– Но ему не из чего брать материал, – скептически заметил Портер. – Почти все, что могут его люди, это стоять в сторонке и наблюдать.

Коробка на столе президента загудела. Нахмурившись, он протянул руку и ткнул пальцем в кнопку.

– Грейс, я, кажется, просил вас…

– Извините, сэр, но я подумала, что вам необходимо знать… Здесь доктор Аллен. Он говорит, что должен немедленно встретиться с вами. Кажется, в Миннесоте обнаружен мертвый пришелец. Аллену только что позвонили оттуда.

Комната казалась удушающе тесной. И это было странно, потому что раньше он этого не замечал. Впервые за два года, что жил здесь, он обратил внимание на грязные стекла, потолки, потеки на стенах, смыкающихся, словно в давильне.

Он отодвинул бумаги на край стола и поднялся, глядя в окно на детей, играющих в свою шумную, с беготней и криками, игру, имевшую смысл только для них. По трещинноватому тротуару хромала пожилая женщина с тяжелой продуктовой сумкой. У крыльца какой-то развалюхи сидела грязная дворняга. Старая, с помятыми крыльями и бампером машина стояла на своем обычном месте у поворота.

Вот черт, что со мной? – подумал Джерри Конклин. Но спрашивая, он уже знал ответ.

Это все пришельцы. С тех пор, как началось посещение, он перестал быть самим собой. Внутреннее беспокойство лишило его сна и каждого часа бодрствования. Оно не оставляло его. Оно мешало работать над дипломом, а диплом – это не шутки. Он просто обязан сесть за работу.

Может, лучше было бы рассказать всю историю соответствующим представителям власти? И, избавившись от беспокойства, он мог бы посвятить себя работе. Но по какой-то причине он был не в состоянии сделать это. Он уверял себя, что боится насмешек, скрытого смеха, который могла бы вызвать эта история, боится выставить себя на посмешище. Но это была не основная причина. И в то же время он не мог представить себе, каковы другие причины. Он думал, что, рассказав Барру все, успокоится. Но этого не произошло. Экзобиолог, несмотря на то, что выслушал его серьезно, абсолютно ему не помог. И сам рассказ не обрел очищающего свойства исповеди.

А теперь он просто не мог его рассказать. Теперь это была бы обычная история, которых сейчас масса – все ненормальные кинулись рассказывать, как их ловили пришельцы или вступали с ними в телепатический контакт. Рассказав свою историю, он окажется в числе лунатиков и недоумков, членов масс мистических НЛО-клубов, которые так расплодились в последнее время.

Если раньше ему было бы трудно рассказать, то теперь это стало вообще невозможно.

Хотя более чем вероятно, со всем этим еще не покончено. Рано или поздно следователи найдут номер его раздавленного автомобиля или, на худой конец, номер двигателя, узнают имя владельца и, таким образом, выйдут на него, связав воедино Джерри и его машину. Возможно, они уже нашли номера. А он притаился, хотя, наверное, лучше было бы что-то предпринять в отношении машины, хотя бы заявить в страховую компанию. Но что бы он им сказал? Сначала он хотел заявить, что машину похитили, но потом передумал, решив не поддаваться импульсу. Наверное, если бы он не преодолел этого мимолетного побуждения, то, чего греха таить, нынче оказался бы в гораздо более трудном положении.

Он отошел от окна и сел за стол, со вздохом разложил перед собой бумаги. Несмотря ни на что, сказал он себе, сегодня нужно хоть как-то поработать. После шести должна появиться Кэт и они поедут куда-нибудь поужинать.

Кэт, подумал он. Без нее он бы пропал. Только ее сила, ее психологическая устойчивость, ее любящее утешение помогли ему преодолеть стресс, справиться с тяжестью нескольких последних дней.

Зазвонил телефон. Он тут же взял трубку.

– Джерри, – сказала Кэт, – сегодня мы не сможем встретиться. Я уезжаю в служебную командировку. Снова в Одинокую Сосну.

– Вот черт! – вздохнул Джерри. – Я тут сидел и думал, как здорово, что мы сегодня встретимся. Что там на сей раз?

– Нашли мертвого пришельца. Вашингтон, очевидно, вызовет группу для исследований. Нам нужен человек на месте событий. Выбор пал на меня.

– Мертвый пришелец? Что с ним случилось?

– Никто не знает. Его только что нашел Стеффи Грант. Помнишь, я тебя с ним знакомила?

– Припоминаю. Так как же он определил, что пришелец мертв?

– Он был холодный, – сказала Кэт, – и больше не висел над землей, а неподвижно лежал на грунте.

– И теперь все ринутся резать мертвого пришельца на части, чтобы определить, как он устроен внутри.

– Да, в этом и заключается идея, как я поняла, – согласилась Кэт.

– Звучит отвратительно.

– Я тоже так считаю, но в логике им не откажешь.

– Когда ты вернешься?

– Не знаю. Дня через два. Я тебе позвоню, когда вернусь.

– Я рассчитывал, что мы могли бы встретиться сегодня вечером.

– Я тоже, Джерри. Мне ужасно жаль. Да, еще, Джерри… Нашелся наш старый знакомец, пришелец под номером Сто один.

– Сто один?

– Да, неужели ты не помнишь? Наблюдатели написали зеленой краской номер на первом пришельце, который приземлился в Одинокой Сосне.

– Да-да, ты мне говорила об этом. Значит, его нашли. А где?

– Небольшая ферма неподалеку от Айовы. Дэвис-орнер. Фермер считает, что она там что-то посадила на его поле и теперь охраняет это поле, никого туда не пускает. Каждого, кто приближается, отгоняет прочь.

– Что же она могла посеять?

– Возможно, там ничего нет. Это лишь предположение владельца поля. Джонни как раз собирался послать меня туда, но тут пришло сообщение из Одинокой Сосны, так что мой маршрут изменился.

– Но зачем нужно было посылать в Айову именно тебя?

– У Джонни появилось такое ощущение. Он у нас большой оригинал, работает на интуиции, предчувствиях и тому подобном. Иногда это ему удается. Можно назвать это интуицией газетчика. Поэтому мне нужно лететь. Самолет и Чет уже ждут. Чет прыгает с ноги на ногу от нетерпения.

– Я буду скучать, Кэт.

– Я тоже. Смотри, не теряй времени, потрудитесь как следует, пока меня нет.

– Хорошо, Кэт. Спасибо, что позвонила.

Он положил трубку и задумчиво уставился в стену. Комната снова превратилась в заколоченный гроб. Снова явственно проступили подтеки на стенах и грязь на оконных стеклах.

Старина 101 в Айове. Охраняет поле на ферме. Но почему именно в Айове? В Айове почти нет деревьев, ничего похожего на лесные массивы Миннесоты. Фермер говорит, что пришелец что-то посеял на поле. Чем он мог его засеять? Наверняка, этот фермер ошибается. Джерри потряс головой.

Он встал, прошелся по комнате, с яркой четкостью припомнив то время, когда находился в чреве пришельца под номером 101. Он снова вспомнил светящиеся диски, мерцание, голубое свечение. Там было что-то такое, подумал он, что я должен был понять, и я бы обязательно понял, если бы подольше оставался внутри.

Если бы он смог остаться там подольше, снова поговорить с пришельцем… Стоп, идиот! Он напомнил себе, что никогда и не разговаривал с ним в полном смысле этого слова. Он лишь получил от него впечатление, чувство дома и ощущение сходства с деревом. И все эти ощущения, напомнил он себе, могли вовсе не исходить от пришельца, а быть результатом какой-то абберации в мозгу Джерри.

Он вернулся к столу и снова сел, положил перед собой бумагу и взял ручку. То, что он написал, было не текстом, не буквами, складывающимися в осмысленные фразы, а какими-то каракулями. Как курица лапой, подумал он, стараясь разобрать, что написал.

Возможно, напряженно подумал он, ответ как раз находится там, на ферме в Айове. Но это просто безумие, попробовал успокоить он себя. Ну, поедет он в Айову на ту ферму, а пришелец прогонит его оттуда, как прогоняет всех. Это все фантазии и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но понимание уже не могло помочь ему. Фантазия превратилась в побуждение. Побуждение стало уверенностью. Но… Он должен ехать в Айову, хотя он понятия не имел, что будет потом, когда он туда доберется.