Все произошло настолько быстро, что Чапай не успел нажать на спусковой крючок – магистр возник будто из воздуха. Страшный удар вырвал ружье из рук, перелетев через голову, оно с силой ударило рыцаря по спине, удержавшись на ремне, перекинутом через плечо. Бровкин, как и следовало ожидать, не растерялся, бросился на Свена, сжав его в объятиях. Несмотря на неказистую внешность, объятие его было что у медведя – бревна заставляло трещать.

Лицо магистра замерло в нескольких сантиметрах от покрасневшей физиономии рыцаря, причем на нем не было ни малейшего следа напряжения или боли – он был абсолютно спокоен. А вот Бровкин как раз начал свое спокойствие терять – он понял, что нарвался не просто на опасного противника, а на ПРОТИВНИКА. А еще ему очень не понравились глаза Свена, а точнее их безжизненное, отрешенное выражение, будто его нисколько не касались потуги беглого заключенного. У трупа недельной давности взгляд на порядок живее. Ну нет, сейчас я тебе устрою!

Чапай оторвал тело Свена от пола, подался вперед, ударив его спиной об угол перил. После такого хладнокровие не сохранишь – Бровкин умел делать людям больно, и сейчас не подкачал. Магистра, очевидно, проняло – лицо его дрогнуло, но вместо мучительной гримасы исказилось в улыбке, больше похожей на оскал. Рыцарь понял, что сейчас начнутся неприятности.

Он угадал.

Его железные объятия разорвало с дивной легкостью, руки магистра схватили Чапая за плечи, сжав будто тисками, оторвали от пола, швырнули с невероятной силой. Рыцарь пролетел над лестничным пролетом спиной вперед, вышиб стекло на площадке, увлекая за собой шлейф сверкающих осколков, проследовал далее и, едва не задев за бетонный козырек, рухнул на крышу припаркованной машины. Оставив на ней солидную вмятину, он перекатился через багажник и закончил свое воздушное путешествие, шмякнувшись об асфальт.

Редкие очевидцы феерического полета священнослужителя решили было что попику пришел конец. Но не тут-то было – так просто Чапай не сдавался. Перекатившись на спину, он сделал глубокий вдох, выполняя вход в боевой режим по монастырской методике. В пару секунд рыцарь отрешился от боли, терзающей его тело, мобилизовал все резервы организма. Резко взмахнув ногами, он, оттолкнувшись от асфальта, выгнулся, вскочив сразу в низкую стойку, напряженный, готовый ко всему. Свена рядом не оказалось, но это ничего не доказывало: Бровкин был уверен – противник так просто его в покое не оставит.

Как ни странно, дробовик так и продолжал болтаться за спиной. Чапай моментально взял его на изготовку, целя в темнеющий провал вышибленного окна на площадке между первым и вторым этажами. Что-то ему подсказывало, что его невероятный противник не станет пользоваться дверью.

Он опять угадал.

Свен вылетел из окна рыбкой, будто ныряя навстречу рыцарю. Бровкин выстрелил и, к своему позору, ухитрился промахнуться – первый патрон был с пулей, угодить ею в подобную цель нелегко. Он успел отвести цевье назад, выщелкивая следующий патрон из магазина, но загнать его в ствол уже не получилось – магистр, хитро извернувшись в воздухе, впечатал пятку ему в лоб.

Удар был столь силен, что только перекачанные шейные мышцы спасли Чапая от разрыва позвонков. Его отбросило назад с такой силой, что в какой-то миг он увидел свои ноги на фоне пасмурного неба. Следом картинка погасла – тело рыцаря грохнулось на асфальт, и, хотя он начал группироваться, все же не успел защитить затылок от соприкосновения с твердой поверхностью. Сознание помутилось, Бровкина охватила знакомая по многочисленным приключениям слабость, во рту появился резкий, металлически-кисловатый привкус, верный спутник сильных ударов в голову.

Перед глазами показалось лицо Свена, склонившись над поверженным рыцарем, он с тем же оскалом упивался слабостью противника. Чапай, все еще не сдаваясь, нашел в себе силы и хрипло произнес:

– Попрощайся со своей задницей, сейчас я начну вставать.

Магистр ухмыльнулся еще шире, занес руку и, сжимая ладонь в кулак, обрушил ее вниз.

Темнота.

Павел позвонил в дверь третий раз, затем постучал кулаком:

– Глюк! Падла электронная! Я знаю, что ты дома, открывай немедленно!

Повернувшись к Лине, мужчина усмехнулся:

– Не беспокойся, принцесса, это обычное явление. Сейчас откроет, куда он денется.

Будто по сговору, тут же заскрежетал замок, дверь приоткрылась, явив миру голову некоего создания. Основными приметами оной головы были мертвенно-бледная кожа, безумные глаза и повышенная волосатость в сочетании с крайней степенью нерасчесанности шевелюры.

– Паша?

– Нет, тетя Наташа! Пустишь или мы так и будем стоять по разные стороны баррикады?

Дверь раскрылась во всю ширь, Павел отвесил картинный поклон, представляя хозяина квартиры:

– Знакомься, принцесса, это и есть знаменитый Глюк, наш электронный принц.

Лина обвела хакера внимательным взглядом и в восторге не осталась. Невзрачной у него была не только голова, но и все остальное. Спортивные штаны были чудовищно грязными, на коленях провисли настолько, что едва не доставали до носков растоптанных тапок. Футболка пребывала в еще худшем состоянии – ее воротник засалился так, что блестел будто зеркало, а плечи покрывал почти монолитный слой перхоти. В придачу от компьютерного гения распространялся неприятный запах. Принцем, пускай даже электронным, этого человека мог назвать только клинический оптимист.

– Ну чего вытаращился? – поинтересовался Павел. – Ты что, забыл про вчерашний разговор?

Глюк на миг погрузился в себя, тут же улыбнулся, показав потемневшие зубы:

– Тебе обновление к базе ГАИ?

– Я тебе сейчас мозги в уксусе промою! – пригрозил Павел. – Ты что, окончательно тронулся?

Хакер задумался, по-видимому, пытаясь решить для себя этот непростой вопрос. Придя к определенным выводам, он хлопнул себя по лбу:

– Блин! Паш! Да совсем из головы выскочило!

– У кого голова, а у тебя… Не при даме будет сказано. Все сделал?

– А чё там делать? Само сделалось. Пошли, покажу.

Глюк провел гостей в большую комнату. Впрочем, большой ее можно назвать только условно, так как места в ней было не просто мало, а… В общем, его практически не было. Все было загромождено мебелью, разнокалиберными картонными ящиками и компьютерами. Вот компьютеров здесь как раз хватало – они были повсюду и в разных ипостасях. Рядом с широкоэкранным жидкокристаллическим монитором жужжала кулерами материнская плата, опутанная россыпью других устройств, оплетенных проводами, а с ней соседствовал новенький системник в алюминиевом корпусе, на котором, в свою очередь, стоял древний монитор, покрытый окаменевшей пылью. Комната была напичкана разной электроникой, а из-за многочисленных жгутов проводов напоминала гнездо паука или логово каких-нибудь плотоядных голливудских монстров.

Павел нагнулся над огромным принтером, вытащил плотный лист с напечатанной фотографией обнаженной женщины. Хмыкнув, вернул его на место, повернулся к хакеру. Глюк, присев на единственный стул, порхал пальцами по грязной клавиатуре, неразборчиво бубня себе что-то под нос.

– У тебя попить что-нибудь есть? – попросил Павел.

– А? Что?.. А… Наверное… Где… Где… Там… кухня называется. Посмотри, – неуверенно произнес Глюк.

– В холодильнике, что ли?

– Да! Точно! В холодильнике!

– Понятно. – Павел кивнул девушке. – А ты будешь?

– Нет, – твердо ответила Лина.

В этой квартире она бы согласилась что-то выпить или съесть только под угрозой смертной казни.

Глюк забубнил на порядок отчетливее и, быстро мелькая окнами каких-то программ, приговаривал:

– Тупо все… каменный век. Серверы Ордена Файра ломать влом… так, игрушки. И это, если засекут, то сразу отрубят. У них отдельная сеть, все серверы свои, от Инета отрубаются элементарно.

С кухни донесся звон посуды и возглас Павла:

– Эй, Глюк! Что я вижу, ты никак готовить научился?