– Имеет, – вздохнула Лина. – Нам надо уходить. Происходит что-то страшное, не исключено, что за нами охотятся.

– Хорошо, – кивнула Нина. – Сейчас дождемся водителя и сами все узнаем.

– Вы что, не понимаете? – Лина повысила голос. – Не будет никакого водителя. Боюсь, что и Монастыря уже может не быть. Там не отвечает ни один телефон. Пойдемте, хватит стоять у всех на виду.

– Нет, – жестко заявила Нина. – У нас приказ. В шестнадцать двадцать должен подойти водитель и отвезти нас в Монастырь. Если не появится, то через полчаса мы должны позвонить диспетчеру.

– Можешь звонить прямо сейчас, – раздраженно произнесла Лина. – Мы просто теряем время. У меня приказ настоятельницы, нам не стоит здесь стоять в ожидании шофера, он не приедет.

– Хорошо, – так же спокойно заявила Нина. – Пусть настоятельница подтвердит приказ по телефону.

– Ну что же… – Лина пожала плечами. – Сейчас сами убедитесь.

Достав телефон, она нажала кнопку включения. Девушка решила, что в данных обстоятельствах придется смириться с требованиями безопасности. На вокзале виднелись телефоны-автоматы, но она не знала, как ими пользоваться и где можно приобрести карточки для оплаты разговоров. Так что воспользоваться мобильником проще всего.

Лина не знала, что активация телефона вызвала немалый переполох. Всего лишь в сотне метров от нее находился фургон со специальной аппаратурой, умеющей засекать даже отключенные трубки. То ли слабый сигнал экранировало массивное здание станции метрополитена, то ли сплоховали технические сотрудники, но о присутствии разыскиваемой выпускницы они смогли узнать только в этот момент, немедленно поставив на уши всех участников облавы.

К пригородным кассам начали стягиваться доверенные сотрудники Ланса. Ветрова была не просто выпускницей, а героиней недавних событий. При этом ее лицо было слишком известно, нежелательно, если непосвященные узнают, что ловить им придется именно эту девушку. У них возникнет множество неприятных вопросов.

Тем временем Лина номер за номером вызывала все известные телефоны Монастыря, демонстрируя девочкам нулевой результат. Те хмурились все больше и больше, поневоле понимая, что дело и впрямь нечисто.

– Вот видите! – произнесла Лина, когда последняя попытка не принесла успеха. – Я же вам говорила. Надо уходить, не исключено, что здесь опасно. Мы и так уже слишком долго простояли.

– Но ты еще… – начала было Нина, но окончить не успела: к девушкам подошел патруль.

– Ваши документы, – потребовал старший из милиционеров.

– Неужели кто-то из нас похож на Басаева? – пошутила Лина, лихорадочно перебирая варианты развития событий.

Она отчетливо понимала, что, скорее всего, милиция липовая.

– Шутим? Хотите в отделении разбираться, или все же покажете документы?

И тут Лина отчетливо разглядела, что у второго милиционера выглядывает татуировка из-под рукава. Виднелся самый кончик, но этого ей хватило, чтобы восстановить всю картину: прищуренный глаз, заключенный в треугольник. «Всевидящее око» – специальный отдел, занимающийся выслеживанием запрещенных культов. Последний реликт инквизиции, который делает свои дела без лишней помпы. Пожары, самоубийства, бесследные исчезновения, взрывы – вот арсенал их тайной войны. Отношение в Ордене к этим ребятам было неоднозначным: с одной стороны они делали благое дело, уничтожая земных приспешников врагов; с другой – они не слишком печалились, если под раздачу попадали невиновные. Слово «перестарался» наблюдатели воспринимали как комплимент.

Усмехнувшись, Лина радостно разоблачила липовых милиционеров:

– Ребята, мы же свои, монастырские!

Не давая им справиться с замешательством, она не ударила, а буквально выстрелила рукой, основанием ладони врезав старшему по кончику носа. Увы, второго девушка достать не успела, перед ней были профессионалы. Он не стал слепо бросаться врукопашную, а попросту отскочил на несколько шагов, выхватывая пистолет. Лине ничего не оставалось делать, как воспользоваться метательным ножом, укрытом в правом рукаве. Встряхнув предплечьем, она успела перехватить освободившуюся из зажима полоску металла, почти без замаха послала в цель. Только в последнее мгновение девушка поняла, что прицелилась не в горло, а в плечо – слабо пущенный нож не сможет причинить там существенный урон. В действительности он вообще угодил в бицепс, но зато удачно – наблюдатель вскрикнул, выронив извлеченный пистолет.

– Бежим! – крикнула Лина, плохо представляя, куда, собственно, следует бежать.

Однако ноги сами повели ее к турникетам, ведущим к выходу на платформы. Сзади послышался вскрик, разворачиваясь, она одновременно выхватила из-за пояса оба пистолета, вскидывая их на изготовку. Первый из наблюдателей, несмотря на шокирующий болевой удар, смог ухватить за плечо самую младшую – Снегову, не давая ей последовать за остальными. Лина нажала на спусковой крючок, раздался хлопок, мужчина с криком схватился за щеку, не столько от боли, сколько от страха, ведь в этой суматохе он наверняка решил, что ранен в голову из боевого оружия. Наташа отчаянным рывком высвободилась от захвата.

Люди, коих в это время вокруг было предостаточно, принялись с криками хаотично метаться, стараясь удалиться от места событий – паника в несколько мгновений охватила всю округу. Несмотря на это, Лина смогла заметить, что в их сторону прорываются несколько мужчин, причем некоторые были с оружием в руках.

– Быстрее! – крикнула она, видя, что из-за ее остановки затормозили Нина и Юля.

Ловко перескочив через ограждение турникета, Лина сквозь стеклянную стену увидела, что по платформе, обгоняя останавливающийся поезд, бегут двое мужчин с пистолетами в руках. Выскочив на улицу, она открыла беглый огонь с двух рук. До противников было не менее тридцати метров, девушка сомневалась, что сможет попасть из столь неказистого оружия, но ножи использовать на такой дистанции и вовсе бесполезно – она бы не смогла их успешно метать и на вдвое меньшее расстояние.

Как ни странно, подействовало неплохо, причем так, как она даже не предполагала. Один противник ловко отпрыгнул вбок: перекатившись через плечо, он укрылся за миниатюрным прилавком, откуда торговали чебуреками. Второму не повезло – инстинктивно дернувшись назад, он оступился и упал с платформы прямиком под надвигающийся поезд. По ушам резанул душераздирающий крик.

Лина бросилась дальше, поворачивая к дальней платформе. Позади треснул настоящий выстрел, пуля с грохотом пробила толстое стекло чуть правее девушки. Отвлекая на себя стрелка, девушка ушла в сторону, развернулась, выставляя пистолеты. Но противник не обратил на нее внимания – скорее всего, понял, что оружие ненастоящее и бояться его не стоит. Спокойно приняв удобную стойку, он выстрелил второй раз. Снегова, бежавшая последней, закричала, падая на выставленные руки.

– Помоги! – крикнула Лина, отшвырнула один пистолет и бросилась к девочке.

Нина поняла с ходу, подтолкнула замешкавшуюся Юлю, одновременно с Линой подхватила раненую. Но, увы, убежать они уже не успевали.

Противник, не став стрелять издалека, подскочил, держа их под прицелом.

– Брось свой пугач! – заорал он.

Лина взглянула в его глаза и ужаснулась той смеси страха, ярости и жестокости, что в них бушевала. Она воочию убедилась, что значит взглянуть в глаза смерти. В следующий миг с лицом противника случилось что-то страшное: глаза выскочили из орбит, мышцы исказила судорога, пробежавшая от левой щеки, кусок головы в районе виска отлетел в сторону, увлекая за собой фонтан красно-серых клочьев. Девушка поняла, что во врага попала тяжелая пуля.

– Алина, ты что! Бежи-и-и-им! – чуть не в ухо заорала Нина.

Выпускница очнулась, вскочила, потащив за собой раненую младшую. Только тут до нее дошло, что все случившееся заняло считаные мгновения: поезд до сих пор не остановился, а преследователи с привокзальной площади еще не достигли турникетов – им мешала паникующая толпа. И еще она поняла, что скрыться не удастся – даже бросив раненую, они вряд ли смогут уйти от вооруженных преследователей. И тут бегущая впереди Юля развернулась и прокричала: