— Гален, — она умоляюще смотрит на него. — Ну пожалуйста.

Он вздыхает.

— Я не могу пропустить сегодня школу. Мне придется пропустить ее завтра.

Любопытство заставляет ее оживиться.

— Почему?

Он оттягивает ее с дороги перед топчущимися у двери одноклассниками. Раздается запоздалый звонок.

— Я собираюсь поговорить с Архивами сегодня ночью. Посмотрю, что еще смогу узнать о полукровках. Я подумал, может это поможет тебе... — он передергивает плечами, не в силах закончить наполовину правду. — Кроме того, мне нужно вернуться до пятницы. Рейчел считает, мы должны отправиться в пятницу вечером на свидание. Ну, для видимости.

— А, — вместо того, чтобы моргнуть, она закрывает глаза и снова зевает. — Типа похода в кино?

— Она предложила несколько вариантов. Кино, кажется, один из них. Там еще были катание на роликовых коньках и боулинг.

Эмма выдает сонный смешок.

— Если ты считаешь меня ходячей катастрофой в шлепанцах, тебе стоит увидеть меня на роликовых коньках.

— Тогда пойдем в кино. Давай не будем рисковать заполучить еще одно сотрясение мозга, — он проводит ее к двери, и она позволяет ему открыть ее для нее. Тайлер, подросток с кадыком размером с его нос, вкрадчиво машет им рукой, подзывая их к местам, которые он занял на заднем ряду класса. Гален подсовывает ему двадцатидолларовую банкноту, и Тайлер перетаскивает свои вещи на свободную переднюю парту.

Пока Эмма дремает на физике, Гален добросовестно ведет за нее конспект по термодинамике. На отдельном листке бумаги, он перечисляет вопросы, которые хотел бы задать Ромулу. Все же, после того, как он проверил и перепроверил список, остается вопрос, о котором он забыл. Он гложет его, скрываясь где-то в подсознании и не давая себя найти.

Рядом с ним, Эмма вздыхает во сне. Гален замирает. Эмма. Кто присмотрит за Эммой, пока меня не будет? Тораф еще не вернулся с поисков Паки. Рейчел может присмотреть за ней на суше, но если Эмма полезет в воду, толку с нее не будет никакого. Не то чтобы казалось, что она ринется упражняться в ближайшее время, учитывая, как она измотана. Но Эмма же практически соткана из неповиновения, упрямства и непоколебимости, и еще из всего остального, что может каким-либо образом усложнить ему жизнь. Если она захочет зайти в воду, она зайдет.

Остается только один выход. Рейна.

 Каналы на телевизоре продолжают меняться даже после того, как Рейна прекращает клацать кнопкой пульта. Она сползает вниз с дивана и устраивается на полу.

— Четыреста каналов и нечего смотреть. Невероятно, — бормочет она.

Я смотрю на нее с моего местечка в кресле и закладываю страницу в книге.

—Ты могла бы помочь мне попрактиковаться. Им не обязательно об этом знать, — практиковаться меня и не тянет. Просто хочу сделать это из принципа, назло Галену, раз он так категорически предупреждал меня этого не делать. И вдобавок, взял моду приставлять ко мне нянек.

Она косится на меня.

— Губастик тут же узнает. Он же может почувствовать меня откуда угодно, помнишь? И сразу же доложит Галену. Он поймет, что что-то не так, если мы полезем в воду без моего брата.

Я пожимаю плечами.

— С каких это пор ты беспокоишься о проблемах?

— Ни с каких. Просто Гален сказал, что если я не подпущу тебя к воде, он научит меня водить свой автомобиль.

Джекпот!

— Я знаю как водить машину. И могу научить тебя.

— Гален сказал мне не просить тебя, или сделке конец.

— Но ты не просила меня. Это я предложила.

Она кивает, закусив губу.

— Твоя правда. Ты предложила.

Я бросаю книгу на уродливый стеклянный столик и падаю рядом с ней.

— Я научу тебя водить машину, если ты разрешишь мне поплавать. Тебе даже не обязательно идти со мной.

То, как она поднимает брови, напоминает мне о Галене.

— Как по мне, ты попусту тратишь время, пытаясь превратится. Ты наполовину человек. Скорее всего, у тебя этого хвоста и нет.

— Что ты знаешь о полукровках?

Она пожимает плечами.

— Не много. Достаточно знать, что если ты один из них, нет никакого смысла пытаться превратится. Тебя все равно не примут. По крайней мере, Сирены.

Я решаю не обижаться на нее. В любом случае, мне наплевать на ее мнение, да и ей все равно, обидела она меня или нет. Рейна имеет право на свою точку зрения. Мы только потратим время впустую, обижаясь друг на друга. Кроме того, она все еще здесь. Если бы она думала обо мне, как о выродке, то не стала бы иметь со мной ничего общего, не правда ли ?

— Может, это и правда. Но если бы ты была на моем месте, разве тебе не захотелось бы узнать, сможешь ли ты превратиться?

Она на секунду задумывается, а затем снова пожимает плечами.

— Возможно.

— Так как, по рукам? — говорю я, протягивая руку. Она рассматривает ее, а затем скрещивает руки. Я опускаю руку на диван, чувствуя себя неловко. Интересно, знает ли она вообще, что такое рукопожатие.

— Ты научишь меня водить свою машину, если я позволю тебе зайти в воду?

— Э-э, нет. Я научу тебя водить машину Галена, если ты позволишь мне зайти в воду. Ты не прикоснешься к моей машине без водительских прав. Настоящих, а не какого-то куска блестящего пластика, который Рейчел достанет для тебя в перерыве между двух дневных ток-шоу.

Даже если у Галена нет страховки, у него полно денег в бумажнике, чтобы купить новую. А с другой стороны, у меня достаточно сбережений, чтобы покрыть не страхуемый минимум.

Ее глаза загорелись.

— Ты хочешь сказать, что позволишь мне поводить его маленькую красненькую? Мощную?

Почему нет? Я киваю.

— Да. Кабриолет. По рукам?

Она хватает мою руку с дивана, и подымает нас обеих. Затем пожимает ее.

— Идет! Я пойду, возьму ключи у Рейчел.

* * * 

Я останавливаюсь на грунтовом отрезке самой пустынной дороги, на окраине из окраин Мидлпоинта. Позади нас нет ничего, кроме нашего же следа в грязи, который теряется, словно призрак, в деревьях по обе стороны дороги. Впереди, у единственного почтового ящика на всей дороге, останавливается почтовый грузовик с включенными фарами. Когда он проезжает мимо, водитель поправляет кепку, пристально рассматривая нас, как если бы мы затеяли что-то нехорошее, что само по себе уже не хорошо — он может вызвать полицию. Я улыбаюсь и махаю ему, гадая, выгляжу ли я так же виновато, как себя чувствую. Лучше побыстрее с этим покончить, провернув самый короткий урок вождения в истории. Ей же не нужно сдавать экзамен по вождению. Если она сможет удержать машину прямо на протяжении десяти секунд — считай, я выполнила свою часть уговора.

Я выключаю зажигание и смотрю на нее.

— А как у вас с Торофом?

Она поворачивает голову ко мне.

— Какое это отношение имеет к вождению?

Помимо его отсрочки?

— Никакого, — говорю я, пожимая плечами. — Просто интересно.

Она тянет вниз солнцезащитный щиток и поворачивает к себе зеркало. Указательным пальцем, вытирает пятнышко от туши, позаимствованной у Рейчел.

— Вообще-то, это не твое дело, но у нас все хорошо. У нас всегда все было хорошо.

— Кажется, он так не считал.

Она бросает на меня взгляд.

— Временами, он чересчур восприимчивый. Я это ему объяснила.

Повышенная чувствительность? Ни в коем случае. Она так просто от этого не отделается.

— Он хорошо целуется, — говорю я ей, заранее готовясь.

Она поворачивается в своем кресле, глаза сузились в щелочки.

— Ты могла бы уже забыть о том поцелуе, Эмма. Он мой, и если ты прикоснешься к нему своими грязными гибридными губами снова...

— Ну и кто здесь сверхчувствительный? — говорю я, улыбаясь. Она любит его.

— Меняемся местами, — рычит она. Но я слишком рада за Торафа, чтобы вернутся к враждебности.

Оказавшись на водительском сидении, она враз меняет свое сварливое настроение. Она подпрыгивает на нем вверх-вниз, словно выбирая в магазине матрас, нагнав в него столько воздуха, что могла бы пробить макушкой крышу, если бы я вовремя ее не осадила. Она тянется к ключам в замке зажигания, но я хватаю ее за руку.