«Здесь больше нет для меня ничего, — горько подумала она. — И зачем я остаюсь?»

Они спустились с Нагирских гор, словно голодные волки. Шел холодный моросящий дождь, превращающий землю под ногами в жидкую грязь, но их лошади были специально вымуштрованы для походов, ни одна из них не оступилась и не поскользнулась.

Ведло был небольшим городишкой, зажатым между поросшими лесом холмами и северным берегом реки Друн, несущей свои воды дальше, на юго-запад Хоньира. Когда они доехали до холмов, Керен приказала Кизо остаться здесь со вторым отрядом и задерживать всех проезжающих по дороге. Кизо и его люди исчезли за деревьями, а она сама направилась дальше, на северо-восток, вместе с третьим отрядом.

При свете потайных фонарей она с одним из лазутчиков вела за собой тридцать всадников по узкой лесной дорожке. Атака должна быть быстрой и яростной, но при этом хорошо просчитанной: нужно будет перекрыть северную дорогу, захватить причалы, а потом уже войти в город. Времени оставалось немного, вот-вот появится отряд Бернака, идущий с юга.

«Будьте там, — сказал он всем, уезжая. — Я не хочу делать всю работу сам».

Керен негромко ругалась, вытирая дождевую воду с лица свободной рукой. Деревья впереди начали редеть, замелькали огни Ведло, где-то в центре города полыхал огромный огонь, подымая вверх струю густого дыма и снопы искр.

Лазутчик, низенький тощий долбариец по прозвищу Пак, повернулся, прижав палец к губам.

— Тише, — прошептал он.

Предостережение тут же передали по цепочке, а лазутчик указал пальцем на хижину сразу за северным въездом в город, потом на другую — на берегу реки.

— Караулы? — уточнила Керен.

Пак кивнул, подняв три пальца. Керен отдала приказ Домасу и еще шестерым взять на себя заботу о караульных Шаленга, но не успели они спешиться, как откуда-то с юга до них донесся тревожный крик. Крик тут же прервался и перешел в приглушенное бульканье, но он успел сделать свое дело: из хижин начали выскакивать люди с зажженными факелами, городские бежали к ним на помощь.

— Проклятый Кизо! — пробурчала Керен, отдавая приказ: — На город!

Всадники развернулись между деревьями и двинулись с места, обнажая мечи. Выехав на открытое пространство, они образовали пары и кинулись на врага.

Клинки отряда Керен замелькали как молнии. Часть всадников спешилась, преследуя головорезов Шаленга и высматривая их главаря. Керен отбивалась от двух теснящих ее воинов, один держал в руке меч, у другого было копье. Первый взмахнул мечом перед мордой у лошади, и Керен удалось подставить под удар башмак, одновременно парируя выпад человека с копьем. Но она сделала это неудачно, копье скользнуло по ее доспехам и попало лошади в холку. Животное заржало и встало на дыбы. Она изо всех сил сдерживала лошадь, одновременно перерезая горло копьеносцу. Тот упал, обливаясь кровью, а она развернулась, уже готовая принять смерть от человека с мечом, который нацелился в ее незащищенный бок.

Но тут, откуда ни возьмись, появился всадник, опрокинувший врага Керен. Она по инерции отклонилась, чувствуя, что кончик меча все-таки задел ее плечо. Человек попытался подняться, но спасший Керен всадник заколол его. Это оказался Домас, он где-то потерял шлем, а его меч был весь в крови.

— Где этот кретин Кизо? — буркнула Керен.

И тут она увидела, что в противоположной части города на отряд подоспевшего Бернака наседает толпа разбойников. Она собрала тех, кто еще оставался в седле, и поспешила на выручку. Внезапная атака ошеломила разбойников; пока всадники добивали их, Керен поискала глазами Бернака и с огорчением увидела, что он исчез. Она расспросила первого попавшегося воина, и тот сразу указал на большой четырехэтажный дом, из верхних окон которого валил дым:

— Он там с Шаленгом.

Керен развернула лошадь и поскакала к этому зданию. Она была уже у самых дверей, когда из-за горы бочек выскочил какой-то огромный человек с топором и бросился ей под ноги. Он хотел добраться до Керен, но поспешил. Топор ударил по лошадиной морде. Издав болезненное ржание, животное рухнуло, из разбитого черепа хлестала кровь. Керен выбралась из седла и успела встать на ноги, чтобы отбить следующие атаки громилы. Это оказался Шаленг.

— Дерьмо! — выкрикнул он, яростно уставясь Керен в лицо. — Мне нужна была живая лошадь, а не ты!

Тяжелый боевой топор в его огромной лапе казался легкой тросточкой. Он начал крутить топор «восьмеркой», потом сделал выпад, целясь ей в грудь. Керен отскочила в сторону, пригнулась, спасаясь от второго удара, нацеленного ей в голову. Она схватила пригоршню земли и швырнула ему в лицо. Разбойник, задохнувшись, отпрянул назад, но успел схватить ее за одежду, лишив тем самым равновесия. Полуослепленный, он шагнул на нее, когда она подалась вперед, но сумела удержаться на ногах и парировать его удар. Лезвие ее меча скользнуло по древку топора и угодило разбойнику в руку. Шаленг заорал, и топор выскользнул из окровавленной пятерни. Керен, ни секунды не медля, проткнула ему горло мечом, и он испустил дух у ее ног.

Остановившись и отдышавшись, она увидела, как на нее, разинув рот, смотрит лазутчик Фолин. Все ее мышцы заболели и рана заныла, когда она наклонилась, чтобы поднять топор Шаленга. Топор оказался могонской работы. Все его древко покрывала резьба, на лезвии были два разрывающих плоть крюка.

— На, — прохрипела она. — Отдай это твоему господину и повелителю… Нет, погоди. Я сама.

Она поднялась по ступенькам, но тут дверь распахнулась и из дома вышел Бернак. Он с первого взгляда понял, что произошло.

— Значит, ты забрала себе мой приз, женщина.

— У меня не было особого выбора. — Керен перебросила ему топор. — Если бы Кизо сделал так, как я ему приказала…

— Да, — отозвался Бернак. — Я знаю об этом. — Он повернулся и вытащил на крыльцо чье-то тело. Труп, без рук, без ног. Это был Кизо. — Дурак думал, что без его помощи я не справлюсь. — Он грубо пнул тело и усмехнулся Керен. — Но это еще не все. Смотри, что я нашел, — сказал Бернак и обернулся к одному из своих людей. — Покажи нашу забаву!

Тот вытолкнул вперед стройного юношу, обнаженного до пояса. Бернак пнул его так, что тот растянулся на крыльце. Керен обратила внимание на его заляпанные грязью синие штаны.

— Жрец Силы Корня, — пробормотала она, оцепенев.

— Точно, Керен, прелесть моя! Последний из их породы, и у него нет шансов размножиться! — Бернак грубо захохотал, его смех был поддержан остальными. — Они собирались пытать его, но я решил оставить это удовольствие для себя.

Керен отвернулась. Отовсюду доносились крики и стоны раненых, в воздухе стоял запах крови и дыма. Посреди городской площади умирал человек, пронзенный копьями. Оставшиеся в живых захватчики спешили проверить, какое зерно и корнеплоды приготовили горожане себе на зиму. За ее спиной снова захохотали, она услышала присоединившийся к этому хору голос Фолина.

Из кармана безрукавки Керен извлекла кусок ткани и попыталась протереть им клинок. Но лезвие оказалось в царапинах и выбоинах, оно разрывало ткань в клочья.

«Это королевство смерти, — подумала Керен. — А мы — его ничтожные обитатели».

Роды шли тяжело.

Раз десять за эту ночь Сувьель Хантика мечтала найти в себе хоть каплю, хоть малейший проблеск Силы Корня, чтобы облегчить страдания роженицы. Она создала простейшее заклинание, требующее только работы головы, и теперь ощущала, какую невыносимую боль испытывают рвущиеся ткани и обессиленные мышцы. Все, что у нее было, — Низшая Сила, позволяющая только затуманить мозг женщины, чтобы она не страдала сверх всякой меры. Еще можно было молиться за ее жизнь.

«Молиться? — горько откликнулась какая-то часть ее сознания. — Молиться кому, чему?»