Джерейн отступил к широкой занавеске, закрывающей выход на балкон, и встал с одной стороны от нее. Из верхнего окна зазвучали трубы, они сыграли три короткие фразы, и два распорядителя вышли из-за занавески, у каждого из них был флаг с белым деревом на синем фоне. Мазарета охватило радостное предчувствие, и он различил отдельные возгласы в толпе: одни выражали свое неверие, другие захлебывались от восторга. Это были флаги Катримантинского Императора, почти забытые за шестнадцать лет горя и позора. Трубы зазвучали снова, занавеска отъехала в сторону, и на балконе появился Таврик. Он посмотрел на Джерейна, который кивнул ему, толпа заревела. Шляпы полетели в воздух, люди плакали, смеялись, обнимали друг друга, пока Таврик подходил к перилам. На нем была простая рубаха и штаны светло-голубого оттенка — одежда жреца Древа. Короткие рукава рубахи открывали его руки, его металлическая рука, лишенная своего кожаного футляра, ярко блестела на солнце.

Он поднял живую руку, призывая к молчанию, и шум начал медленно стихать. На какой-то момент установилось безмолвие, и он стоял и смотрел на море сияющих радостной надеждой лиц. Мазарет начал опасаться, что мальчик потерял самообладание, но тут Таврик заговорил звенящим от сдерживаемых чувств голосом:

— Мой отец гордился бы вами!

Толпа вновь взорвалась криками и приветствиями, которые не смолкали несколько минут.

— Вчерашнее сражение — только начало, и когда весть о нем разнесется по всей Уметре, тогда все остальные тоже поймут, что близится время освобождения. Люди поднимутся в горах Долбара и равнинах Рохарки, они сбросят цепи, которые сковывали их все это время. Вам нужны вожди, такие как Джерейн, которого вы все прекрасно знаете, как лорд Мазарет, командующий рыцарями Древа-Отца, человек, сражавшийся радом с моим отцом на плато Аренджи, который сейчас здесь, с нами. — Он заставил умолкнуть голоса, выкрикивающие его имя, вскинув вверх руки. — Я еще слишком молод и лишь недавно узнал о предуготованном для меня наследстве…

Но крики становились все настойчивее, они требовали, просили и умоляли. Мазарет пробормотал себе под нос:

— Входи в роль, мальчик!

— Он сделает это, — заверил его Кодель. — Он обязан.

Таврик слегка наклонил голову, поднял руку и заговорил, не дожидаясь, когда шум до конца стихнет:

— Если вы действительно хотите, чтобы я возглавил вас, то так и будет. Но другие станут разрабатывать планы нашего освобождения и будущей победы. Вместе мы сделаемся проклятием могонцев, их кровавая лапа больше никогда не потянется к нам!..

Несколько человек под балконом начали скандировать:

— Император Таврик! Император Таврик!

Таврик нетерпеливо мотнул головой и, глядя прямо на них, рубанул по воздуху настоящей рукой.

— Нет! Я не Император! — сердито возразил он. — Я не приму этого титула, пока все наши земли не станут свободны, а все наши враги исчезнут!

Мазарет вздрогнул от неожиданности, увидев в этом юнце то же гордое достоинство, которое было в его отце. Толпа внизу дышала верой и радостной надеждой. Во всей сцене было что-то нереальное, казалось, всех жителей Уметры заворожили прямота Таврика и его простые слова.

— А теперь, — продолжил юноша, на которого словно навалилась усталость, — возвращайтесь по домам, отдохните и помолитесь Матери-Земле. Впереди нас ждут дни, полные упорной борьбы. — Он помолчал, внимательно оглядывая толпу. — И мы победим! Готовьтесь! — Он поднял руку, на этот раз металлическую, приветствуя собравшихся. И толпа снова начала повторять его имя, пока он уходил с балкона. Мазарет покачал головой, одновременно изумленно и очарованно, но и с беспокойством.

— Поразительная речь! — произнес он. — Не думал, что Джерейн может подобрать такие слова.

— А это не Джерейн, — ответил Кодель.

Мазарет уставился на него, Кодель выдержал его взгляд, чуть приподняв бровь:

— Вы, кажется, удивлены, мой господин.

— Не стану отрицать.

— Тут нет никакой загадки. Мои родители были прекрасно образованы и просто обожали всяческие трагедии, комедии и все, что связано с театром, не мудрено, что я тоже кое-чему научился.

Они продолжали сидеть у окна. Внизу некоторые продолжали кричать, некоторые начали расходиться. Из этого окна Мазарет видел крыши Уметры и лежащие вдалеке Рукангские горы. Их вершины закрывали облака, над ними висела стена дождя, готового прийти сюда.

— Таврик рассказал мне, как вы спасли его от моего брата, — спокойно произнес Мазарет, глядя на тучи. — Вы допрашивали Койрега перед отъездом сюда? Я хотел бы знать, почему он так поступил.

— Я мало что могу рассказать, — ответил Кодель. — Тот человек, который прикидывался его слугой, был агентом Истрегула, того, который называет себя Повелителем Теней. Он вовлек вашего брата в перевозку контрабанды в Казале, а потом поработил его с помощью напитка из когтильного семени. Это пойло влияет на мозг и ведет к сильнейшей зависимости, вселяя веру в совершенное зло, в его случае это было убеждение, что он убил собственного отца. Я ничего не знаю о его прошлом, но сейчас он уже не человек. — Кодель помолчал. — Он находится под постоянным наблюдением в Гриноке, но если вы хотите перевезти его в Крусивель…

Мазарет задумчиво потер подбородок, потом покачал головой:

— Пока что его лучше оставить на месте, у нас есть дела поважнее. Могонцы скоро захотят ответить на брошенный вызов, несмотря на их сходку в Аренджи. Нам пора готовиться.

— Согласен, я уже отправил почтовых голубей в убежища Детей Охотника. В письмах приказы. Они, наверное, уже получили их.

— А что с делом капитана Волина?

Кодель пожал плечами:

— Его не нашли, он не вернулся. Но мы обязаны прочесать весь канал, вдруг он лежит где-то раненый. Хотя я предполагаю худшее.

— Значит, вы предлагаете восстановить союз Детей и Рыцарей?

— Иначе мы не сможем победить.

— Я бесконечно рад слышать ваши слова, доблестный капитан. — Он протянул руку, и они обменялись военным рукопожатием. Мазарет был воодушевлен, его мрачные сомнения растаяли, он снова повернулся к окну и посмотрел вдаль. — Мы лишим этих разбойников их силы, — произнес он. — Они снова почувствуют дух Матери-Земли, а их проклятые маги пусть слышат наш боевой клич и содрогаются!

Потом радость померкла, боль в плече вернула его к реальности.

— А теперь я тоже должен пойти отправить письма в Крусивель и другие места. Прежде всего нашим людям в Харгасе и окрестностях. — Он усмехнулся. — Полагаю, Васегд будет слишком занят, чтобы уделять нам много времени. А где у них тут голубятня?

— Она прямо здесь, в башне. Идемте за мной, мой господин, я покажу дорогу.

Часть третья

ГЛАВА 19

Сила во тьме переплавляет души людей, выковывая им новые.

Книга Земли и Камня

Керен Эшрол казалось, что она поднимается по крутому склону уже целую жизнь, но в ногах все еще оставались силы, а в легких — воздух. В движении был некий ритм, шаг за шагом. Казалось, что именно оно поддерживает ее. Тропка вилась между несущимся с ревом потоком и темным непроходимым лесом. Свежие запахи листвы проникали в ее ноздри, пробуждая уснувшие голод и жажду. Она уже собиралась остановиться и отдышаться, когда между деревьями впереди показалась стая Тварей Источника.

— Дай им пройти три четверти расстояния, потом отходи, — раздался голос Орграальшенота за ее спиной.

Она проглотила подступивший к горлу ком, потом, сжав зубы, кивнула. За четыре дня, прошедшие с момента мистического исчезновения Сувьель и Джилли, рожденный Демонами принц ни разу не упускал возможности напомнить ей, дергая за невидимую веревку, кто здесь раб, а кто хозяин. После нескольких раз, когда она не ощущала ничего, кроме боли и удушья, Керен быстро научилась не перечить своему поработителю ни словом, ни делом. Остаться живой — была ее единственная мысль. Пережить это.