– Чтобы наложить заклинание, мне понадобится помощь твоих рабынь. Их магия усилит колдовство.

– Никаких рабынь, – отрезала я. – Если Редфрит узнает, что это они помогли мне сбежать во второй раз, уже точно не пощадит. Или справляйся своими силами, или я остаюсь.

Перспектива моего присутствия возле тирана Эдару явно не воодушевила, поэтому она не стала артачиться. Кивнула, недовольно поджав губы, а потом взяла меня за руки.

– Заклинание отвода глаз… Может быть немного неприятно, но эти ощущения быстро пройдут. Ты беспрепятственно покинешь дворец, на тебя никто не обратит внимания. Главное, не теряй время на прощания, а уходи сразу.

– Даже не думала.

Я действительно собиралась уйти по‑английски. Так будет лучше для фей и накшерра. Жаль, Мильдгита не успела снять с них рабские метки, иначе бы это место мы покинули вместе.

Запретив себе думать о лягушонке, Миуре и крылатых малышках, прикрыла глаза. Эдара что‑то забормотала, а спустя несколько секунд кожу начало покалывать. Было неприятно, но терпимо. Я даже ни разу не скривилась. Стояла, не шевелясь, и ждала, когда она закончит произносить непонятные слова.

Наконец колдунья разжала пальцы.

– Вот и все, можешь идти. Тебя будут видеть, но никто надолго не задержит на тебе взгляд. Счастливого пути, милая. И до скорой встречи.

Ариведерчи.

На меня действительно никто не смотрел. Дворец я покинула беспрепятственно. Лишь в одной из галерей задержалась, заметив на другом ее конце короля с Даниэлой.

– А они красивая пара, – прошептала, чувствуя, как сердце колет в разы сильнее, чем кожу.

Отвернулась и, больше не оглядываясь, бросилась к лестнице. Спустя каких‑то четверть часа я уже бежала по городу и никак не могла остановиться. Хотелось оказаться как можно дальше от дворца. От мужчины, которого имела глупость полюбить, но в жизни которого для меня не было места.

Писульку Эдары, скомкав, выбросила в сточную канаву. К ее подружке я не собиралась.

У меня на ближайшее будущее были другие планы.

Странное дело, но пробуждение Фантальм, вместо того чтобы обрадовать, вызвало одну лишь досаду. Умопомрачительная ночь, которую никогда не забудет, сменилась таким откровенно паршивым утром.

– Как она? – спросил король у сопровождавшего его накшерра.

– Все еще слаба, но мэтр Вруктилс обещает быстро поставить ее величество на ноги.

Редфрит ничуть не сомневался в том, что поставит. Причем в ближайшее время. Он сам был тому наглядным примером. Дикая ему всю грудь изодрала, но вот прошло всего несколько часов, а он больше не чувствует боли. И под тряпками, которыми его вчера перевязали, наверняка остались лишь блеклые полоски шрамов.

Странно, что Ярый до сих пор пребывает в беспамятстве.

Сделав себе пометку в мыслях – выяснить, что там с посланником, – Редфрит отпустил лакея и направился к беседке, густо увитой цветущей розой.

Даниэла его ждала. Сидела прямая и серьезная и больше напоминала фарфоровую статуэтку, чем живую девушку. Была такой же бледной и неподвижной.

Мысленно выругавшись из‑за того, что ноги не несут к демонице, Редфрит заставил себя ускорить шаг.

– С возвращением к жизни, леди Фантальм.

Даниэла поприветствовала его тусклой улыбкой. Отложила книгу, которую до этого держала в руках, и без особой радости констатировала:

– Мы все‑таки поженились.

Редфрит неопределенно пожал плечами.

– Не хочешь рассказать, что за ритуалы ты проводила?

– Если скажу, что не помню, ты мне не поверишь?

– Само собой.

Фантальм чуть слышно усмехнулась:

– В любом случае придется тебе довольствовать таким ответом, мой дорогой супруг. Я понятия не имею, что со мной было и вряд ли когда‑нибудь вспомню.

Врет и не краснеет. В этом была вся Фантальм. Он уже и забыл, каким может быть ее взгляд: дерзким и непокорным. Сколько раз этим взглядом она бросала ему вызов. Раньше такая маркиза его раздражала, а сейчас…

Редфрит вдруг осознал, что ничего к ней не испытывает. Ни ненависти, ни злости, ни даже тени раздражения. Она действительно была для него что статуэтка.

Разве можно испытывать хоть какие‑то эмоции к кукле?

– По поводу нашего супружества… – Галеано улыбнулся, почти дружелюбно. – Я тут подумал и решил, что нам пора развестись.

На несколько секунд в беседке повисло молчание. Было видно, Даниэла ожидала чего угодно, но только не слов о разводе, произнесенных с благодушным спокойствием.

– Ваше величество устали? Может, надоело править? – наконец поинтересовалась она с сарказмом.

– Наоборот, я полон сил и идей. – Редфрит с удовольствием отметил, как мрачнеет сидящая перед ним ведьма. – Признаюсь как старой знакомой… не доброй, но все же… Я думал отказаться от трона, но потом решил, что не буду этого делать.

– Тогда тебе нужен наследник.

Галеано покачал головой:

– Скорее Треалесу необходимы реформы. Некоторые законы давно пора упразднить, а что‑то доработать. В частности, закон о наследовании престола.

Даниэла хмыкнула, а потом недоверчиво сощурилась:

– И эта блестящая идея посетила тебя только сейчас?

– Признаться, до недавних пор я об этом не задумывался. Я ненавидел тебя за твою сумасбродную выходку, но по большому счету мне было все равно, кто будет раздвигать передо мной ноги: ты или Вилламина. Твой род ничем не уступает королевскому роду Айсории, но ты ко всему прочему еще и талантливая магичка. Родись у нас дочь, она могла бы стать одаренной колдуньей.

– У нас все еще может родиться и дочь, и сыновья.

Немного помолчав, Редфрит поднялся и покачал головой:

– Нет, не родится. Ни дочери, ни сыновей. Лучше я откажусь от возможности иметь детей, чем променяю женщину, которую полюбил, на змею. И не кривись так. Ты змея, и прекрасно это знаешь. Можешь не переживать, убивать тебя не стану. И хирату твою трогать не собираюсь. В конце концов, именно благодаря вам у меня теперь есть она.

Даниэла тоже поднялась и, продолжая всматриваться в лицо короля, выражавшее столь несвойственное ему дружелюбие, сделала к нему шаг.

– Неужели Редфрит Галеано способен испытывать к женщине что‑то, кроме вожделения?

Он взял ее за руку, поднес к губам тонкие пальцы, а потом прошептал:

– У тебя есть возможность начать жизнь заново. Но если посмеешь тронуть ее, хоть как‑то попытаешься ей навредить, я отправлю тебя туда, откуда уже не возвращаются.

– Например, к Диким, как своего лучшего друга? – не удержалась от очередного протравленного насмешкой упрека колдунья.

Раньше, стоило ей упомянуть о Тео, как Редфрита начинало снедать чувство вины, но и эти ее слова оставили его равнодушным.

– Теобальд Сканно был военным и выполнял свой долг. На его месте мог оказаться любой другой солдат, и ты это знаешь.

– Знаю, но не прощаю, – жестко ответила чародейка. – Да и как тебя простить, если ты решил водить дружбу с нашими заклятыми врагами!

Редфрит усмехнулся:

– Тебе и об этом уже рассказали…

– Как видишь, я зря времени не теряла.

– Тогда должны были доложить и о Спящем.

Даниэла отвела взгляд, сделав вид, что засмотрелась на чирикающую в траве птицу в ярко‑синем оперенье.

– Уверена, все это выдумки.

– Ты бы заговорила по‑другому, лишь раз его увидев. К тому же маги нашли упоминания об этих сущностях. В последний раз, когда одна из тварей пробудилась, мир чуть не погиб. Засуха, наводнения, землетрясения уничтожали королевство за королевством.

– И как же нашим праотцам удалось угомонить этого мифического разрушителя? – все еще до конца не веря в то, что дух действительно существует, насмешливо поинтересовалась Даниэла.

– Все еще выясняем, – с досадой проговорил Редфрит и вынужденно добавил: – Накаи считают, что усыпить духа возможно, только загнав в клетку человеческого тела.

– Хорошенький предлог, чтобы убивать людей, – усмехнулась молодая женщина.