Этот же текст с утра должны были давать бегущей строкой по программе НТВ. В газету помещать объявление не стали, она была здесь всего одна, выходила раз в неделю, со свежей телепрограммой. Этот выпуск они уже пропустили, а следующий будет еще не скоро. Но и без газет все местное население уже с утра должно судачить только об одном – старых шурфах и ржавых ломах.
Олег очень сильно подозревал, что сейчас на входе в аэропорт толпится солидная очередь соискателей награды. Деньги для Нимгера были немалые; вопреки расхожему мнению, северный рубль не настолько уж и длинный. В городе было множество геологов, охотников и рыбаков, в той или иной степени знакомых с указанной местностью. Кошкин не сомневался, что старых шурфов там более чем достаточно и вряд ли кто помнит все живописные подробности о валяющихся инструментах и цвете породы в отвале. Информации будет просто море, но сомнительно, что найдутся координаты нужного места. Искать в тайге отдельную старинную выработку – это задача даже потруднее стандартного поиска пресловутой иголки в стогу сена.
Поднявшись с раскладушки, он удивленно замер. Четыре других ложа были пусты, но в палатке Кошкин был не один. За раскладным столиком на ядовито-оранжевом ящике, украшенном зловещим трилистником, обозначавшим, что его содержимое радиоактивно, сидел маленький человек классической еврейской внешности и проделывал довольно странные манипуляции. Указательным пальцем левой руки он водил по расстеленному квадрату топографической карты, в правой держал ржавую большую гайку, подвешенную на короткой веревочке, покачивая ею на манер маятника. При этом он то и дело закатывал глаза и что-то тихо бормотал под нос.
Оглянувшись на удивленного Кошкина, странный незнакомец язвительно, с ярко выраженным одесским выговором поинтересовался:
– Молодой человек, ну что вы на меня так пристально уставились? Могу вас совершенно точно заверить: лично я вам ничего не должен. А, помимо всего прочего, сегодня все-таки суббота, и порядочные люди даже не пытаются в подобные дни взыскивать свои жалкие деньги с несчастных должников. Я таки все понимаю – мы живем в бездуховные времена оголтелого отрицания всех религиозных норм, но хоть элементарное уважение к вере своих предков нужно проявлять!
Отбросив в сторону свой самодельный маятник, он горестно вздохнул:
– Ну ничего не выходит! Нет, не зря мой мудрый дед, Борис Соломонович, учил меня, сопливого ребенка. Он таки хорошо знал жизнь и говорил мне четко: если ты нашел в святую субботу золотой, валяющийся на дороге, не вздумай его поднимать! Даже сам Бог не работает по таким дням – так чем же ты лучше его? Если монета действительно из настоящего золота, а не того самоварного фуфла, что гонит Яков Фельдман под видом червонцев царской чеканки, то сядь на нее сверху и не вставай до самого воскресенья, как бы ни смеялись над тобой проходящие мимо гои. Сегодня я вспоминаю его мудрые слова со слезами на глазах. Мне уже трижды пришлось пройтись пальцем по всей этой карте, но нет никакой удачи. У меня начинает слаживаться подозрительное ощущение, что она бродит в каком-нибудь другом лесу или эти глубоко безнравственные люди, сидящие в штабе, выдали мне для работы не тот планшет. Что с них можно взять, если даже здешний начальник является закоренелым антисемитом! Представьте себе, он мне недавно похвастался тем, что собственноручно написал книгу, где доказывает тесную связь таких несовместимых понятий, как сатанизм и сионизм! Если бы он не показал мне ее самолично, я бы никогда не поверил, что этот ограниченный питекантроп вообще владеет грамотой! Лексикон этого гоя на две трети состоит из синонимов слова «задница»! Вы хоть представляете себе, что мог написать подобный человек? Как только бумага стерпела этот бред!
– Простите, пожалуйста, – смог наконец встрять в монолог Кошкин, – а вы, собственно, кто?
Поправив воротник мятого пиджака, незнакомец степенно представился:
– Я – Граф.
– Тот самый?! – потрясенно охнул Олег.
Глядя на него взглядом микробиолога, изучающего колонию плесневых грибков, экстрасенс раздраженно заявил:
– Молодой человек, мне кажется, вы чем-то сильно удивлены? Я даже догадываюсь о причине – вы наверняка ожидали увидеть двухметрового Бэтмена в черном бархатном плаще с мощными рентгеновскими аппаратами вместо глаз?
– Да нет, что вы! – поспешил оправдаться Кошкин. – Я просто потрясен такой неожиданной встречей! Вы же здесь настоящая знаменитость, разве я мог надеяться, что мы когда-нибудь с вами познакомимся? Меня, кстати, зовут Олег.
Покачав головой, Граф горестно вздохнул:
– Молодой человек, почему это вы решили, что мне интересно ваше имя? А?
– Но…
– Я вовсе не собираюсь приводить вас в свой дом и знакомить с красавицей дочерью, о чем вы наверняка уже размечтались. Граф прилетел сюда за тысячи километров на вонючем и неудобном самолете вовсе не ради вас. Местное руководство, несмотря на свой ярко выраженный пещерный интеллект, поняло, что без меня ему здесь просто не справиться. Кстати, – оживился экстрасенс, – если вы решили со мной познакомиться, то не могли бы сообщить свою национальность?
– Русский.
– Вот как? А с виду и не скажешь, такое интеллигентное умнейшее лицо. А что, ваша мама тоже относится к этой нации оголтелых шовинистов?
– Наполовину. Бабушка не совсем русская – она из немцев-колонистов.
Граф понимающе покачал головой:
– Молодой человек, поспешу вас обрадовать: большинство из тех людей, что у местных гоев принято было называть немцами, ими вовсе не являются. В Европе нет даже такого слова – немец. Это целиком шовинистское русское понятие, специально придуманное для обозначения тех бедных евреев, которые пытались найти в этой дикой стране приют.
Кошкин понял, что беседа принимает все более странный характер, и поспешил перевести ее в другое русло:
– Так вы пытаетесь найти Алину Ветрову?
– Редкая догадливость! Молодой человек, да здесь все думают только о том, как бы найти эту юную особу! Час назад я имел сомнительную честь посетить местную уборную, надеялся в тишине и покое почитать свою газету. И что же вы думаете? Мне попросту не дали это сделать! Целая толпа работников технических служб и пилотов обосновалась неподалеку, при этом они громко обсуждали последние новости, касающиеся поиска практикантки. Я услышал столько невероятного вранья о своем скромном сеансе ясновидения, что до сих пор не могу очистить уши от набившейся туда липкой лапши. У всего Ордена сейчас осталась одна-единственная тема для разговоров – где она бродит и когда же ее наконец соизволят найти.
– Странно все это, – нахмурился Кошкин. – У нас огромная проблема: в тайге свирепствует целая орда диких, в любой момент она может вырваться на оперативный простор, отправиться в более цивилизованные районы. Сил сдержать их у нас нет, при желании демоны прорвут неукрепленный периметр с легкостью, а возможно, даже незаметно – дыр в обороне хватает. А все наши сотрудники думают только о пропавшей девушке.
Граф сокрушенно покачал головой:
– Молодой человек, лично я не вижу здесь ничего странного. Неужели вы забыли, что все сотрудники Ордена являются сенсами?
– Да нет, разве о таком забудешь. Но при чем здесь поиски практикантки?
– Юноша, вы хоть кроссворды иногда по вечерам разгадывайте, это неплохая зарядка для ума, ведь совершенно ясно, что вашим мозгам она просто необходима. Как, по-вашему, зачем в эти дремучие горы заявилась орда?
– Трудно сказать. За последнее столетие это, пожалуй, самый масштабный пробой. У противника должен быть определенный план действий, просто так они к нам не приходят. Район не слишком благоприятен для проникновения из нижних миров, толпу диких разбросало по огромной территории. В штабе считают, что они для начала соберутся вместе, после чего направятся к своей цели. Мы надеемся перехватить их скопление, не дать вырваться в населенные места.
– А теперь попытайтесь вспомнить, сколько времени уже прошло с момента множественного пробоя?