Стены административного здания были возведены сто тридцать девять лет назад. Строить в те времена умели, но всему есть предел – и авиабомба стояла несколько выше него. Пробив плоскую крышу, она, почти не снизив скорости, пронеслась сквозь два межэтажных перекрытия, ударила в пол первого этажа и, не сумев преодолеть эту преграду, взорвалась.
Настоятельница услышала протяжный трескучий удар, вызванный бомбой, преодолевавшей все препятствия на своем последнем пути. Исполинский грохот взрыва прошел мимо сознания, оставив за собой только острую боль в ушах. Пол под ногами с треском разошелся, накренился. Нельма и так хотела выбираться на первый этаж, но ей и в голову не могло прийти, что она достигнет его настолько коротким путем. Потолки в Монастыре были высокими, ей пришлось пролететь около трех метров. Не успев толком сгруппироваться, она крепко приложилась о массивный письменный стол, разбив при этом бровь. Ей повезло – еще пара сантиметров, и удар пришелся бы об угол компьютерного монитора.
Чихая и кашляя от едкого дыма, настоятельница подхватила соскользнувший с плеча «Тайфун» и бросилась в коридор. Ей даже не пришлось раскрывать дверь – она уже была раскрыта, а если говорить точнее – попросту вышиблена. Почти полностью опустив веки для защиты глаз от мелкой трухи, сыпавшейся сверху, Нельма поспешила к выходу. Здание трещало, где-то что-то с грохотом падало, оседали сокрушенные перекрытия, вызывая исполинские вздохи выдавливаемого воздуха. Зенитка на крыше молчала, но зато временами начинало работать более серьезное орудие – Монастырь продолжал защищаться.
Настоятельница не знала, что им здорово повезло. Нападавшие действовали быстро, их план, несмотря на простоту, зиял многочисленными прорехами. Штурмовики подавили стационарные ракетные батареи ПВО, способные уничтожать высотные цели на огромных дистанциях, однако эти самые цели запаздывали. Тяжелые бомбардировщики, оснащенные крупнокалиберными авиабомбами, были еще слишком далеко, тем самым продлевая жизнь наземным сооружениям – штурмовая авиация израсходовала большую часть боеприпасов на сражение с зенитными расчетами.
Выскочив на улицу, Нельма с наслаждением вдохнула полной грудью. Кисловатый воздух, пропитанный дымом от взрывчатки, показался ей нектаром, что было недалеко от истины – в сравнении с пылегазовой смесью, которой пришлось дышать в здании. Бросив взгляд на монастырские постройки, она поняла, что пока все не так уж плохо – за них еще не взялись всерьез, хотя разрушений хватало. Окна зияли темнотой пустых рам, угол одной из казарм для младших был снесен фугаской, двухметровая воронка дымилась аккуратно посреди плаца, рядом с ней поспешно выруливала самоходная зенитная установка. Настоятельница на миг почувствовала гордость за себя: это была ее личная идея – держать подобное оружие для защиты Монастыря. Орден равнодушно относился к противовоздушной обороне и, насколько ей было известно, таких машин больше не было ни у кого, если не считать полковые зенитные дивизионы российской армии. Теперь эта предусмотрительность себя окупила.
Зенитчики сбили самолет прямо на глазах настоятельницы – как по заказу. Башня чуть развернулась, две спаренные пушки не заработали – запели. Скорострельность немногим не дотягивала до сотни выстрелов в секунду, при этом отдельные выстрелы попросту не различались, сливаясь в один душераздирающий, воющий треск. Штурмовик буквально вывалился из-за крыши учебного корпуса, на ходу рассыпаясь обломками и, вспыхнув огненным шаром, завалился на искалеченное крыло, уйдя за пределы видимости куда-то в сторону пожарного пруда. Спустя мгновение под ногами дрогнула земля, следом, с естественным опозданием, донесся грохот взрыва.
Самоходка опустила орудия, настоятельнице на миг показалось, что машина ведет себя будто живая – ее поведение на удивление напоминало действия собаки, принюхивающейся к запаху, принесенному ветром. Наваждение рассеял неожиданный запуск ракеты, скрывшейся из глаз в одну секунду. С крыльца административного корпуса было невозможно разглядеть – кого она там атакует. Впрочем, радиус действия зенитной установки был немаленьким, не исключено, что до цели несколько километров, радар в этом случае действует гораздо эффективнее человеческих глаз.
Заметив, что в сторону Клетки поодиночке и мелкими группами направляются сотрудницы и воспитанницы, настоятельница поспешила туда же. В подземелья можно спуститься и через административный корпус, но бродить по полуразрушенному зданию было опасно, да и неизвестно, в каком состоянии вход – бомба разорвалась где-то рядом с ним. На полпути вновь заработали скорострельные пушки – но Нельма даже не оглянулась. Она понимала, что зенитчицы неминуемо погибнут – боевая машина притягивала на себя все внимание нападавших. Но при этом она отвлекала авиацию от других занятий, давая возможность спастись опоздавшим.
Из-за угла показалась группа младших. Подростки мчались от самого стрельбища, вид у них был, мягко говоря, не очень. Тяжелая амуниция, автоматы и быстрый бег вымотали всех – даже инструктор дышала как загнанная лошадь. Настоятельница притормозила, продолжив путь обычным шагом – не пристало воспитанницам видеть свою суровую руководительницу драпающей от каких-то несчастных бомб. Да и на спуске не стоит создавать излишнюю толкучку – лестница очень крутая, с частыми, но узкими ступеньками – на ней и в обычные дни не раз ломали ноги, а уж сейчас можно перекалечить полгруппы.
Девочки достигли арки, венчающей лестницу, и в этот момент мир превратился в ад. Даже многоопытная настоятельница не успела ничего понять – все произошло слишком быстро. В бой вступила вторая волна штурмовиков, принеся с собой полные боекомплекты – под их крыльями замерли гроздья специализированных бетонобойных бомб, доставленных с армейских складов. Это адское оружие, сброшенное с низких высот, било без предупреждающего завывания. Снабженные собственными реактивными ускорителями, они в один миг развивали огромную скорость, позволявшую преодолевать перекрытия железобетонных зданий или достигать уязвимой начинки хорошо защищенных бункеров. Первый же самолет сбросил весь свой груз в направлении задымленного плаца, откуда продолжала огрызаться зенитная самоходка.
Взрывная волна смела настоятельницу как пушинку, отшвырнув на клумбу, зеленеющую в десятке шагов. Оглохшая и ослепшая, она приподнялась на четвереньки, потрясла головой, пытаясь унять фейерверк ослепительных искр, мельтешащий перед глазами. Уши будто набило ватой, откуда-то издалека, приглушенно, доносились величественные раскаты, напоминающие звуки органа, время от времени их разбавлял визг циркулярной пилы и еле слышный быстрый шепот.
С трудом сфокусировав взгляд, настоятельница сплюнула ком травы, загадочным образом попавший ей в рот, нехотя развернулась. Рядом с ней на коленях стояли две младшие, они настойчиво тянули ее куда-то в сторону, но двенадцатилетним девочкам не так просто совладать с тяжелым телом бывшей воительницы. Обе они при этом плакали навзрыд, но Нельма их почти не слышала – ее серьезно оглушило.
Еще раз встряхнув головой, настоятельница начала вставать, но тут вновь дрогнула земля и даже сквозь вату в ушах она расслышала противный хлюпающий звук, с которым осколок авиабомбы оторвал одной из девочек руку вместе с плечом. Перестав тянуть за собой женщину, она покосилась на кровавый фонтан, бьющий из кошмарной раны, удивленно охнула, с какой-то обидой бросила на Нельму короткий взгляд васильково-синих глаз и, тут же их закатив, упала.
Крик второй воспитанницы ощутимо резанул по ушам, и настоятельница поняла, что к ней частично вернулся слух, да и зрение стало функционировать получше. Встав, она подхватила уцелевшую воспитанницу, при этом отчетливо вспомнив, что эту рыженькую веснушчатую девочку зовут Галина Старкова. Это косвенно свидетельствовало, что память, а значит и мозг, функционируют относительно нормально. Оставалось надеяться, что обошлось без контузии.
– Старкова, прекрати орать! Бегом, нам надо уходить!
