***

Первым делом варвар выдёрнул из земли меч, до которого так и не добрался Пейрифой, разрезал веревки, стягивающие запястья и щиколотки связанной девушки, потом бросился к берегу Леты (прекрасно: он не помнил, кто он, как тут оказался, и вообще где это «тут», но зато почему-то знал, как называется река), подобрал веревку, с помощью которой герои вытащили его из воды, и шатаясь от слабости, связал вместе два бесчувственных тела. При этом он сам едва не свалился без сознания, но, поморгав, сумел-таки отогнать мельтешащий перед глазами кровавый туман и вернулся к девушке, которая сидела на земле, и, всхлипывая, растирала запястья.

— Тише, — сказал он. — Все хорошо. Они ничего тебе не сделают.

Девушка потерла рукой распухший нос и бросилась ему на шею:

— Дядя… дядя Аид, — еле выговорила она, захлебываясь рыданиями. — Это я… я… Макария… мы с мамой поменялись обличиями… чтобы…

— Макария?!

Головная боль стала невыносимой, и, кажется, он все же на миг потерял сознание. Он сел на землю, и, глядя на вращающиеся над головой своды подземного мира, стал заваливаться набок, но Макария (в теле Персефоны почему-то) не дала ему упасть. Уткнувшись лицом ему в плечо, в холодную, промокшую насквозь рубаху, она горько заплакала.

Варвар… Аид мягко отстранил ее, потом протянул руку, коснулся её волос, на миг закрыл глаза… да, теперь он помнил, как это делается… и её вздрагивающее тело съежилось, из женского превратилось в детское. Владыка материализовал теплый плащ, намотал на Макарию, и снова обнял, успокаивая.

— Мне было так страшно… — всхлипывала царевна. — Они хотели… хотели… я не могла колдовать… я не чувствую своей силы…

— Тише, не бойся, — сказал Аид, перебирая её волосы. — Они тебя больше не тронут… никто не тронет… я обещаю…

Макария вдруг выскользнула из-под его рук, и, вскочив, завопила:

— Т-ты! Как ты сможешь меня защитить?! Ты мне никто! Ты мне даже не отец!.. — она принялась хохотать, размазывая по лицу слезы.

Аид смотрел на неё молча. В этот миг он не чувствовал ничего. Абсолютно ничего, только жар где-то районе левого виска, и влагу от стекающих по скуле капель. Потом резко стало холодно, и почему-то перехватило горло — он задыхался.

«Ты мне никто».

Он судорожно вдохнул воздух, и то, что царапало его горло, провалилось куда-то в желудок. Превратилось в кусок льда.

— Ты права, — прошептал Аид, не слыша собственного голоса; шатаясь, поднялся, и, отвернувшись, побрел, высматривая что-то в траве.

— Нет, нет! — закричала Макария, бросаясь к нему. — Я не хотела так говорить!..

Она остановилась в шаге от него, заламывая руки. Аид же по-прежнему не смотрел в её сторону, отыскивая что-то в траве.

— Нет, — прошептала маленькая царевна. — Прости…

— Но ты права, — мягко сказал Аид, подбирая что-то с земли. — Я действительно тебе не отец.

В его руке блеснул наконечник копья незадачливого героя. Владыка коснулся пальцем острия, и, убедившись, что оно не затупилось о камни, воткнул его себе в ладонь.

— Но если ты считаешь, что это проблема, — проговорил он, протягивая окровавленный наконечник Макарии. — Я мог бы тебя усыновить.

— А я смогу называть тебя папой? — подозрительно спросила царевна.

— Конечно, — улыбнулся Аид, наблюдая, как кровь из глубокого пореза наполняет ладонь, как чашу, и продолжает сочиться сквозь пальцы.

Макария схватила наконечник, порезала маленькую ладошку и, не обращая внимания на боль, протянула руку. Их пальцы переплелись, и прозрачный ихор, текущий в венах царевны, смешался с кровью Аида.

— Теперь ты моя дочь, — сказал Владыка. — В Подземном мире и во всех мирах. Навсегда.

— Навсегда, папочка, — согласилась Макария, и капля их смешавшейся, искрящейся алым крови коснулась земли и разлетелась веером мелких брызг.

Подземный мир содрогнулся.

Миг — и порезы на руках закрылись, капли крови Аида и ихора Макарии высохли без следа; царевна осмотрела свою руку, не обнаружила на ней не то, что ранки, даже маленького шрама и принялась с воплями обнимать Аида.

— Стой! — внезапно сказала она. — Твоя кровь! Она была красной, а стала прозрачной, как у меня! Вот, посмотри!

Она провела рукой по щеке свежеобретённого отца и продемонстрировала ему каплю прозрачного, светящегося ихора.

Аид коснулся ещё кровоточащей раны на виске и с недоумением посмотрел на свои пальцы:

— И правда, ихор, — он помолчал и выразительно добавил пару слов на языке скифов. Перевёл взгляд на умильное личико Макарии, которая уже открыла ротик, чтобы на правах дочери попросить перевод, и прибавил ещё парочку полных песцов.

29

Пейрифой

Пейрифой пошевелил рукой и вполголоса выругался. Все тело болело, как будто его кто-то побил, причем бил довольно долго и с большим энтузиазмом. А, впрочем, так оно и было — не в добрый час его побратим выловил из реки этого ненормального варвара.

— Мне этот варвар сразу не понравился, — простонал Пейрифой, принимая сидячее положение. Попутно обнаружилось, что они с Тесеем связаны одной веревкой, причем не сказать чтобы качественно. Распутать узлы явно не составит труда.

— Ш-ш-ш, — зашипел на него Тесей. — Это не варвар. Он бог.

— Да?! — изумился Пейрифой, разглядывая варвара, который стоял неподалёку и обсуждал что-то с давешней малявкой. Из почти закрывшейся раны у него на виске действительно струился прозрачный светящийся ихор, и малявка как раз пыталась стереть его тряпицей. — Значит, чудесная мазь Деметры не сработала?

Собственно, Пейрифой изначально не особо верил в чудодейственную силу мази, которую вручила им Богиня Плодородия. Предполагалась, что мазь защитит от нападения богов и чудовищ, сделает неуязвимым для их ударов, однако герой с трудом представлял, как она должна работать.

Очевидно, никак.

— Ну, это вряд ли, — вполголоса сказал Тесей. — Думаю, тут одно из двух. Мазь могла не сработать потому, что он не осознавал себя как бог, или она была рассчитана на божественные силы, а не на то, что нам будут вульгарно бить морды. Заметь, мы тоже его потрепали. Стоит, шатается.

— Как думаешь, если мы нападем на него вдвоём… — загорелся Пейрифой, но Тесей тут же остудил его пыл.

— Дружище, давай не будем высовываться! — горячо зашептал он. — Это Аид! С мазью, без мази, шансов у нас маловато.

Пейрифой упрямо замотал головой, настаивая на том, что Владыка Подземного Мира, Аид Хтоний, Аид Невыразимый должен выглядеть как-то более величественно и ужасно. А не как самый обыкновенный варвар, пусть даже и навалявший двум героям.

— Подумай, откуда ему тут взяться? — возмутился лапиф, хотя его собственная голова как-то не была расположена думать.

Но Тесей почему-то воспринял это предложение всерьез.

— Помнишь, что госпожа Деметра сказала, что возьмёт его на себя? — вполголоса начал он. — Думаю, это она сбросила его в реку. А я выловил, на свою голову, и лишил тебя несравненного удовольствия обладать божественной Персефоной….

— А где вообще Персефона? — озадачился Пейрифой, распутывая запястья.

— Да! — неожиданно вклинилась в беседу малявка, хотя её мнения вообще-то никто не спрашивал. — Куда вы унесли мою маму? — она схватила варвара за локоть и жалобно сказала ему, — это же я уговорила её поменяться обличиями!

— Да? А зачем? — тот погладил её по голове привычным, едва ли не машинальным жестом, и Пейрифой впервые озадачился вопросом, что если варвар это Аид, то кто тогда эта рыжая мелочь?

— Ну, я хотела сберечь наши нервы, — неожиданно развеселилась малявка. — Как будто ты не знаешь нашу Деметру! Маме она чуть что начинает рассказывать о «мерзком подземном пауке, который похитил нежный невинный цветок», и бедную маму уже на «невинном цветке» натурально трясет, а я, значит, якшаюсь с чудовищами и совершенно отбилась от рук. И от ног. Ну, кто ж знал, что она сходу начнет тыкать в нас своими цветами! Ты только представь! Идем мы, значит, беседуем, как вдруг бабушка достает откуда-то целый букет каких-то странных вонючих цветов, и начинает совать мне в лицо! Понюхай, мол, внучка, в смысле, дочка! И в морду! Цветами! Я смотрю, и вокруг все плывет, а бабушка меня схватила и держит! Это было ужасно! Я не могла дышать! — она сделала паузу чтобы набрать воздуха в грудь и закончила. — Потом она, наверно, к маме пошла. И тоже ее… того. Цветами. Потому, что когда я проснулась, мама была без сознания, и эти двое её куда-то утаскивали.