступитесь, дайте мне заняться делом!

Из толпы выступили Адриан и Руперт, за ними показался и Перри. Все трое тихо переговаривались.

Джессика посмотрела на склоненные над ней лица и застонала, когда ее бережно подняли и положили на траве.

— Осторожно! Вы делаете ей больно! — рассердился Лукас, но доктор Вейл не обращал на него внимания, продолжая обследование своей пациентки. Лукас вздрагивал при каждом стоне, толпа угрюмо молчала.

Наконец доктор Вейл поднялся с колен и тихо сказал:

— Лукас, она без сознания. Нужно поскорее перенести ее в дом. Там я смогу более тщательно осмотреть ее. Нет, не поднимайте ее, — остановил он молодого человека, намеревавшегося взять девушку на руки. — Она должна лежать на спине, по возможности прямо.

Сюртук Лукаса превратили в носилки. Лукас и Адриан держали за рукава, а Перри и Руперт — за полы, Сэр Мэтью с фонарем в руках возглавлял шествие, расталкивая любопытных, которых все больше появлялось в саду. Все они лично желали проверить странные слухи, распространявшиеся молниеносно, подобно лесному пожару.

Лукас не спускал с Джессики встревоженного взгляда. Лорд Дандас был мрачен и напряжен. Только теперь он наконец осознал, что Джессике в самом деле повезло. Не попади она на маленькую, поросшую травой ложбинку, она бы сорвалась с крутого обрыва и… О том, что могло быть дальше, он боялся думать.

Бал уже закончился, но гости не спешили разъезжаться по домам. Все столпились в бальной зале, словно в фойе театра во время антракта. Многие хотели подняться вслед за доктором и Лукасом в спальню на втором этаже, и только резкий окрик Руперта заставил их остановиться. По приказу хозяина слуги оттеснили гостей от подножия лестницы.

На пороге спальни их встретила Белла. Вместе ней были мать Лукаса и Элли.

Миссис Уайльд, увидев Джессику, схватилась сердце.

— Боже мой! — вскричала она. — Что случилось с бедной девочкой?

Руперт сказал что-то успокаивающее.

В глазах Беллы сверкнуло негодование.

— Только деревенская дурочка могла пойти на прогулку с незнакомым мужчиной, — презрительно заметила она. — Чего же еще она ожидала?

Руперт вмешался прежде, чем взорвался Лукас, и его резкие, едва ли не бранные слова поразили присутствующих:

— Мадам, если вам нечего сказать, попридержите свой язык!

Миссис Уайльд, быстро овладев собой, распорядилась, указывая мужчинам на открытую дверь:

— Несите ее туда. Миссис Ренкин поможет служанкам раздеть и помыть ее.

Лицо Анны побелело, когда она увидела Джессику.

— Она без сознания, — предупредил Лукас женщин.

Анна быстро шагнула к постели и сорвала покрывало. Джессику опустили на кровать, а Лукас стоял и смотрел, в бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки.

На белом, как мел, лице девушки кровавыми отметинами выделялись глубокие царапины. Длинные золотистые волосы рассыпались по плечам. Джессика выглядела очень хрупкой и беззащитной.

Доктор Вейл уже выпроводил всех из комнаты. Только Анна Ренкин могла остаться в спальне.