— Товарищ лейтенант, проведите пожалуйста на танцы!

И без пятнадцати одиннадцать торопливое прощание с девушкой и стремительный марш-бросок в расположение, чтобы успеть на вечернюю поверку.

Бывшие отличники получали тройки и имели бледно-синюшные лица. Ходили байки, что на предыдущем потоке у одного «отличника» от перегруза поехала крыша: заметили, что каждое утро он надраивает щеткой сапоги Феликсу Эдмундовичу, чей огромный портрет висел в вестибюле. Над шутником сперва посмеивались. Спохватились, когда он начал пускать пену и кусаться. Короче, повязали и отправили домой.

Случилось так, что в начале учебы один из наших слушателей, будучи в городе, на пять минут опоздал на вечернюю поверку. Ему устроили разнос по служебной и партийной линии. Один ретивый коммунист даже предложил исключить его из партии. Это было уж слишком. Мы заступились за своего товарища:

— Ребята, проблема не стоит выеденного яйца. Посмотрим, что еще будет к концу учебы! Предлагаем ограничиться «постановкой ему на вид».

Парню все же влепили выговор.

Через полгода «ретивый коммунист» не вернулся ночевать. Мы с Валерой не доложили по команде, надеясь, что к утру он объявится. Парнишка был холостой, возможно завлекла в свои сети какая-нибудь красотка. Однако он отсутствовал и на утренней поверке. Мы еще на что-то надеялись. Прошла двухчасовая лекция в актовом зале. Его все нет. На семинарских занятиях преподаватель наконец обратил внимание на его отсутствие. Начался разбор. Переговорили с ребятами, с которыми вечером он был в ресторане, и выяснили, что он ушел провожать официантку Танечку. Позвонили в ресторан. Оказалось, у них работают четыре Тани. Попросили домашний адрес той, которая сегодня не вышла на работу. Ребята съездили к ней на квартиру и обнаружили нашего героя в нежных девичьих объятиях. Возмущению ребят не было предела: так бесстыдно подставить группу! Потом все же сделали скидку на то, что он в эту ночь лишился невинности, и ограничились выговором по партийной линии. Однако он подводил еще не раз.

Я закончил Высшие курсы с одной четверкой по Советскому уголовному праву, однако попал в список отличников. Большинство зачетов заработал «автоматом» за активность на семинарских и практических занятиях. И что интересно, получил пятерку за ненаписанный реферат по научному коммунизму. Когда я поделился мыслями о том, в каком ключе собираюсь раскрыть содержание темы, преподаватель схватился за голову, и попросил этого не делать.

На выпускных трехсуточных учениях я оказался в редколлегии стенной газеты, которая освещала действия участников. По плану учений в Минск приезжал иностранный дипломат-разведчик (эту роль прекрасно сыграл сотрудник центрального аппарата КГБ Белоруссии, владевший несколькими языками), которого наши ребята «пасли». Кроме того слушателям приходилось писать запросы и спецпроверки, составлять заявки на проведение оперативно-технических мероприятий и наружного наблюдения, читать их отчеты и на их основе готовить аналитические справки. Все происходило как в реальной боевой обстановке. Мы, члены редколлегии были посвящены в планы учений на два хода вперед и успевали выпустить свежие материалы точно к тому моменту, когда усталые слушатели, после обсуждения очередной задачи и принятия решения, выходили покурить. Они поражались оперативным фотосъемкам с мест: узнавая свои перекошенные физиономии, кто-то хохотал, кто-то краснел. Газета на оберточной бумаге каждые два часа прибавляла в размерах на несколько метров. Когда все четыре стены огромного фойе были заняты, стала закручиваться в спираль на выносных стендах. Общая длина стенгазеты составила 147 метров! Его показали самому Председателю КГБ Белоруссии. Председатель смеялся до слез! Именно после этого наш генерал, начальник Высших Курсов, своим приказом зачислил меня в категорию отличников.

Минск 1979 года — чистый, ухоженный город. Много театров и музеев. Девушки красивы, парни приветливы и добродушны. Обеспеченность продуктами питания и товарами — получше, чем в Москве. Отношение жителей Минска к людям в военной форме было каким-то особенно трепетным. Бабульки в магазинах любезно старались пропустить нас без очереди. Ежемесячно я отправлял дочуркам посылки с конфетами, жевательной резинкой и прочими подарками. Минские ребята рассказывали, что этому изобилию они обязаны Первому секретарю ЦК КП Белоруссии, Герою Советского Союза Машерову, который, в отличие от других республиканских лидеров, сумел в свое время сказать «нет» Хрущеву и сохранить поголовье скота. Мне довелось дважды его видеть близко: на демонстрации 7 ноября 1979 года, когда мы стояли в оцеплении правительственной трибуны, и на День Победы 1980-го, при возложении венков к монументу павшим в Великой Отечественной войне. По реакции людей было видно, что его искренне уважают и любят. Трагическая смерть Машерова потрясла всех.

Нынче мне совершенно не понятна реакция некоторых отморозков, выступающих против воссоединения России и Белоруссии. По этому поводу вспоминается мнение одного ветерана войны: «здесь вражество какое-то есть!»

В начале 1980 нам объявили, что вся Минская школа будет задействована на обеспечении безопасности Олимпиады-80. Сверх установленной учебной программы начались дополнительные занятия. Лекции читали представители Советского Национального Олимпийского комитета, известные спортсмены, медики, сотрудники внешней разведки и контрразведки. От врачей мы узнали «главную Олимпийскую тайну»: о том, как обмануть допинг-контроль. Оказывается, только в двух странах мира имеется технология выявления применения анаболиков: в Советском Союзе и Великобритании. На предыдущей Монреальской Олимпиаде-76, из Канады в Англию ежедневно гоняли специально зафрахтованный американский сверхзвуковой бомбардировщик с анализами мочи участников соревнований.

Сотрудники внешней контрразведки рассказали, что не пустили в Союз полторы тысячи туристов только из одной ФРГ, на которых имелись материалы о связях с экстремистскими организациями.

Пограничники высыпали перед нами мешок иностранных паспортов и научили как распознавать фальшивые.

Мы должны были заниматься аккредитацией всех прибывающих. На каждого из них отводилось 30 секунд. За это время должны были успеть сличить его физиономию с фотографией на документе, отпечатать на машинке его фамилию, наклеить фото, заламинировать документ, пробить в нем дыроколом отверстия, пропустить и завязать шелковый шнурок и повесить на шею дорогому гостю.

Рано утром 1 июня 1980 года эшелон со слушателями Минской школы прибыл в Москву. Столица сияла чистотой вымытых улиц и прозрачной свежестью воздуха. Нас разместили на первом этаже казармы военного училища авиационных техников ПВО неподалеку от Олимпийской деревни. На втором этаже поселились будущие особисты из Новосибирской школы КГБ. Их одели в милицейскую форму и поставили старшими над курсантами училищ МВД. Мы ходили в гражданском. Вообще-то сперва одели в специальную униформу: некая зарубежная фирма, нашив на залежалые синтетические спортивные костюмы десятилетней давности свой товарный знак, подарила их Олимпиаде. Выглядели мы в них чучелами огородными. Президент МОК Майкл Килланин, увидев наших ребят в вестибюле гостиницы Москва, испугался их внешнего вида, и распорядился срочно переодеть. В тот же день для нас закупили крупную партию цивильных ГДРовских костюмов.

Наша учебная группа в полном составе попала в центральный пункт аккредитации, который размещался в Лужниках. Мое рабочее место находилось в комнате за железными дверями, на которой висела грозная табличка: «Посторонним вход запрещен». В комнате стоял бронированный агрегат с револьверной подачей полок, которым заведовал гражданский парень из оргкомитета по имени Олег. В этом агрегате хранились все Олимпийские карточки. Согласно многолетней традиции, они делятся на категории А, В, С, D, E, F и являются документом, по которым в период официального проведения Игр разрешается свободное пересечение государственной границы принимающей страны без паспорта и досмотра багажа! Для владельцев этих карточек не должны существовать закрытых зон и городов. Представляете, какой соблазн испытывали зарубежные спецслужбы? И какой колоссальный объем работы проделали наши органы безопасности, чтобы предотвратить нежелательные эксцессы?