Хавьер тяжело дышит, обводя пальцем предыдущие буквы своего имени. Он обводит их снова и снова, как в трансе, а нож так и не прижимается к моей спине.

— Почему ты колеблешься? — спрашиваю я мягко.

Его палец замирает, и я слышу, как Хавьер сглатывает. Наконец, он грубо произносит:

— Не думаю, что могу сделать это.

— Почему? — у меня перехватывает дыхание.

— Потому последней ночью ты не должна испытывать боль.

— Это не больно, Хавьер, — уверяю я его. — Больше не больно. Я хочу, чтобы ты закончил вырезать свое имя. Я больше принадлежу тебе, чем Сальвадору.

В комнате воцаряется тишина. Эрекция Хавьера становится тверже, и он, наконец, сдвигается.

— Что ты сказала? — спрашивает он.

— Я сказала, что больше принадлежу тебе, чем Сальвадору, — повторяю я грустную правду. — Так что закончи. Я хочу нож. Хочу твое имя на себе.

«Я думаю, что, возможно, хочу тебя. Тебя, мужчину, который может нажать на курок».

Чувствую, как он наклоняется и приставляет к моей спине кончик лезвия, даже не повреждая кожу.

— Повтори, — говорит он, — что хочешь, чтобы на тебе было мое имя.

— Я хочу, чтобы на мне было твое имя. Имя Хавьер. Я буду носить эти шрамы с гордостью.

«И покажу миру, что я выжила, дошла до конца».

— Скажи мне, что хочешь меня, — произносит он хрипло. Замираю, интересуясь, может ли он читать мысли. — Скажи мне, что хочешь меня, — повторяет он, — и тогда я сделаю это.

Решаю прогнать чувство неловкости.

— Я хочу тебя, — шепчу я.

Затем произношу это снова, пока не получается правильно, пока не становится понятно, что я говорю правду.

Хавьер резко пронзает лезвием мою спину. Я втягиваю воздух, испытывая и боль и удовольствие. Он быстро и идеально заканчивает букву «Р», чувствую, как из ранки начинает сочиться кровь. Через несколько секунд Хавьер начинает целовать ее, успокаивая своими губами и языком, поглощая кровь. Он невероятно нежен, даже в этом жестоком акте.

Закрываю глаза, не желая, чтобы он останавливался.

Медленно убрав губы от раны, он начинает покрывать поцелуями мой позвоночник, скользя по нему языком. Невольно выгибаю спину в сторону его рта, желая большего контакта, больше жара его губ.

— Тебе это нравится? — шепчет Хавьер, остановившись у моей поясницы.

Решаю в этот раз ответить честно.

— Да, — бормочу я.

— Повтори, что хочешь меня, — говорит он.

— Я хочу тебя.

— Скажи, что ты моя.

Проведя руками по моей талии, он заводит их под мой таз и начинает расстегивать мои шорты.

— Я твоя, — говорю я, внезапно испытывая и возбуждение, и страх, боясь неизвестного, изменений между нами.

Но мне больше не хочется бояться, не сегодня.

— Хорошая девочка, — произносит Хавьер гортанно. — Очень хорошая. — Схватив мои шорты, он быстро стягивает их, обнажая меня, и стонет от открывшегося вида. — Очень-очень хорошая девочка, — шепчет он. — И сейчас я буду делать с тобой очень-очень плохие вещи.

Хавьер скользит руками по моим икрам, бедрам, заднице, спине и плечам, где снова прикасается губами к ране. Затем он переворачивает меня, и я оказываюсь на спине. Вздрагиваю от давления на порезе, но Хавьер не замечает и, обхватив мои запястья одной рукой, заводит их мне за голову.

Другую руку он опускает на мою шею, осторожно сжимая ее. Удивленно распахиваю глаза.

— Проблема удушения в том, — произносит он медленно и похотливо, его глаза сияют от страсти, — что и убийца и тот, кого убивают, должны быть готовы. Ты, моя королева красоты, не готова к этому, но я знаю, к чему ты готова. К тому, что заставит тебя забыть о боли. К тому, что будет… запоминающимся. — Отпустив мою шею, Хавьер наклоняется. Я уверена, что он поцелует меня и приоткрываю губы. Но вместо этого он приближается к моему уху, облизывая мочку, и мягко произносит: — Я хочу, чтобы ты расслабилась и просто лежала здесь. Когда почувствуешь себя хорошо, хватай меня за волосы и тяни изо всех сил. Я с нетерпением этого жду.

Затем он отпускает мои запястья и начинает спускаться вниз по моему телу, целуя мою грудь, обводя языком круги вокруг сосков. Когда он прикусывает их, из моего горла вырывается крик от шока и жара, который распространяется по моему телу к месту между ног, заставляя меня, их раздвинуть.

Покрыв поцелуями мой живот, Хавьер направляется ниже. Я напрягаюсь и чувствую, что он замирает. Приподняв голову, я вижу в его острых похотливых глазах настолько сильно желание, что не уверена, трахнет Хавьер меня или убьет.

— Просто расслабься, — бормочет он, не прекращая смотреть на меня, когда опускается между моих ног, обхватив руками мои бедра. — Я все сделаю сам, — он смотрит в место, где соединяются мои ноги, место, где я обнаженная и уязвимая. — Ты в курсе, что у тебя красивая киска? — Мои щеки пылают, и я браню себя за робость. Он опускает голову ниже, и я напрягаюсь в ответ. — Я хочу ощутить, как твой клитор пульсирует между моими губами, — шепчет он, его дыхание посылает электрические импульсы по моим бедрам. Когда я ничего не говорю — а я не могу ничего сказать, потому что шокирована — он поднимает голову и с любопытством смотрит на меня. — У тебя ведь никогда не было оргазма? — Качаю головой. — Не беспокойся. Я умею доставлять девушкам их первый оргазм. И все последующие оргазмы. — Он плотоядно ухмыляется.

А затем он прикасается ко мне ртом, и меня пронзает ток зарядом в миллион вольт, заставляя меня вздрогнуть. Это чувство постепенно отступает, и по мне распространяется влажное тепло ото рта Хавьера, я расслабляюсь от незнакомого ощущения, которого не испытывала прежде. Хавьер медленно облизывает мое лоно, прежде чем начать обводить клитор круговыми движениями языка. Я и раньше знала, как устроено мое тело, просто никогда не прикасалась к себе прежде, не понимала, какое наслаждение могу испытать.

Я начинаю думать, что я идиотка, если не делала этого постоянно, но вскоре рот Хавьера высасывает из меня все мысли. Остаются только чувства, ощущение его губ на мне. Мое тело одновременно расслабляется и напрягается, и я приподнимаю бедра к лицу Хавьера, нуждаясь в более глубоком контакте, когда прикосновения его языка становятся легкими, как перышко.

— Вот она, моя королева, — говорит Хавьер, вибрации его голоса заставляют меня извиваться. — У твоей киски очень соблазнительный вкус, она вкуснее, чем молоко и мед. Мне следует пить тебя вместе с чаем по утрам.

С моих губ срывается стон, и в этот раз я даже не краснею, потому что мне просто нужно, чтобы Хавьер продолжал. Протянув руки к его волосам, я зарываюсь пальцами в гладкие пряди, схватившись за них. Притягиваю Хавьера ближе к себе, и его язык начинает трахать меня, погружаясь и выходя.

Теперь я уже приподнимаю бедра, желая его, желая большего.

— Ты настолько влажная, что я тону в тебе, — стонет он, внезапно отпуская мое левое бедро и входя в меня пальцем, который тут же сжимают мои внутренние стенки. — Прекрасно, что ты хочешь многого.

— Только не останавливайся, — говорю я бездыханно, прогнув спину и запутав пальцы сильнее в его волосах.

— Я не остановлюсь, пока ты не кончишь.

— Как я это пойму?

— Ну, — говорит он медленно, и я знаю, что он ухмыляется, хоть моя голова и запрокинута так, что я не могу его видеть. — Это будет примерно так.

Сильнее защелкав языком по моему клитору, Хавьер начинает входить в меня пальцем, давя на мои внутренние стенки. Давление в моем лоне быстро усиливается, мои конечности становятся деревянными, дыхание перехватывает. Я держусь за волосы Хавьера так сильно, как только могу, чувствуя, как мое тело замирает, это тот момент перед падением, когда ты в воздухе, когда время, кажется, останавливается вместе с дыханием и биением сердца.

Это самая прекрасная и уникальная пытка.

А затем все вырывается на свободу. Мое тело становится жаром, пульсирующим светом воздуха, тепла и взрывов, одолевших меня одновременно. Я абсолютно не осознаю, какие звуки вырываются из моего горла (кажется, я кричу), и не замечаю, что так сильно дергаю Хавьера за волосы, что отрываю его от себя.