Она немного растерялась, не зная, что сказать и как себя вести. Это было так необычно, никто еще никогда не делал для нее ничего подобного. Билли воплотил ее мечту в реальность – подарив ей автомобиль, на котором она сможет ездить в колледж, он буквально подарил ей возможность учиться.

– Могу и сделал. Машина твоя, бэби.

Он расплылся в улыбке от уха до уха, а Мари-Анж вытирала со щек неожиданные слезы радости.

– А теперь, может, подвезешь меня до дома? А то не ровен час твоя лихая родственница выйдет из дома с дробовиком да пристрелит меня.

Оба рассмеялись, вспомнив давний случай. Мари-Анж на минутку зашла в дом и предупредила Кэрол, что вернется через несколько минут. О машине она пока умолчала, решив рассказать позже.

По дороге к ферме своих родителей Билли сам сел за руль. Мари-Анж устроилась рядом, поминутно восторгаясь тем, какой необыкновенный подарок он ей сделал и как ей нравится эта машина, и – скорее для порядка, чем искренне – возражая, что не может принять такой подарок.

– Не можешь же ты оставаться недоучкой. Чтобы выбраться отсюда, тебе нужно получить образование.

Билли понимал, что ему самому не удастся оставить ферму, он должен помогать родителям в их нелегком труде. Но он понимал и то, что для Мари-Анж самым большим подарком стала бы свобода от Кэрол Коллинз.

– Мне все еще не верится, что ты сделал это для меня, – сказала Мари-Анж, посерьезнев.

Она и раньше глубоко уважала Билли, но в эту минуту была ему благодарна, как никогда и никому. Билли тоже был рад видеть ее счастливой. Мари-Анж отреагировала именно так, как он и надеялся. Он любил в ней все.

Высадив Билли, Мари-Анж поехала домой. За ужином она рассказала Кэрол о машине. Та поджала губы.

– Ты не должна принимать от него такие подарки, – строго сказала она, – даже если собираешься за него замуж.

– Я не собираюсь замуж, мы с Билли просто друзья.

Лицо Кэрол стало похоже на гранитное изваяние, испещренное морщинами.

– В таком случае ты должна отказаться.

Впервые за все семь лет, что Мари-Анж жила у бабки, она решительно восстала. Она не собиралась отказываться от колледжа ради прихоти злобной старухи. Семь лет Кэрол отказывала ей во всем, в чем только могла, – в любви, в теплоте, в деньгах, держала ее впроголодь. Жизнь Мари-Анж была полна лишений во всех смыслах этого слова. А теперь злобная старуха хочет лишить ее и возможности получить образование. Но этого Мари-Анж ей не позволит.

– Если нельзя принять машину в подарок, тогда я возьму ее напрокат. Но я все равно буду ездить на ней в колледж, – твердо сказала она.

– Зачем тебе колледж? Кем ты, интересно, рассчитываешь стать? Может, ученым? – В тоне Кэрол слышалось презрение.

– Я пока не знаю, кем хочу стать, – тихо ответила Мари-Анж.

Одно она знала точно: она не собирается жить как Кэрол Коллинз. Мари-Анж хотела быть похожей на свою мать, хотя та не училась в университете, рано выйдя замуж за Джона Хокинса. Мари-Анж мечтала вырваться из унылой, безрадостной жизни на бедной ферме в Айове. Она твердо верила, что в один прекрасный день навечно куда-нибудь 'уедет отсюда – лучше всего во Францию. Но пока осуществление этой мечты казалось чем-то вроде миража на горизонте. Сначала ей нужно получить образование, в этом Билли прав.

– В этом драндулете ты будешь выглядеть по-дурацки, особенно если станет известно, кто тебе его дал.

– Мне все равно, – с вызовом возразила Мари-Анж. – Я горжусь этой машиной.

– Тогда почему бы тебе не выйти за него замуж? Кэрол уже не впервые приставала к ней с этимвопросом – больше из любопытства, чем из искреннего интереса. Она никогда не понимала, что связывает молодых людей, да и не стремилась понять.

– Потому что Билли мне как брат. К тому же я не хочу выходить замуж, я собираюсь вернуться домой, – тихо добавила она.

– Твой дом теперь здесь, другого у тебя нет, – едкозаметила Кэрол, глядя ей в глаза.

Мари-Анж промолчала. Бабка дала ей крышу над головой, нагрузила ее несметным количеством обязанностей, но не дала ей ни капли тепла, доброты, сочувствия, любви. Она не могла и не хотела дать внучатой племяннице ощущение принадлежности к семье. Такие семейные праздники, как Рождество и День благодарения, они почти не праздновали. Все эти годы Кэрол Коллинз обращалась с Мари-Анж как со служанкой. Даже в семье Билли относились к ней гораздо добрее, чем Кэрол. И вот сейчас Билли дал ей как раз то, что ей требовалось, чтобы когда-нибудь уехать отсюда, и никакие силы в мире не заставили бы ее отказаться от этого подарка – и, уж конечно, не ее суровая бабка.

Мари-Анж убрала со стола, не сказав больше ни слова. Как только Кэрол удалилась в свою комнату, она сняла трубку и позвонила Билли.

– Билли, я звоню только затем, чтобы сказать, как сильно я тебя люблю и как много ты для менязначишь. – Мари-Анж говорила по-французски, ее голос был полон чувства. Билли, конечно, хотелось, чтобы она имела в виду другую любовь, но он знал, что это не так. Он давно смирился с тем, что Мари-Анж любит его как брата. – Ты самый удивительный человек на свете.

– Нет, это ты удивительная, – возразил Билли, и это была не просто галантная фраза, он говорил всерьез. – Мари-Анж, я рад, что ты довольна. Я хочу, чтобы ты когда-нибудь смогла отсюда выбраться. Ты заслуживаешь большего.

– Может, нам удастся уехать вместе.

Хотя Мари-Анж мечтала об этом, ни она, ни Билли всерьез не верили в такую возможность. Оба знали, что Билли должен остаться на ферме, а она уедет. Поездка во Францию все еще оставалась мечтой, но теперь Мари-Анж начинала верить, что эта мечта сбудется.

Занятия в колледже начались через неделю после Дня труда. В понедельник в шесть» утра Мари-Анж выехала с фермы на своем красном «шевроле». Накануне вечером Кэрол ни словом не обмолвилась о знаменательном событии, но Билли, как обычно, позвонил и пожелал ей удачи. Она пообещала на обратном пути заехать к нему на ферму, если будет время, и рассказать, как прошел первый день в колледже. Но получилось так, что после занятий она поехала покупать учебники на деньги, занятые у Тома, и у нее совсем не осталось времени. Необходимо было ехать к себе, чтобы готовить ужин.

На следующее утро Мари-Анж все-таки сумела выкроить время и заехала к Билли до занятий. Перед этим она еще, как обычно, переделала все утренние дела и оказалась на ферме Паркеров около половины восьмого. На этот раз Мари-Анж могла не очень спешить, занятия начинались в десять. Паркеры жили небогато, почти все вещи в доме были старыми, пластик на кухонных столах потрескался, линолеум выгорел, но миссис Паркер содержала дом в безупречной чистоте, и здесь всегда царила дружественная атмосфера. Мари-Анж чувствовала себя у Паркеров как дома – не как на ферме Кэрол, а как в Мармутоне. Родители Билли души в ней не чаяли. Одна из его сестер как-то сказала матери, что Билли и Мари-Анж когда-нибудь поженятся, и миссис Паркер очень на это надеялась. Но даже если бы этого и не случилось, родители Билли все равно относились к Мари-Анж как к родной дочери.

– Как прошел первый день в колледже? – спросил Билли.

Он был уже в рабочем комбинезоне. Войдя вместе с Мари-Анж в кухню, налил себе и ей по чашке кофе. Курсы, на которых он занимался, находились в Форт-Додже, но ему редко приходилось туда ездить. В основном он занимался самостоятельно, получая задания и отправляя их по почте.

– Потрясающе! – Мари-Анж просияла. – Мне очень понравилось. Жаль, что ты не учишься вместе со мной.

– Мне бы тоже этого хотелось, – улыбнулся Билли.

Он с грустью вспоминал те времена, когда они ходили в школу, виделись каждый день и подолгу разговаривали в обеденный перерыв по-французски. Теперь все изменилось: Билли был занят на ферме, а у Мари-Анж началась новая жизнь, у нее появятся другие интересы, новые друзья с другими, не похожими на его, планами и устремлениями. Билли сознавал, что ему предстоит провести всю жизнь на ферме, и от этой мысли ему порой становилось грустно, однако он искренне радовался за Мари-Анж. Зная, какая жизнь у нее была все эти семь лет, он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что значит для нее возможность вырваться с фермы.