Мэри Гаттер писала, что у них все хорошо, папоротник в палисаднике расцвел по второму разу, папа из-за подготовки к выборам пропустил финал Кубка Среднеземья, а омоложенный Кисер третий месяц где-то шляется. На прошлой неделе кто-то выколдовал из погреба все варенье, скорее всего, соседский сорванец, так напоминающий Мэри маленького Порри, – «…ах, каким же славным мальчуганом ты был, надеюсь, тебя еще не отчислили, ты же не хочешь свести в могилу своего отца…»

В этом месте мамины изящные строчки прерывались, и начинались папины каракули, в которых тот хвастался, что уговорил финалистов Кубка показать матч в записи. При этом его любимый «МЮ» забил даже больше голов, чем в прямой трансляции, но все равно продул, и опять из-за судейства, потому что этот старый болван арбитр за сто семьдесят лет так и не выучил правила…

В дверь стукнули. Хорошо так стукнули, по-взрослому, – дверь распахнулась, грохнулась о стену и повисла на одной петле.

Дубль Дуб, нагнув голову, шагнул в дверной проем и остановился. Непривычное выражение грусти придавало его физиономии почти человеческий вид.

– Чего приперся? – спросил мальчик. – В смысле, как дела?

– Там Мергиона, – ответил Дуб. – Она заболела.

К своему стыду, Порри почувствовал, что ему полегчало. Так вот почему друзья его не встретили! Значит, все в порядке! Он расплылся в улыбке, но тут же спохватился.

– Мерги заболела? А что с ней?

– Это… – Дубль напрягся, пытаясь вспомнить нужное слово, но так и не смог. – Плохо ей.

– Понятно, – протянул Порри. – А Сен что, за ней ухаживает?

– Нет, – подробно разъяснил ситуацию Дуб.

– Я сейчас, – торопливо сказал мальчик. Он отложил мамино письмо, решив, что раз в первых строчках не сообщалось о чем-то действительно важном (например «Здравствуй, сын, наш дом сгорел»), то и в конце ничего сверхсрочного не будет. Гаттер быстро черканул стандартный ответ: «У меня все в порядке, целую. Порри», пристегнул конверт к Генриетте и выбежал из комнаты. Дубль молча последовал за ним.

Возле преподавательской внимание Гаттера привлекло объявление, наклеенное поверх расписания занятий. После случая с Каменным Философом Порри дал себе клятву внимательно изучать все объявления, плакаты и даже лицензионные соглашения. Поэтому он подошел поближе и прочитал.

Категорически!

Запрещается применять волшебные палочки без санкции ректора. Во внеучебное время личные палочки должны находиться в опечатанных чехлах. Если вы заметили, что кто-либо направляет палочку на другого мага, немедленно соваграфируйте в ректорат. Запрещается покидать спальные корпуса, кроме как для посещения занятий. И приема пищи.

Ректор Бубльгум Б. В.

Объявление объясняло многое: отсутствие встречающих, пустоту в коридорах, зашуганность встречных студентов. Но само объявление оставалось загадкой. Порри дважды перечитал его, но ничего не понял. Когда он взялся перечитывать текст в четвертый раз, за спиной раздался ленивый протяжный голос:

– Па-а-ачему не в корпусе? Па-а-апрошу документы! Пра-а-айдемте!

Порри испуганно оглянулся. К стене напротив прислонилась бесформенная фигура в пятнистой одежде. Вопреки распоряжению ректора, фигура направила на мальчика здоровенную волшебную палочку. Палочка была полосатой!

– Так, – довольно сказал ментодер, – нарушаем.

– Я ничего не нарушил! – попытался протестовать Порри, чувствуя, как тяжелая магия ментодера лишает его остатков мужества.

– Ничего?! Совсем ничего? – ментодер отклеился от стены, приблизился к Гаттеру и пустые серые глаза, казалось, проникли в самое сердце мальчика. – Разбитая банка варенья двенадцатого апреля. Взлом базы данных ФБР двадцать четвертого мая. Драка с соседским гоблином двадцать пятого июня.

– Пустите! Что я вам сделал? Отпустите меня!… – Порри почувствовал, что сейчас заплачет.

– Отпустить? Может быть. Гони пятьдесят штук.

Плохо соображая, что делает, Гаттер полез в карман и уже почти достал монеты, когда чья-то властная рука схватила его за запястье.

– Не вздумай давать ему деньги!

В другое время незапланированная встреча с мисс МакКанарейкл огорчила бы Порри, но сейчас он был вне себя от счастья. Открыв глаза («И когда только я их успел закрыть?»), мальчик увидел прямо перед собой рассерженное лицо декана.

– Не давай ему деньги! – повторила она. – Ни при каких обстоятельствах! Иначе твое астральное тело и твой кошелек попадут в вечное и беспросветное рабство!

В этот момент Порри отчаянно пожалел о том, что не отрастил себе приличные астральные мускулы, хотя отец сто раз повторял: «В здоровом астральном теле – здоровый астральный дух».

Сьюзан повернулась к ощетинившемуся ментодеру:

– Уходи! Пошел прочь! Или мне позвать адвокатусов?

Ментодер еще секунду попытался гипнотизировать МакКанарейкл, потом перевел взгляд на Дубля, пробормотал: «А, это ты», – и направился по коридору, небрежно постукивая палочкой по голенищу сапога.

Сьюзан перевела взгляд на Порри, и он отметил, что бесстрашная деканша тоже напугана, ну, может, чуть меньше, чем он сам.

– Мисс Сьюзи (МакКанарейкл очень любила, когда ее так называли), а кто такие адвокатусы?

– Это такие мифические существа, которые, по преданию, могут одолеть ментодеров в открытом поединке. У нас они не встречаются, только там, на Заокраинном Западе, – Сьюзан вздохнула. – Но эти твари их боятся.

– А почему они вообще здесь? И зачем отменили палочки? Что тут случилось? И что с Мергионой? И почему Сен…

– У тебя очень много вопросов, Гаттер, – сказала МакКанарейкл, – а у меня слишком мало ответов. Ладно, пошли, я тебя провожу до корпуса, заодно и расскажу, что тут творилось в последние дни. Дубль, ты можешь возвращаться к хозяйке!

Дуб послушно повернулся и быстро зашагал в сторону медицинской башни. Порри не понравилась его торопливость.

– Мисс Сьюзи! – попросил он. – А можно мы тоже заглянем к Мергионе? На секундочку! А то потом меня не выпустят из корпуса!

– Это уж точно, не выпустят. Ладно, только быстро. И аккуратней там, не сболтни лишнего, – МакКанарейкл решительно двинулась вслед за Дублем.

– Да, – согласился Порри, едва поспевая за преподавательницей, – если Мерги чего-нибудь сболтнуть, она и в жабу превратить может.

– Не может, – буркнула МакКанарейкл, – она теперь никого ни во что превратить не может.

Какое-то время Порри пытался переварить услышанное.

– Что вы имеете в виду? Она разучилась колдовать?

– Гаттер, не вздумай такое ляпнуть при ней! Она и так на себя не похожа, – мисс МакКанарейкл замедлила шаг. – Я ведь в ее годы такая же была. Лихая и отчаянная (Порри готов был поклясться, что в голосе Сьюзан появились нежные нотки). И рыжая!

– Правда? – не удержался Гаттер, который привык к тому, что деканша меняет цвет волос по три раза на дню.

– Еще какая! Это теперь приходится краситься, чтобы скрыть седину, – преподавательница подмигнула Порри, но тут же помрачнела. – Я-то могу себе представить, каково бедной девочке.

– Но как это случилось? Неужели… Мордевольт?

– Нет, не Мордевольт.

– А кто?

– Сен Аесли.

Порри остановился так резко, что чуть не упал.

– Мисс Сьюзи, – осторожно сказал он, – мы все восхищаемся вашим чувством юмора, но я серьезно спросил. Извините.

– А я серьезно ответила. Не извиняйся, я бы сама не поверила. Но я это видела собственными глазами. Позавчера, в тот же день, когда я вернула на место Каменного Философа. Ох и наслушалась я от него пророчеств, пока реставрировала! Кстати, благодаря твоему щекотанию нашего символа, Бубльгум сделал то, что ему не удавалось сорок лет – пробил фонды на капремонт. Квадрит пообещал прислать лучшую бригаду гномов. Обычное дело – пока что-нибудь не навернется никто и не почешется?[50]. Когда… Что-то я много болтаю не по делу. Короче. В тот самый день мы отрабатывали технику проведения волшебных дуэлей…