Алекс, не отвечая, сам спросил:

— Ты когда-нибудь работал с ним? Гарри помотал головой:

— Разные области. Как ты и сам знаешь, я привязан к письменному столу. Фолконер — агент полевой. По словам моего шефа, один из лучших… и поверь, что это наивысшая похвала.

— Он сейчас на задании? — напрямик спросил Алекс. Гарри пожал плечами.

— Думаю, да, но сам он этого не подтверждает, и Саймон Грант тоже. Но меня просили облегчить ему возвращение в лондонское высшее общество, если потребуется. Пара приглашений, кое-кому представить — все в этом роде. Однако он в моей помощи не нуждался. Прошла всего неделя, а он уже прекрасно освоился. А потом, конечно, женился на Аурелии, и это открыло ему остальные двери.

Алекс кивнул, проницательно глядя на Гарри.

— Как это произошло?

— Толком никто не знает. Вроде бы они встретились в Бристоле, когда Аурелия ухаживала за больной родственницей. Приглянулись друг другу, решили, что брак устраивает обоих, и дело с концом.

— То есть ты думаешь, что это брак по расчету?

— Если верить Корнелии, это брак по необузданной пылкой страсти. До такой степени, что они просто сбежали и обвенчались почти сразу же после объявления о помолвке. И до сих пор ничто не доказывает обратного, так что приходится согласиться с этой версией. Аурелия выглядит счастливой — и она, несомненно, счастлива, устроив собственный дом в Лондоне. — Гарри снова отхлебнул хереса. — Разве тебе она не показалась счастливой?

— Ты прав. Скорее счастлива, чем наоборот. — Алекс поднес свой бокал с хересом к свету и стал наклонять его в разные стороны, ловя янтарное свечение в напитке. — К ней пришел испанец, некий дон Антонио Васкес. Это говорит тебе о чем-нибудь?

Гарри покачал головой.

— В наши дни, поскольку Бонапарт с удручающей регулярностью скидывает королей с их тронов, у нас полно эмигрантов из европейских дворов. — Гарри пристально посмотрел на своего гостя. — Почему бы, не перестать вилять, Алекс, и не сказать мне прямо, к чему ты клонишь?

— Просто ощущение. — Алекс закинул ногу на ногу. Кисточки на отлично вычищенных высоких сапогах шуршали, задевая превосходную кожу, когда он лениво покачивал ногой. — Если хочешь — чувство, что Аурелия и Фолконер работают вместе и очень слаженно. И это имеет какое-то отношение к испанцу.

— С этим испанцем я не знаком, поэтому ничего не могу сказать, — задумчиво произнес Гарри. — Но и у меня время от времени появляется ощущение, что между ними происходит нечто большее, чем обычный выход в свет супружеской пары. Определенные взгляды, которыми они обмениваются, манерность и жесты, не присущие Аурелии раньше…

— Вот именно. Сегодня утром у меня возникло точно такое же впечатление. Но неужели этот человек может, в самом деле, использовать Аурелию, Гарри? Это переходит всякие границы.

— Разве? — Гарри вскинул брови. — Я очень сомневаюсь, что он использует Аурелию без ее согласия. И она далеко не наивное дитя. Аурелия никогда не будет делать ничего такого, чего не захочет сама. Во всяком случае, Корнелия в этом твердо убеждена, а она знает Аурелию лучше всех, если не считать Ливию.

— Так ты разговаривал об этом с Корнелией?

— Да. Если Фолконер, как мы подозреваем, работает под прикрытием, то не наше дело выяснять или даже рассуждать об этом. Я несколько раз намекал, но он пресекает все мои попытки вежливой, но совершенно непроницаемой улыбкой, даже с легким оттенком угрозы.

Алекс угрюмо кивнул:

— Я заметил. И что будем делать?

— Разумеется, ничего. — Гарри снова наполнил бокалы. — Если Аурелия работает с ним, значит, он сам ее натаскивал и не стал бы привлекать ее, если бы считал, что она для такой работы не годится. Причем держу пари — он и собаку эту завел, чтобы охранять ее.

— По меньшей мере, мы можем дать ему понять, что друзья Аурелии за ней присматривают.

Гарри рассмеялся:

— О, я думаю, что это ему отлично известно, Алекс. Я ему даже намеком предложил свои услуги. Должен добавить, что предложение было вежливо отклонено, но он теперь знает, что оно имеется.

— Тогда, полагаю, это должно быть…

Алекс замолчал, потому что распахнулась дверь и вошла Корнелия. Юбки ее красновато-коричневой амазонки взлетали вверх, так энергично она шагала.

— Алекс, Гектор сказал, что ты здесь! — Она распахнула объятия.

Алекс тепло обнял ее и чихнул, потому что черное перо на ее шляпе защекотало ему нос.

Корнелия рассмеялась, вытащила шпильки и швырнула шляпку на столик у двери.

— Как там Лив? Рассказывай скорее все новости!

— Ты лучше прочитай. — Алекс протянул ей толстое письмо, похожее на то, что он отдал Аурелии, и вынул миниатюру своего сына. Когда он рассказал, что близнецы разглядели на портрете черты и Ливии, и его самого, Корнелия от души расхохоталась.

— Приходи к нам сегодня обедать, — пригласила она, когда Алекс собрался уходить. — Элли и Гревилл тоже придут, я уж постараюсь.

Алекс поблагодарил ее и пообещал прийти, а потом небрежно спросил:

— Так что, ты одобряешь мужа Аурелии?

— Ну конечно, — просто ответила Корнелия. — Он нравится Элли, значит, и мне тоже. — Вдруг она нахмурилась. — Это что, Лив велела тебе спросить меня напрямик?

— Да, — уныло признался он. — Она сказала, что после твоих писем ни в чем нельзя быть уверенной. Они кажутся несколько двусмысленными, но если я задам тебе прямой вопрос, ты дашь мне прямой ответ.

— Так я и сделала. Но нужно признать, что его довольно сложно понять. Я думаю, что он хорошо прячет свое «я». Однако Элли его, похоже, понимает, а только это и имеет значение. — Корнелия усмехнулась. — Мы ведь и тебя долго не понимали, Алекс, но верили Ливии.

Поняв намек, он слабо улыбнулся и кивнул:

— Значит, до вечера.

Когда дон Антонио ушел, Аурелия отправилась на поиски мужа и нашла его в библиотеке, как и ожидала.

— Наш друг ушел, — сказал Гревилл, когда она вошла. — Я слышал, как хлопнула парадная дверь.

— Да, слава Богу. — Аурелия обхватила себя руками. — У меня от него мурашки по коже бегают, Гревилл.

— Ничего удивительного. — Он встал и подошел к ней. — Говоря попросту, он крайне неприятный человек. — Гревилл приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. — Он тебя пугает. — Это была простая констатация факта.

— Немножко.

— Хорошо, что так. — Гревилл провел ей по губам большим пальцем. Глаза его посерьезнели. — Это значит, что ты не будешь полагаться на случай. И поверь мне, моя дорогая, пока Васкес рядом, ты не можешь позволить себе роскошь расслабиться хоть на мгновение.

Аурелия вздрогнула.

— Это все его глаза. В них нет ничего, и за ними тоже ничего нет.

— Он шпион, значит, у него характер зверя, — произнес Гревилл таким тоном, словно это было очевидно всем. — Вы договорились встретиться?

«Такое впечатление, что к себе он это утверждение не относит», — размышляла Аурелия, гадая, указать ли мужу на такое несоответствие. Передумав, она просто ответила:

— Да, завтра днем. Покататься верхом в парке. Гревилл нахмурился.

— Тебя будет сопровождать наш новый кучер. Он будет незаметно держаться на расстоянии, но не выпустит тебя из виду.

— Да там полно людей вокруг!

— Тем не менее, — спокойно ответил он, поворачиваясь к графину на буфете.

Аурелия ощутила тепло вновь обретенной уверенности.

— Что я должна у него выяснить?

— То, что мы уже обсуждали. Заставь его разговориться… о людях, с которыми он общается, как об англичанах, так и об испанцах. Мне нужно понять, что он задумал. Если раскидывает шпионскую сеть, мы должны знать, кого он вербует, а если он заинтересован в каком-то определенном человеке, я должен выяснить в ком. Поэтому я хочу, чтобы ты его заманила… сделай так, чтобы он стал у нас частым гостем, выясни, с кем он дружит, чьего общества ищет. Пусть между вами возникнет игривая дружба, и мы посмотрим, к чему это приведет.

Он стоял спиной к Аурелии, поэтому она не увидела гримасы, исказившей его лицо. Меньше всего Гревилл хотел представлять себе — а тем более поощрять — флирт Аурелии с Васкесом.