Алекс, дорого одетый, вышел из такси перед входом в роскошный пятизвездочный отель «Метрополь» в Охотном ряду. В его атташе-кейсе лежали досье Андре Робеспьерра, Владимира Юрьевича Румянцева и Раймонда Брукманна, полученные от Христенко, а также двести тысяч долларов наличными. Его тут же проводили в пышно отделанный вестибюль и подвели к стойке регистрации. Клерк, довольно заносчивый с виду, но вежливый, при его появлении как бы невзначай взглянул на настенные часы, давая понять, что хоть час и поздний, но для них это дело привычное, поскольку деловые люди времени не выбирают.

– Для меня забронирован номер, – сказал Алекс, будто ничего не заметив.

– Как вас зовут?

– Михаил Филиппов, – он протянул клерку внутренний паспорт. Тот его внимательно изучил, затем бросил взгляд на список забронированных номеров.

– Да, номер четыреста семь. Ваш багаж?

– Нет, только кейс.

– Ну и прекрасно, господин Филиппов.

Клерк нажал кнопку звонка. Мгновенно появился юноша в униформе, который взял у клерка ключ от номера Алекса, взглянул сначала на него, потом на гостя.

– Прошу вас, следуйте за мной.

После недолгого подъема на лифте Алекс был препровожден в номер 407. Это оказался роскошный «люкс» со спальней и гостиной. Парень привычно принялся показывать Алексу, где что лежит, потом получил двести рублей чаевых, вручил ключ и покинул номер. Алекс остался наедине с окружающими его тишиной и роскошью, на какое-то мгновение ему даже показалось, что он всегда обитал именно в таком месте. Но, оставшись наедине с собой, он сразу вспомнил о недавнем покушении. Сейчас он вполне мог быть мертвым, а не живым. Христенко знал, о чем говорил, когда упомянул об опасности, которая очень скоро может грозить Алексу.

Недавно пережитое покушение научило его быть осторожным. Он запер входную дверь и, снимая на ходу пальто и пиджак, проверил комнаты на предмет чего-либо подозрительного. На огромной кровати лежал гостиничный махровый халат. Сняв рубашку, Алекс накинул его. «Да, удобно. Чувствуй себя как дома», – мысленно повторял он, направляясь в ванную комнату. Там он умылся горячей водой с мылом и почувствовал себя куда бодрее. Затем Алекс позвонил портье и попросил соединить его с бюро обслуживания. Обязательно надо было чего-нибудь перекусить, а то он уже и не помнил, когда в последний раз ел. Зато теперь наверняка придется иметь дело с мясом убитых животных, и ничего тут не поделаешь, поскольку инициативу перехватил Алексей.

– Бюро обслуживания? Да, я хотел бы заказать бифштекс по-нью-йоркски, с кровью, вареный картофель, овощной салат, черный кофе и бутылочку приличного «каберне совиньон». Номер четыреста семь… Благодарю.

Положив трубку, он вытащил из атташе-кейса мобильный телефон Алексея, набрал номер, который знал на память, и, усевшись в кресло, принялся ждать ответа.

– Алло? – послышался наконец голос с легким французским акцентом. Собеседник был явно удивлен столь поздним звонком.

– Рене? Это Алексей. Как ты, друг мой?

– Неплохо, неплохо. Недавно говорил с Еленой и как раз упомянул, что ты очень давно не звонил. Я уже подумал, не улетел ли ты в Америку.

– Таков был изначальный план, но ситуация изменилась.

– Ты из дома звонишь?

– Нет, и Елены со мной тоже нет. Я ночую в отеле «Метрополь». Знаешь его?

– Что ты там делаешь?

– Это долгая история. Извини, что побеспокоил так поздно, но мне срочно требуется одна услуга.

– И какая же?

– Понимаешь, не хотелось бы говорить об этом по телефону.

– Понятно. И как скоро?

– Ты не мог бы быть в Москве прямо завтра?

– Алексей, да ведь и так уже завтра. А не может это дело подождать пару дней?

– Боюсь, что нет. Дело очень срочное.

– Понятно,.– еще бы не понять, когда такое явное напряжение сквозило в голосе Алексея. – Короче, утренним рейсом я вылетаю в Польшу на встречу с клиентом. Если после этого я ближайшим рейсом вылечу в Москву, то буду там где-то в середине дня. Ну как, годится?

– Заодно и пообедаем, – согласился Алекс. – Номер четыреста семь, фамилия Филиппов.

– Не понял.

– Я все тебе объясню при встрече.

Французскому адвокату, работающему на «Сюрте», сразу стало ясно, что больше вопросов задавать не стоит.

– Хорошо. Тогда, скажем, в час дня, если, конечно, не будет накладок с рейсами.

– У тебя ведь есть номер моего мобильного. Так что до завтра.

– О'ревуар, – последовал щелчок ложащейся на место трубки.

Алекс отложил мобильник, поудобнее расположился в кресле и открыл желтый конверт, который передал ему Христенко. Там было три кратких досье. Он открыл первое – это оказалось досье Андре Робеспьерра – и начал читать.

Андре Робеспьерр, шестьдесят четыре года, второй ребенок Жоржа и Рене-Мари Робеспьерров, родился в Париже. Его прадед Жак Робеспьерр до прихода нацистов являлся исполнительным директором Французского национального банка, затем до окончания войны сотрудничал с национал-социалистами в вишистском правительстве. Его сын, которого также звали Жак Робеспьерр, был вынужден после войны пробивать себе дорогу в приличное общество. Он поступил на службу простым чиновником в банк «Евро-Свисс», сделал удачную карьеру и зажил жизнью порядочного человека, едва ли не представителя исчезнувшей к тому времени старой аристократии. Ему даже удалось добиться расположения де Голля.

К этому времени Андре Робеспьерр, внук Жака, также сделал обычную для людей своего круга карьеру и ко времени окончания холодной войны стал членом совета директоров. Все эти годы Робеспьерр вел просто образцовый образ жизни, типичный для выходца из богатой семьи, получил дополнительно к французскому еще и швейцарское гражданство, что являлось обычным делом для людей его положения. После того как он нажил миллиарды долларов на подпольной торговле перуанскими наркотиками и разместил деньги на секретных счетах, его сделали членом правления швейцарской фондовой биржи. С учетом двух просторных особняков в обеих странах, многочисленных слуг, мгновенно выполняющих любое желание членов его семьи, частых поездок за покупками в тогдашний Западный Берлин и совершаемых раз в полгода прогулок на яхте «Мано», длина которой составляла сто сорок футов, стоило сказать, что он живет как человек, который может себе ни в чем не отказывать. Двое его сыновей, Клод и Ив, стали членами совета директоров банка «Евро-Свисс».

Робеспьерру оставалось лишь стать самым богатым французом в Европе, и в этом он устроил товарищеское соревнование с русским олигархом Владимиром Юрьевичем Румянцевым, сопредседателем правления «Спейс-Диск». Они частенько бывали друг у друга в гостях и обменивались суждениями по поводу дальнейшего развития капитализма, насчет того, что считать законным и незаконным, после того как деньги претерпели процесс очищения в банке. Это был их способ проводить досуг, подшучивая друг над другом во время охоты, которой они любили заниматься в просторных владениях одного или другого.

Алекс оторвался от чтения и попытался представить себе, что думает по поводу всего происходящего Алексей, честный человек и патриот бывшего Советского Союза, ныне ставшего союзником Соединенных Штатов. Вызовет ли информация о преступной деятельности Робеспьерра ненависть у Иванова, человека, прошедшего нелегкую школу жизни в Советском Союзе?

Алекс снова взялся за досье и уже собрался было продолжить чтение, когда услышал негромкий стук в дверь. Нервы его не выдержали, он подскочил как ужаленный и схватился за свой автоматический «глок-26». Спрятав его за спиной, он отпер дверь и впустил в номер официанта в накрахмаленной униформе, катящего перед собой столик на колесиках, уставленный покрытыми крышками тарелками, фужерами и столовым серебром.

– Да, спасибо, – поблагодарил Алекс, вручая официанту триста рублей чаевых.