Из-за толстой каменной стены донесся слабый звук, а потом Джессика услышала тихий призыв:

— Джессика?..

Лукас!

Не обращая внимания на боль от сильного ушиба, собрав все силы, она бросилась бежать.

Хэйг-хаус был единственным домом, в котором можно было найти приют и просить о помощи. Но Лукас тоже знал об этом. Она попытается опередить его, поэтому ей надо спешить. Если ей удастся проскользнуть незамеченной и найти Руперта, она будет спасена. Руперт должен знать, что делать.

Остановившись на мгновение, она старалась разглядеть в тумане дорожку и, возможно, найти лошадь, на которой в монастырь прискакал Лукас. Однако вокруг клубился туман, то поднимаясь, то опускаясь и закрывая изгороди, стены и нагромождения камней, которые от них остались и обозначали границы старого монастыря. Но, даже увидев лошадь, она не могла быть уверена в том, что возле коня ее не поджидает Лукас.

Не отрывая глаз от тропинки, она медленно продвигалась вперед. Туман мешал ей видеть, но он точно так же закрывал ее от глаз преследователя. Обеспокоенная, она оглянулась. Где он? Что он делает? Чего он ждет?

— Джессика… — послышалось откуда-то сбоку.

Страх ледяной рукой сжал горло, и она снова бросилась бежать.

Оказавшись среди деревьев, она остановилась и перевела дух. Оглянувшись назад, она не услышала и не заметила никаких признаков погони. Было тихо, копыта лошади не стучали по тропе. Она решила пойти так, чтобы он не смог преследовать ее на лошади.

Закрыв глаза руками, она согнулась и почти вползла под густые ветки старой ели. Прижавшись к шершавой коре, она посмотрела вверх. Капли дождя, повисшие на ветках и сучках, упали ей на лицо. Верхняя одежда еще не совсем промокла, но стала неприятно влажной. На мягкие кожаные полуботинки налипла грязь — их нельзя будет привести в порядок. При виде этих совершенно новых, но безнадежно испорченных ботинок она вдруг горько разрыдалась. Капля переполнила чашу.

Ей пришлось приложить массу усилий, чтобы взять себя в руки, вернуть себе самообладание, подавить рыдания и сердитым взмахом руки смахнуть с лица слезы. Двигаясь быстро и тихо, она миновала густую полосу деревьев и вышла на дорогу. Где-то высоко на холме стоял Хэйг-хаус, но сейчас его скрывал белесый туман. Вокруг не было ни одной живой души. Ветер стих, ни один лист на дереве не пошевелился.

Подобрав юбки, Джессика перебежала через дорогу и скрылась среди деревьев по другой ее стороне. С этого места начинался крутой подъем, для преодоления которого ей потребуется много сил. Не раздумывая, она стала подниматься по склону. Вскоре она ощутила острую боль в боку, икры свела судорога, дыхание стало тяжелым. Но все сразу забылось, как только она увидела дом.

Хэйг-хаус появился перед ней совершенно неожиданно и казался таким безопасным и прочным в этом сумасшедшем мире, что слезы опять навернулись у нее на глаза.

Еще раз оглядевшись вокруг, она побежала через лужайку.

Продравшись сквозь густые заросли кустарника, разросшегося вдоль стен Хэйг-хауса, Джессика прижалась к стене дома, словно камни могли защитить ее. Она позволила себе минутку отдохнуть перед тем, как двинуться дальше. Она все еще не была в безопасности, и Лукас в любой момент мог настичь ее. Подумав об этом, она решила осмотреться и определить, где находится ближайший вход в огромный старый особняк.

Туман немного рассеялся — молочную пелену относил вбок легкий ветерок, который всегда дул на вершинах холмов. Но как только ветерок замирал, туман немедленно сгущался, опускаясь вниз.

Джессика стояла, прислонившись спиной к стене дома в том месте, откуда была хорошо видна лужайка, на которой во время благотворительного бала стоял гигантский шатер, где гостям подавали ужин. От террасы с огромной стеклянной дверью, ведущей в бальную залу, Джессику отделяла оранжерея.

Замерев у стены дома, Джессика прислушивалась, но тишину нарушал лишь тихий звон капель, падавших с крыши в лужи. Неподалеку пропела одинокая птица. Больше ничего не было слышно. Ничего, что могло бы обеспокоить девушку.

Оторвавшись от спасительной стены, она быстро и бесшумно двинулась к террасе, но в тот самый момент, когда Джессика поравнялась с оранжереей, дверь в розарий открылась и на пороге появился Руперт. Он, наверное, испугался больше, чем она, потому что от неожиданности уронил глиняный горшок, который держал в руках. Застыв, как мраморное изваяние, Джессика не моргнув глазом смотрела, как горшок падает на траву и цветущая роза, в нем посаженная, ломается пополам.

— Джессика! — придя в себя, воскликнул Руперт. — Я и не подозревал, что ты — в Челфорде. О Господи! Что с тобой случилось?

Она смущенно опустила глаза и увидела заляпанные грязью ботинки и мокрую обшарпанную юбку. Она была похожа на огородное пугало. Но это не имело никакого значения. Она подняла на него полные страдания глаза, понимая, что ей предстоит уничтожить его счастье. Она не знала ни одного мужчины, который бы так сильно, как Руперт, любил свою жену. И вот она должна сообщить ему скорбную весть, которая разрушит всю его жизнь.

Вместо этого она слабым голосом произнесла:

— Извини, как жаль, что роза сломалась…

— Ты извиняешься, потому что сломалась роза? — удивился Руперт.

Она показала рукой на горшок со сломанными стебельком и розовый бутон, валявшийся рядом.

Руперт наклонился и поднял цветок.

— Не переживай, роза не пропадет, — сказал он с улыбкой и булавкой прикрепил бутон к лацкану сюртука.

Она стояла и смотрела, как ловкие пальцы Руперта достают из горшка, который совсем не пострадал от падения, сломанный стебель вместе с корнями.

— Ничего страшного не случилось, — сказал Руперт и добавил, жестом приглашая ее войти в дом: — Пойдем, ты расскажешь мне, что с тобой приключилось.

Не обращая внимания на его приглашение, Джессика вдруг схватила Руперта за руку и потащила в оранжерею. Вдоль стен, на специально сооруженных полках и подставках она увидела море роз — всевозможных цветов и оттенков. От густого запаха роз у нее закружилась голова.

Возле самой двери стояли две каменные скамейки. К одной из них Руперт подвел Джессику и заставил ее сесть. Замешательство в его взоре сменилось испугом.

— Итак, что же случилось, Джессика? — осведомился он, с тревогой наблюдая за ней.

— Эту дверь можно запереть, Руперт? — взволнованно спросила она.

Он ничего не сказал, только утвердительно кивнул.

— Пожалуйста, Руперт, запри дверь, — взмолилась Джессика. — И покрепче. Я… Лукас преследует меня…

Руперт нахмурил брови, однако сделал то, о чем она просила. Вернувшись к ней, он присел рядом на скамейку и спокойно поинтересовался:

— Что же все-таки у вас с Лукасом случилось? Вы повздорили?

— Руперт, — медленно произнесла она, подыскивая слова, которые могли бы смягчить удар, — когда ты в последний раз видел Беллу?

— А при чем тут Белла? — удивился Руперт.

— Ну, пожалуйста, ответь мне! Потом я отвечу на все твои вопросы, — возбужденно заговорила Джессика.

Он еще больше удивился, даже немножко вознегодовал из-за того, что она говорит с ним в столь резком — тоне, но все же ответил, стараясь скрыть свои эмоции:

— Четыре дня назад Белла уехала в Лондон за покупками. Разве ты не виделась с ней там?

— Да, — скороговоркой ответила Джессика, — она была в Лондоне, но вчера уехала, сказав, что возвращается в Челфорд. Она уже давно должна быть дома.

— Насколько я знаю Беллу, — спокойно возразил Руперт, — она вполне могла заехать по пути к какой-нибудь из своих подруг. Она часто останавливается погостить у кого-то, прежде чем вернется домой. Поэтому, моя дорогая, для беспокойства никакого повода нет. Ну а теперь расскажи мне, из-за чего вы поссорились с Лукасом.

Слова Руперта ничуть не успокоили Джессику. В склепе святой Марты она настолько явственно ощутила присутствие Голоса, что сразу поняла, что недавно он был там. И воздух в подземелье был весь пропитан запахом духов Беллы.