Но Гален, видимо, летающая рыба — он хватает меня за руку, разрушая мою собственную попытку полететь. Он разворачивает меня. Притягивает ближе и приподымает подбородок подушечкой большого пальца. Когда я отворачиваюсь, он делает это жестче, заставляя меня посмотреть на него. Старая Эмма покрылась бы синяками в течении следующих десяти минут. Новая же только разозлилась.

— Отпусти! — визжу я, толкая его в грудь. Но почему-то это только заставляет меня прижаться к нему поближе.

— Эмма, — рычит он, когда я наступаю ему на ногу. — Что бы ты сделала?

Ладно, такого поворота я не ожидала. Я перестаю отбиваться.

— Что?

— Скажи мне, чтобы ты сделала на моем месте. Скажи мне, чтобы ты сделала, если бы тебе пришлось выбирать между выживанием человечества — я говорю о детях, бабушках-дедушках и прочих ваших человеческих родственниках, — выпаливает он, задыхаясь. Я понимаю, что никогда его таким прежде не видела. Задыхающийся Гален.

— Скажи, легко ли тебе было бы бросить их на произвол судьбы, если бы вместо этого ты смогла получить то, что ты хотела всю свою жизнь? Ответь мне, Эмма. Что бы ты выбрала?

— Я... Я не... пони...

Он трясет меня, держит железной хваткой.

— Ты все понимаешь, Эмма. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ответь мне. Подумай, чего бы ты хотела больше всего. О единственном, без чего не смогла бы жить.

Тут и думать нечего. Это Гален.

— Ладно.

— А теперь представь, что тебя попросили поменять то, что ты любишь, на то, что человечество продолжит свое существование. Люди, которых ты даже не знаешь. Люди, которые даже еще не родились. Ты бы это сделала? Смогла бы? Даже если бы никто из них так и не узнал о твоей жертве, и никогда бы тебя за это не поблагодарил?

Осторожно, я понимающе киваю. Он позволяет мне отойти от него. От его напряженного взгляда у меня по всему телу пробегает холодок.

— Было бы эгоистичным не провести обмен, — говорю я в полголоса. — Это, вообще-то, даже и не выбор.

— Именно. У меня не было выбора.

— Ты говоришь... Что ты говоришь?

Неужели...он говорит обо мне?

Он проводит рукой по волосам. Я никогда не видела его таким эмоциональним раньше. Гален всегда такой самоуверенный и сдержанный.

— Я говорю, что ты — то, чего я хочу, Эмма. Я говорю, что люблю тебя.

Он делает шаг вперед и касается рукой моей щеки, проводя линию вниз к губам, словно обжигая своим пальцем.

— Как ты думаешь, чего бы мне стоило видеть тебя с Громом? — шепчет он. — Как если бы у меня вырвали сердце и пропустили его через мясорубку Рейчел, вот как. Или даже хуже. Возможно, это убило бы меня. Эмма, пожалуйста, не плачь.

Я всплескиваю руками.

— Не плачь? Ты что, серьезно? Зачем ты приехал, Гален? Ты думаешь, от этого мне станет легче — знать, что ты меня любишь, но у нас все равно ничего не выйдет? Что я все равно должна стать парой Грому ради высшего блага? Не говори мне не плакать, Гален! Я... не.....я не....не могу...

Слезы полились градом. Гален смотрит на меня, опустив руки, беспомощный, как краб в ловушке. Я на грани гипервентиляции и вот-вот начну икать. Это уже слишком.

У него такое серьезное выражение лица, как будто он испытывает физическую боль.

— Эмма, — он еле дышит. — Означает ли это, что ты чувствуешь то же самое? Что я что-то значу для тебя?

Я смеюсь, но это звучит резче, чем я предполагала, из-за икоты.

— Какая разница, что я чувствую, Гален? Я думаю, мы оба понимаем, почему. Нет необходимости повторять все сначала, не так ли?

— Это имеет значение, Эмма, — он хватает меня за руку и притягивает к себе снова. — Скажи мне прямо сейчас. Я что-нибудь значу для тебя?

— Если ты все еще не понял, что я по уши в тебя влюблена, Гален, то ты не слишком хороший посланник к лю...

Его губы приникают к моим, обрывая на полуслове. Этот поцелуй не так нежен, как первый. И уж точно не сладок. Он жесткий. требовательный, ищущий. И выбивающий из колеи. Нет и части меня, которая не растаяла бы перед Галеном, нет и части меня, которая не загорелась бы от жара его прикосновений.

Я случайно издаю стон просто в его губы. Он принимает его, как разрешение оторвать меня от земли и поднять вверх для большего доступа. Я принимаю его стон, как подсказку, разрешение поцеловать его сильнее.

Он игнорирует звонящий в его кармане телефон. Я игнорирую всю вселенную. Даже когда включаются уличные фонари, мне все равно, я бы продолжила целоваться. Но принц, как он есть, более собран в этот момент. Он осторожно отстраняется и ставит меня на землю. Его улыбка, одновременно, опьяняющая и опьяненная.

— Нам все еще нужно поговорить.

— Правильно, — соглашаюсь я, но при этом качаю головой.

Он смеется.

— Я проделал весь путь до Атлантик-Сити не для того, чтобы заставить тебя плакать.

— Я не плачу, — я тянусь к нему снова. Он не уклоняется от моих губ, но он и не углубляет поцелуй, целомудренно чмокнув меня перед тем, как отстраниться.

— Эмма, я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что ты не должна связывать себя с Громом.

Я поднимаю бровь.

— Э... я никогда и не собиралась связываться с Громом.

— Я имею в виду, Гром будет связываться с другой, у которой тоже есть Дар Посейдона. Это означает, что...

— Мне не нужно связываться с Громом, — договариваю я за него.

— Я это только что и сказал.

— В смысле, я не буду чувствовать, что обрекаю всех Сирен на вымирание своим отказом Грому.

Он усмехается.

— Точно.

— Но это не изменит того, что я — полукровка. Ты все еще не можешь быть со мной, не так ли?

Он прикасается большим пальцем к моим губам, погружаясь в размышления.

— Сейчас закон не на нашей стороне. Но я думаю, что через какое-то время, мы бы смогли добиться его отмены. Я не сдамся, пока не пройду весь путь до конца.

Он разворачивается нас в сторону своего внедорожника, останавливаясь по пути, чтобы подобрать мои туфли с обочины. Гален помогает мне забраться на пассажирское сидение Эскалады, а затем отдает мне туфли.

— Спасибо, — говорю я ему, когда он садится за руль.

— Немного поздновато для румянца, — замечает он, пристегиваясь.

— Мне кажется, я никогда не перестану краснеть.

— Я на это очень надеюсь. — говорит он, закрывая дверь. Взяв мое лицо обеими руками, он еще раз притягивает меня ближе. Его губы касаются моих, но я хочу большего. Почувствовав мои намерения, он накрывает рукой мою руку, когда я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности.

— Эмма, — выдыхает он в мои губы. — Я очень по тебе скучал. Но мы не можем. Не сейчас.

Я не пыталась сделать то, о чем он подумал. Я просто хотела сесть поудобней для поцелуя. Сказать ему об этом — все равно, что опозорить нас обоих. Но он сказал, не сейчас. Что это значит? Что он хочет подождать, пока обойдет закон? Или хочет дождаться его отмены, и если ее не будет, он нарушит закон, чтобы быть со мной?

Почему-то, я не хочу знать ответ, каким бы он ни был. Образ "той девушки" снова всплывает у меня в голове. Я не хочу, чтобы Гален нарушал свои законы — это одна из причин, почему я люблю его так сильно. Его верность своему народу, его обязательства перед ним. Такой преданности практически не существует среди людей. Но я так же не хочу быть "той девушкой". Сирена я или нет, я хочу поступить в колледж, я хочу познавать мир над уровнем моря и под ним.

Но я ведь не должна принимать подобное решение прямо сейчас? В смысле, такие решения, изменяющие жизнь, требуют времени на обдумывание. Времени и спокойствия. И какого-то расстояния между моими губами и его.

Я сажусь на место.

— Ты прав. Прости.

Он берет несколько прядей моих волос и проводит ими по своему лицу, улыбаясь.

— Не стоит просить прощения, это моя заслуга. Тебе придется помочь мне не распускать руки.

Я смеюсь, даже когда электрический заряд пробегает по моим венам.

— Угу. Нет.

Он тоже смеется и поворачивается, чтобы завести двигатель, но затем останавливается. Оставляя ключ в зажигании, он говорит: