– Извините, Лада Велемировна, но у нас в стране существует определенный порядок: все граждане должны быть прописаны по месту жительства, а вы говорите, что не знаете. Вам же не десять лет, в конце концов!

– Нет, – задумчиво произнесла Лада, – не десять…

Я прыгнул к ней на колени, она погладила мне спинку и почесала за ушком. Я мурлыкнул.

– Пожалуйста, пригласите всех проживающих в квартире сюда с их документами.

– Все, пожалуй, не смогут, – так же задумчиво сказала Лада, – и документов почти ни у кого из них нет…

– Еще и без документов! – радостно, даже, я бы сказал, хищно, вскричал лейтенантик, и глазки его голубые заблестели. – Вы понимаете, что занимаетесь укрывательством лиц без определенного места жительства, то есть являетесь содержательницей притона, говоря официальным языком, Лада Велемировна!

– Но я не знала, что им нужны документы!

– Незнание закона не освобождает от ответственности! – отрезал лейтенантик и снова склонился над протоколом. Я полюбопытствовал. Он писал: «В працесе разгавора выяснелось…»

В этот момент Домовушка, по-старушечьи повязавший платком свою лохматую голову, втащил поднос, уставленный чашечками, плошечками, блюдечками и горшочками. Варенье – вишневое, яблочное, брусничное – было в блюдечках, мед – липовый, гречишный цветочный и бог весть еще какой – в горшочках, а на тарелочках – и печенье, и крендельки с маком, и сушки, и тоненько нарезанный вчерашний пирог с грибами…

– Давайте лучше чай пить, – предложила Лада радушно, – а потом уже знакомиться будем с домочадцами. Иначе остынет все. Домовушка, неси самовар.

– А самовар неставленый, – сказал Домовушка хмуро, – у нас угольев-то нету… Я чайничек сейчас принесу.

– Ах, да что за чай без самовара! – капризно скривила губки Лада. – Что о нас наш гость подумает?

– Лада Велемировна! – Лейтенантик попытался привнести в свой голос звон металла, но вместо того пустил петуха и закашлялся. – Лада Велемировна, я вам не гость, я при исполнении обязанностей, и вы мне голову не морочьте!

– Да кто ж вам голову-то морочит! – удивилась Лада. – Пока не начинали еще!

– А вы, гражданочка. – Он обернулся к Домовушке и поперхнулся, по-видимому разглядев под старушечьим платочком седоватую Домовушкину бороду. Но пересилил себя и продолжил: – Вы, гражданка, будете Светлова Мармидонтия Кондратьевна?

– Никак нет, касатик, – отозвался Домовушка ласково. Он уже сбегал на кухню и наливал душистый чай в пузатую чашку, расписанную красными петухами. – Да ты попей, попей чайку-то, вот, и медку возьми, и печеньица, когда еще доведется вот так посидеть, почаевничать!..

– Вы эти намеки бросьте, гражданка! И давайте ваш паспорт, я внесу в протокол…

– И никакие не намеки, я правду чистую говорю, так ведь, Ладушка? – оскорбился Домовушка.

– Так, так, – согласилась Лада. – Да что-то товариш лейтенант не выказывает желания наш чай пить.

– Брезгует, значит, – поджал губки Домовушка. – Не думалось мне, что доживу до того дня, когда моим, от сердца, угощением брезговать будут!..

– Хватит! – хлопнул ладонью по журнальному столику лейтенант, сбросив на пол сразу несколько чашечек и блюдечек. – Вы мне этот балаган прекратите, а то я сейчас вызову наряд милиции и заберу всех в отделение, там дело быстро пойдет. Разговоритесь там как миленькие!

– Поздно, – сказала Лада. – Я же вас предупреждала, я же сразу вам говорила, что в отделении нам с вами будет удобнее разговаривать, а теперь поздно, друг мой!

– Я вам не друг! – взвизгнул лейтенант, и на голубых его глазках выступили настоящие слезы. – Пожалуйста, будьте любезны обращаться ко мне по званию! Или «гражданин участковый» хотя бы!

– Хорошо, гражданин участковый товарищ лейтенант, – согласилась Лада. – Как скажете.

– Так-то лучше, – проворчал он, сдвинул приготовленные для чаепития чашечки, блюдечки и горшочки в сторону и приготовился продолжать составление протокола. – Гражданка, ваши фамилия, имя, отчество, год рождения? Гражданка!.. А где гражданка, которая только что тут была?

– Здеся я, – отозвался Домовушка, вылезая из-под стола. Пока лейтенант препирался с Ладой, Домовушка успел сбегать за тряпкой и подтереть с ковра расплесканное лейтенантом варенье. – Экий ты, касатик, неловкой! Весь коврик нам загадил и даже прощенья не попросил! Негоже так, касатик, никак негоже!..

– Я же сказал, как ко мне обращаться! – взревел лейтенант.

Пес решил, по-видимому, что настало его время. Он подошел поближе и зевнул во всю свою пасть, показывая белые острые клыки. Но лейтенантик попался нам бесстрашный.

– Так, теперь я понимаю, почему соседи на вас жалуются, Лада Велемировна! – сказал он с угрозой в голосе. – Эдакую зверюгу во двор пускаете без сопровождающих и без намордника!

– Пес, не надо, – попросила Лада ласково. – Лучше передай там всем, чтобы пришли в эту комнату. Гражданин участковый товарищ лейтенант хочет познакомиться. Даже чай отказывается пить, видишь? Да, и паспорт свой захвати.

Пес, помахивая тяжелым хвостом, послушно вышел.

– Дрессированный? – спросил лейтенантик, изо всех сил стараясь не удивляться. – Вы что, в цирке работаете?

– Он не дрессированный, и я работаю не в цирке, – сухо ответила Лада. Ей, как мне показалось, надоело это представление.

Лейтенант снова склонился над протоколом. Я посмотрел, что он там пишет, и ко мне присоединился Ворон, успевший, пока мы здесь развлекались, позавтракать – на груди его прекрасное новое оперение было измазано манной кашей.

– Кошмар! – каркнул Ворон. – Ты только посмотри, Лада, какой кошмар он пишет! – Ворон выхватил у лейтенанта протокол, перелетел на спинку кресла, в котором сидела Лада, и уронил листок ей на колени.

– У него в каждом слове по две ошибки! Ор-р-рфогр-р-рафические! Позор-р-р! Кошмар-р-р! Чему его учили в школе!

– Все, – заорал лейтенант, багровея лицом и шеей, – хватит! Мне ваши штучки надоели! Давайте одевайтесь, и пройдемте в отделение!

– Да? – с сомнением спросил приятным баритоном Пес. Он вернулся в комнату и стоял в дверях, и выражение его морды ничего хорошего не обещало этому белобрысому лейтенантику. – Вы уверены, что вам этого хочется?

– Гражданка Светлова! – воззвал лейтенант хриплым шепотом. – Прекратите немедленно чре… чере… чревовещательство!..

– Я здесь ни при чем, – равнодушно сказала Лада. – Я говорила вам, что вы пожалеете, что вошли сюда.

– Заберите вашу собаку!

– Это не собака, это Пес, – вступил я в разговор. Участковый вздрогнул, как будто увидел змею.

– А это наш Жаб, вы же хотели познакомиться со всеми?

Жаб, тяжело дыша, впрыгнул в комнату и сказал:

– Рыб не хочет идти. Говорит, что гора к Магомету не ходит. Ему, понимаешь ли, – обратился он к лейтенантику с доверительной интонацией, – тяжело тащить на себе аквариум. А колесики приделать мы не догадались. Не знали, вишь ли, что понадобятся.

– А Паук? – спросила Лада.

– А товарищ капитан Паук сказал, что у него чин повыше лейтенантского и потому лейтенант ему не указ. И если он лейтенанту нужен, то пусть лейтенант к нему и идет.

– Здрассьте! – вскричал Домовушка. – Что ж он, совсем порядку не разумеет? Он ведь не на службе, а этот касатик, то бишь этот околоточный гражданин при исполнении, как он давеча выразился. И потому он нынче власть, и пусть Паук не выдумывает, а немедля сюда прибудет. Товарищ капитан Паук!..

С этими словами Домовушка, шаркая валенками, умчался в кухню и через мгновение вернулся с Пауком на лапке. Держал он эту лапку вытянутой подальше от тела и явно робел.

– Вот, – заявил он, – а больше, окромя Рыба, у нас никто не проживает.

С этими словами он стянул с головы платочек и утер вспотевший лобик. Вид его остроконечных ушек доконал лейтенантика, он (лейтенантик) сначала замотал головой, потом схватил со столика чашку с красными петухами и вылил чай себе на голову.

– Товарищ участковый! Гражданин лейтенант! – укоризненно покачала головой Лада. – Чай надо пить, а вы тут грязь мне разводите…