– Редфрит, не обращай на нее внимания, – произнесла с томной обидой в голосе, не постеснявшись подчеркнуть имя любовника.

Значит, все еще Редфрит… И почему мне рычать хочется?

Но вместо этого я как можно сдержаннее произнесла:

– Варианты? Нет, других вариантов нет. Разве что… – Тоже добавила во взгляд пренебрежения, покосившись на прелюбодейку.

– Разве что? – эхом подхватил Галеано, которого эта ситуация почему‑то забавляла. По крайней мере, с губ правителя не сходила улыбка, а в глазах, как и у князя, плясали чертенята.

Ох уж эти мужчины с чертенятами в глазах и тараканами в головах.

– Можно было бы хранить верность своей жене.

Фрейлины остолбенели. Видимо, никак не ожидали, что какая‑нибудь приблудная айсорийка начнет выговаривать его величеству и непрозрачно уличать в измене. Я тоже от себя подобного не ожидала и теперь пыталась собраться, посильнее сцепить зубы и больше не произносить ни звука.

Жаль, рядом с этим мужчиной все установки летели к черту.

– Благодарю за совет, Элла. Учту, – отозвался он на удивление миролюбиво, на что его расчудесная фаворитка возмущенно фыркнула. – Не желаете прогуляться?

Пауза.

А может, и самый настоящий занавес.

Галеано смотрел на меня и именно мне были адресованы его слова.

– Я не… – начала было, но тут же прикусила язык, вовремя напомнив себе, что всему есть предел. – Почту за честь, ваше величество, – опустилась в реверансе, испытав при этом невольное злорадство.

Выражение лица фрейлин, особенно одной конкретной фрейлины, надо было видеть. Ее светлость открыла было рот, но подавилась воздухом, так ничего и не произнеся. Снова вздохнула, собираясь возмутиться, и снова мимо.

Жаль, долго не получилось любоваться физиономией маркизы. Одарив ее прощальным взглядом, я последовала за тираном.

– Думаете, его светлость будет вам верным мужем? – спросил Редфрит, когда мы свернули на боковую дорожку, что вела к зеленому лабиринту – сердцу королевского парка.

– Не все мужчины изменяют своим женам. – Я снова не сдержалась.

А Галеано снова заулыбался:

– Вы очень необычная девушка, Элла. Ваши рассуждения…

Очень часто усложняют мне жизнь.

– В моем краю все такие… искренние, – попыталась выкрутиться.

– И очень прямые, – усмехнулся он.

Солнечные лучи продолжали раскалять гравий у нас под ногами, иссушали недавно орошенные водой клумбы и газоны. В этот знойный час гуляющих было мало; вернее, их не было совсем. За исключением нас. И оставшейся где‑то позади тройки фрейлин.

Жаль, что я так и не расспросила их о феях, не узнала, что стало с моими спасительницами. Ну ничего, у меня еще есть Рута и…

– Вам что‑нибудь нужно?

– М?

Его вопрос застал меня врасплох. Как и его взгляд, которым он принялся внимательно по мне скользить, стоило нам остановиться. Вот он задержался на моих губах, и я машинально провела по ним языком, когда кожи коснулись брызги, весело разлетавшиеся во все стороны от фонтана. Находиться здесь, в его прохладе, было приятно.

– Вы моя гостья, и я не хочу, чтобы вы в чем‑нибудь нуждались.

– Если вы о моем платье…

– О вашем платье? – перебил меня Редфрит и, кажется, с искренним недоумением. Неужели действительно не заметил, что мне не хватает придворного лоска? – Вам нравится ваша служанка? А покои?

– Рута замечательная. – Я невольно улыбнулась, тронутая этим неожиданным проявлением заботы. – А покои роскошны. Давно я… Вернее, я раньше никогда в таких не бывала.

– И все же, госпожа Вертано, возможно, вам чего‑нибудь не хватает?

Ну раз он так настаивает…

Решив, была не была, я сказала:

– Фей. Мне не хватает фей. – Редфрит дернул бровями, и я скороговоркой продолжила: – Я столько о них слышала, но никогда не видела. Ну разве что той ночью в Жеиме, когда госпожа чародейка поймала фею… Но я ее даже толком не рассмотрела. А так интересно познакомиться с этими диковинными созданиями.

– В них нет ничего диковинного, – пожал плечами Галеано. – Но я распоряжусь, чтобы к вам прислали крылатых.

Признаться, я даже немного растерялась. Что это с ним? Вместо того чтобы поставить меня на место перед любовницей, позвал гулять (не ее – меня), а теперь еще и феями разбрасывается.

– Будем считать это моим вам свадебным подарком.

Что я говорила?!

– Заберете их с собой в Сетхэйн.

– Благодарю, ваше величество. – Тут уж я опустилась в реверансе, не помня себя от радости.

Интересно, каковы шансы, что ко мне отправят кого‑нибудь из моих малышек?

– Не знаю, в курсе ли вы, но феи являются источником очень ценной эссенции, которой пользуются многие леди Треалеса, – тем временем продолжал Галеано. – Вам сегодня же доставят крема, приготовленные на ее основе. Придворные дамы утверждают, что она творит чудеса. Надеюсь, и вам тоже понравится…

– Не надо! – почувствовав, как изнутри поднимается волна протеста, выпалила я. А когда поняла, что опять веду себя странно, еще быстрее произнесла: – У меня очень чувствительная кожа и аллергия на многие крема и бальзамы. Не хочу рисковать.

И снова мне достался долгий, внимательный взгляд.

– Ну раз аллергия, значит, действительно не стоит.

Он еще собирался что‑то сказать – это было видно по его глазам, в синеву которых я погружалась, тонула в них, как в зыбучих песках Африки. К счастью, дотонуть не успела: к нам подошел накшерр, личный слуга Редфрита.

– Ваше величество, советники уже собрались. Ждут вас. – Лягушонок почтительно поклонился.

– Ну вот, госпожа Вертано, с вами я потерял счет времени и совсем забыл о делах государства, – с улыбкой заметил Галеано. – Что ж, придется вас оставить. Возвращайтесь к себе (в этот час не стоит долго гулять под солнцем) и ждите свой свадебный подарок.

Последний взгляд, брошенный на меня, и Редфрит, обогнув фонтан, широким шагом направился ко дворцу. Солнце действительно палило вовсю, но последние минуты я этого не замечала. Не замечала ничего, кроме мужчины, чужого мужа, с которым была связана загадочными узами.

А я ведь даже не потрудилась разобраться в тонкостях душевной связи. Может, стоит попробовать? Чисто для общего развития и удовлетворения банального женского любопытства.

Эллу в компании придворных сплетниц его величество заметил совершенно случайно. Еще каких‑то несколько секунд назад он сидел за кипами бумаг, погруженный в дела, а спустя мгновение уже оказался у окна. Будто некая сила подтолкнула его подняться с кресла, пересечь кабинет и поймать взглядом хрупкую фигурку в простеньком платье прежде, чем та скрылась за одной из многочисленных беседок.

Вот ведь странное дело: почему‑то именно эту хрупкую фигурку Редфрит проводил взглядом с сожалением. На фрейлин жены не обратил внимания, а айсорийку, даже когда исчезла из виду, продолжал видеть перед глазами.

– Наваждение какое‑то, – пробормотал и нахмурился, недовольный собой и теми непонятными чувствами, что вызывала в нем невеста северянина. – Не иначе как еще одна колдунья.

Вместо того чтобы вернуться к делам, он отправился в парк. Не понимал, зачем ему это нужно, но продолжал упрямо идти вперед, как будто влекомый чарами.

– Слишком много ведьм меня окружает. Слишком много ведьм…

И тем не менее, вместо того чтобы повернуть обратно, его величество ускорил шаг. Разыскать дружную компанию оказалось несложно: фрейлины, словно экзотические птицы, были заметны даже издали. Но не за них зацепился взгляд. Увидев Эллу, Редфрит уже не мог отвести от нее глаз.

Понять, о чем они говорят, оказалось несложно. Звонкие голоса фрейлин разносились по парку, а уж восклицание айсорийки разве что глухой не мог услышать:

– Считаю, что у его величества плохой вкус!

Редфрит и сам не понял, что заставило его улыбнуться. Неужели ревнует? Глупости. Но именно ревность звучала в голосе Эллы. Уж он‑то за свою жизнь повидал немало ревнивых женщин.