Передо мной стояли более узкие задачи: нужно было определиться с принципом подбора кадров для добровольческого отряда. Нужны опытные водители БТР, связисты, саперы, снайпера, а все сведения такого рода хранятся в военкоматах. Кроме того нужно провести рекогносцировку будущих баз и учебных полигонов на юге Киргизии. Оценить потенциальные возможности ошских бизнесменов из ассоциации «Национальное достоинство».

С министром договорились о том, что мне необходимо побывать в Оше, а по возвращении из командировки полечу на рекогносцировку в Душанбе. Вице-президент Феликс Кулов одобрил наше решение.

Я провел в Оше несколько дней, насыщенных интересными встречами. Прослышав о наборе добровольцев, приходили не только частные лица, но и представители различных неформальных группировок со своими проблемами и заботами, которые не имели прямого отношения к событиям в Таджикистане. Впоследствии я долго и безуспешно пытался проанализировать и систематизировать огромный массив информации, добытый официальным, а иногда и не совсем официальным путем. Но вскоре понял, что это бесплодная затея. Поэтому решил просто изложить некоторые факты на суд читателя. Народ у нас грамотный, разберется сам.

Лидеры Алайской группировки:

— По имеющимся у нас сведениям, узбеки вооружаются, чтобы отомстить нам за ошские события 1990-го. У нас мало оружия, поскольку милиция в свое время изъяла все нарезные стволы. Допустим, что оружие мы найдем. Но нужно еще обучить наших ребят. Могли бы Вы, Бек-Аба, взяться за это дело?

— Вообще-то о безопасности своих граждан должны думать лидеры государства. Именно для этого в их распоряжении армия, органы безопасности и МВД.

— Мы не можем полностью надеяться на них. Потому что в случае войны, даже если будут задействованы силовые структуры, они могут опоздать на несколько часов. За это время узбеки успеют вырезать многих наших.

— Ну, что ж, обучить группу боевиков можно за довольно короткий срок. Однако, давайте попробуем подойти к этой проблеме несколько иначе. Представьте себе, что киргизы начали интенсивно готовиться к войне. Узбекам об этом станет известно довольно быстро. Они тоже будут вооружаться. Через некоторое время насыщенность оружием достигнет критической массы и стволы неизбежно «заговорят», ибо дураков хватает с обеих сторон. Начнется война. Кому это будет выгодно? Поэтому возникает противоречивая ситуация: вроде бы и нужно вооружать киргизов, однако желательно, чтобы на руках оружия было бы поменьше и, чтобы оно не попадало к бандитам и безответственным лицам. В таком случае, какое соотношение стволов можно считать оптимальным для паритета сил: 1:1, 1:10, или 1:100?

Ребята задумались.

— Однако, думаю, есть иное решение. Что вы скажете, если я выдвину идею, что киргизам автоматы в принципе не очень нужны?

— Кажется, мы догадываемся о чем речь: например, в случае войны, взорвать плотины водохранилищ. Мы об этом уже думали в 1990 году. Только тюбетейки и всплывут!

— Ни хрена вы, ребята, не догадываетесь. Потому что в таком случае вместе с тюбетейками узбеков поплывут и калпаки почти двухсот тысяч киргизов Ферганской долины. О них вы подумали? Это во-первых. А во-вторых, мировое сообщество никогда не простит нам такого варварского поступка. Столб воды Токтогульского водохранилища, высотой почти 150 метров, оставит на месте Ферганской долины глубокий каньон. Выплеснет Арал в Каспийское море. Киргизы на века станут изгоями в планетарном масштабе. Нас проклянут наши потомки. Так что с политической точки зрения целесообразнее потерять в бою часть населения и оказаться в роли пострадавшей стороны, чем победить с такими печальными последствиями. В конце концов, «экологическое оружие» тоже можно использовать с умом. Зачем разрушать плотину Токтогульского водохранилища, когда можно грамотно регулировать поток воды? Например, можно вызвать засуху в весенне-летний вегетационный период и организовать управляемые наводнения и селевые потоки зимой? Но это все не то. Скажите, джигиты, сколько всадников вы можете выставить в день «Икс»?

— Мы, алайцы, в состоянии выставить три тысячи всадников за полдня. Только оружия у нас маловато.

— Оружия пока не нужно. Допустим, киргизы всей Ошской области способны мобилизовать пять тысяч конных. Это тысяча групп по пять человек. Если каждой группе дать по миномету (без плиты и треноги) с боекомплектом 90 мин? Представьте себе хотя бы одну тысячу кочующих минометов: они же в состоянии спалить все кишлаки Ферганской долины!

— А где мы возьмем минометы?

— Можно нарезать из водопроводных труб. А боеприпасов у нас хватит на сто лет. Готовясь к войне с Китаем, Советская Армия этим добром запаслась с лихвой. Лучше давайте сразу договоримся с узбеками о мирном сосуществовании. Ведь в случае войны победителей не будет. Это должно быть всем ясно, а потому особых секретов ни от кого делать не следует.

— Интересно, а сколько минометов нам понадобится, случись война с Китаем?

— Примерно десять тысяч.

— ?!

— Каждому чабану заранее надо дать по две трубы, потому что один миномет он обязательно где-нибудь потеряет. Перед началом войны достаточно будет забросить ему грузовик боеприпасов. Тогда ему сам черт не брат! Так что каждый чабан для нас является стратегической единицей. В конце-концов он в состоянии прокормить в течение месяца блуждающий батальон!

— Это конечно интересно. Но что делать сейчас, когда нет угрозы Китайского военного вторжения? Ведь после ошских событий у них отобрали даже ружья 16-го калибра!

— Говорят казахи разрешили своим чабанам иметь в хозяйстве нарезные стволы. Почему бы и вам самим не пролоббировать этот вопрос в Правительстве?

Азиатский беспроволочный телеграф «узун кулак» разнес по городу слух о том, что приехал какой-то Бек из Москвы, с которым киргизы шепчутся о военных делах. Вскоре ко мне в гостиницу пришли узбекские неформалы.

— Бек-Ака, мы слышали, что Вы, якобы, готовите войну против нас, хотели бы разобраться в чем дело.

— Нет, братья, войну мы не готовим. Поскольку кроме вреда от такой войны ни нам, киргизам, ни вам, узбекам, не будет. Я приехал, чтобы подготовить миротворческую операцию в Таджикистане под кодовым названием «Каныкей». Если бы мы планировали военную операцию, то скорее всего приняли другое название. Например «Манас-Ата». Вообще-то мы стараемся без нужды лишний раз не упоминать священное имя Великого предка. А «Каныкей» — имя нашей Великой праматери, это символ мудрости, милосердия и чистоты помыслов. Разве достойно с именем своей матери на устах затевать какие-то грязные дела? И, скорее всего, пойдем мы в Таджикистан не под боевыми красными знаменами, а под стягами другого цвета. Разумеется непременно будут и зеленые, священные для всех мусульман. Хорошо бы к международному празднованию тысячелетнего юбилея хана Манаса завершить эту миротворческую операцию. И справили бы мы тогда великую тризну — «Аш» по душам всех невинно убиенных в последних войнах, и, возможно, заставили бы наших неразумных политиков поклясться на Коране никогда не поднимать меча на братьев своих.

— Тогда почему в свой отряд Вы набираете исключительно киргизов? Мы, узбеки, тоже хотим принять участие в миротворческой операции, и готовы предоставить своих людей и вложить сколько нужно денег.

— Спасибо, джигиты, мы принимаем ваши предложения. Однако, в первом отряде, численностью 40 человек, будут только киргизы. Через месяц с начала операции во второй отряд мы готовы принять десять узбеков (два экипажа БТР) со своими отличительными символами и знаменами. Готовы принять в отряд кроме вас казахов, туркмен, русских. Возможно, афганцев, иранцев, пакистанцев, китайцев. Лишь бы была добрая воля и искреннее стремление к миру.

— Хоп, Бек-Ака, мы согласны. Джигиты у нас что надо! Это все сволочи-политики нас натравливают друг на друга.