Потом в дверь протиснулся пыхтящий Пес. В зубах он тащил сумку, опять же в магионного плетения авоське, то есть сумка никак не могла быть для него тяжела. Однако она была очень велика, и Псу приходилось изо всех сил вытягивать шею, чтобы не волочить ее (сумку) по земле.

Домовушка запер дверь и занялся разбором покупок, когда Лада позвала его к себе в комнату.

Я обошел вокруг сумок. Конечно, меня очень интересовало, что же такое тяжелое и громоздкое принесла Лада, но я рассудил (и вполне логично, по-моему), что содержимое сумок никуда не денется и я успею узнать, что в них лежит; уж верно, Лада значительно расширила список, выданный ей с утра Домовушкой! А вот содержание разговора, который Лада с этим самым Домовушкой вела, и причины Ладиной спешки – это куда более интересный предмет и, если так можно выразиться, куда более животрепещущий. Я прошелся вдоль коридора туда-сюда с видом кота, совершающего свой ежедневный моцион, – невозмутимо и с достоинством. Я не собирался подслушивать – нет и нет! Подслушивать некрасиво, это знает каждый младенец, а я уже никак не могу причислять себя к младенцам и отговариваться младенческим неведением и младенческой невинностью. Однако если у кота возникает потребность в чем-либо, пусть даже и в моционе, он ее тут же должен утолить. И не его вина, что рядом с выбранным им для прогулок местом кто-то очень громко разговаривает. Он совершенно не собирается прислушиваться. Но если какие-то слова достигнут его ушей, он в том определенно не виноват. И уж никак не подслушивает. Говорите тише, если не хотите, чтоб вас услышали!..

К сожалению, они не хотели быть услышанными и говорили слишком тихо, чтобы я мог хоть что-нибудь разобрать. Только время от времени до меня доносились Домовушкины вопли: наш охранитель духа был близок к истерике. Самой настоящей.

«Бзрз!.. – доносилось до меня. – С-с-м стыд прр… Ч-ч-б-ш-ш-с-ж!»

Я подумал и перевел это так:

«Безразумная! Совсем стыд потеряла! Что я Бабушке (возможен вариант «батюшке») скажу!»

Очень скоро Домовушка вылетел из комнаты с таким же взъерошенным видом, как и Петух, на ходу перекидываясь в таракана. Я было сунул нос в слегка приоткрытую дверь – и чуть не получил этой дверью по своему любопытному носу: дверь с треском захлопнулась. К счастью, у меня хорошая реакция.

Я вернулся в кухню. Те, кто там находился, сидели тихо, как мышки. Домовушка успел забиться в какую-то щель. Жаб затаился в чаще дубовой поросли. По-моему, он даже и в миску свою забрался, и полотенцем укрылся. Рыб влез в грот головой вперед, так что вместо улыбающегося рыла был виден только слегка подрагиваюшии хвост. Паук, в последнее время порядком потолстевший, спешно наращивал новый ряд паутины. Даже Пес, большой и бесстрашный, залез под стол, и оттуда торчали его лапы – они были слишком велики. Один лишь Петух дремал на насесте, ничтоже сумняшеся.

Мне места не нашлось. Я уже понял, что Лада чем-то разгневана, а также сообразил, что разгневанной магине под руку лучше не попадаться. Поэтому я оставил их дрожать от страха в кухне и отправился в Бабушкину комнату. Я собирался дрожать от страха там. Туда Лада почти никогда не заходила.

Но в этот раз она изменила своей привычке. Не успел я свернуться клубочком на бархатном покрывале, как Лада влетела в комнату, споткнувшись по пути об угол кровати. Я, естественно, слетел кубарем вниз и шмыгнул в закрывающуюся уже дверь. Последнее, что я успел заметить, – Лада, скидывающая свой (розовенький, в оборочках) кокетливый халатик.

– Она пошла в Бабушкину комнату, – сообщил я, входя в кухню. Единодушный вздох облегчения оповестил меня о том, что все дурное, что могло бы случиться, осталось позади. К сожалению, будущее несколько не оправдало наших ожиданий, но – заранее рад успокоить вас – никто из нас не пострадал.

Лампочка в кухне неожиданно вспыхнула особенно ярким светом, загудела и взорвалась с треском. Точно так же поступила и лампочка в коридоре.

– Опять свет выключили, – сказал Пес. Он уже успел вылезти из-под стола.

– Не, это что-то случилось, – не согласился Жаб. – Видел, как напряжение скакнуло?

Зашелестели мягко перья, и мы услышали голос Ворона – одновременно с встревоженным кудахтаньем. Это Ворон прилетел из кабинета, где он не то дремал перед обедом, не то составлял для меня учебный план, и спихнул Петуха со своего насеста.

– Авария в трансформаторной будке, – сообщил Ворон спокойно. – Нечто ужасное. Полыхнуло до небес. Весь район остался без света.

Домовушка продолжал отсиживаться в щели, поэтому я взял на себя его функции и зажег свечу. Петух поквохтал немного, всполошенный, и удалился в комнату – досыпать. Но в коридоре он столкнулся с Ладой, встревоженно взвыл – это был именно вой, а не квохтанье, – вытянув шею, расправив крылья, прибежал в кухню и заметался по углам в поисках убежища. Он был так напуган, что забыл о своем умении летать.

Я не понял, что его так напугало, пока в кухне не появилась Лада.

– А что вы тут сидите без света? – удивилась она.

– Авария в трансформаторной, – пояснил Ворон.

– Странно, – сказала Лада. – А у меня свет горел…

И тут мы в колеблющемся пламени свечи разглядели ее и единодушно ахнули. На Ладе было новое платье.

– Так вот почему будка на воздух взлетела! – произнес Ворон не предвещающим ничего хорошего тоном. – Значит, ты опять занималась магией без соблюдения правил техники безопасности!

Лада отмахнулась полненькой, обнаженной до плеча ручкой:

– Отстань, Ворон. Лучше скажи, как тебе нравится мое новое платье.

Она что-то сделала, потому что свеча вдруг выбросила сноп искр и загорелась настолько ярко, что я зажмурился от неожиданного потока света. Потом осторожно взглянул на Ладу.

То, что на ней было одето, назвать платьем можно было с очень большой натяжкой.

Платье переливалось всеми цветами радуги, как новая змеиная кожа. Собственно, оно и имитировало змеиную кожу и сделано было – я не могу тут употребить слово «сшито» – из чешуек. В свете ярко пылающей свечи чешуйки горели и искрились, бросая разноцветные блики на мебель и наши удивленные лица.

Но не только материал, из которого платье было сделано, – фасон также заставлял вспомнить о змее. Рукавов у этого платья не было. А вырез был настолько глубоким, что можно было бы говорить о нарушении правил приличия, если бы оно вдруг сползло хотя бы на миллиметр. Но оно не сползало, точно приклеилось к коже. В этом платье Лада, обычно аппетитно полненькая, приобрела формы женщины-вамп. Ее грудь выглядела настолько пышной, что, казалось, чешуйки вот-вот посыплются на пол, не выдержав внутреннего натяжения. Платье подчеркивало тонкую талию, а вид сзади был не менее соблазнительным. Бесспорным украшением платья служил высокий разрез. При ходьбе обнажалась стройная ножка в тонком чулке.

Кажется, она ко всему прочему еще и ярко накрасилась и собрала свои белокурые волосы в высокую прическу. Да, выглядела Лада сногсшибательно. Я даже забыл о том, что я кот, и у меня потекли слюнки. Если Лада появится в этом платье в каком-нибудь людном месте, то заставит всех мужчин в радиусе пятисот метров забыть о долге, чести и совести и поддаться низменным животным инстинктам.

– Ну что же вы молчите? – требовательно спросила Лада, поворачиваясь к нам то одним, то другим боком, а то и спиной. – Как я вам?

Я сглотнул, но во рту снова пересохло. Попробуй скажи ей сейчас, что мы думаем о ее новом наряде, – испепелит!

Как видно, та же мысль посетила и Пса – он вдруг жалобно взвыл и присел на задние лапы, низко пригибая голову к полу. Ворон прокашлялся и сказал:

– Спору нет, Лада, платье очень эффектное, только я не совсем понимаю, куда ты собралась в нем идти.

– Меня пригласили в компанию встречать Новый год, – объяснила Лада, будто не замечая кислого тона Ворона.

– А я было подумал, что ты решила стать эстрадной певичкой, – сказал задумчиво Ворон. – Такой наряд был бы как нельзя более уместен в ночном клубе или ресторане.