— Чёрт, что-то крутится на уме, но не могу вспомнить, — признался он.

Господи, вот надо было мне повстречать этого дебила и тогда, и сейчас. Они ведь не меняются, эти самые дебилы.

Во рту пересохло и язык буквально прилип к нёбу. Мне казалось, что я уже не слышала ни музыки, ни шума волн или толпы вокруг. Только собственный пульс и свои безрадостные мысли.

— Когда ты приехал и вы начали пить, то ты с другом Фреда, Чаком, решил поспорить. Меня тогда не было рядом, я подошла попозже, — начала я, а Натан внимательно слушал, всё время поправляя мои волосы, которые так и норовили залезть в рот и глаза. — Спор заключался в соревновании кто больше отожмётся. Как я потом узнала, ты тогда хвалился, что на испытательном сроке в своё дебильное братство много отжимался и сделаешь его. В общем, вы поспорили, но ты проиграл, — продолжала я, увидев, что выражение его лица вмиг поменялось.

— Чёрт подери, точно! Помню этого идиота, сделал меня! — оживился и этот идиот.

— Ты помнишь на что вы поспорили?!

— Нет, — замотал он головой.

— Точнее на кого, — тихо добавила я, и он распахнул глаза, рассматривая меня.

— Что, прости?! В смысле?!

— В прямом, Натан. Вы поспорили на меня. Кто проиграет должен был переспать со мной, — ответила ему, сглатывая огромный ком в горле.

Ненавидела вспоминать это, а уж тем более вслух произносить. А ему это озвучивать и вовсе за гранью добра и зла. Я должна была напомнить человеку, который угробил мою жизнь, что он сделал! Какая нелепица!

— А какой в этом смысл?! Скорее кто выиграет должен спать с такой красоткой. Но точно не наоборот, — недоумевал этот безмозглый кобелина.

— Я тогда была на тридцать килограммов больше. А ещё я была девственницей, — озвучила я.

Да, из-за своих тараканов, комплексов и прочей дребедени в моей голове, я плохо представляла на что способны люди. Даже подумать не могла. А Натан мне казался Аполлоном. Просто моделью, сошедшей с обложки, улыбающейся мне и проявляющей знаки внимания. Кто ж знал, что когда он давил из себя свои фальшивые феромоны, то он выполнял одно из условий спора. Он же мне по-настоящему понравился. Я же понятия не имела, что должен был сделать проигравший.

Натан нахмурился, всматриваясь в моё лицо.

— Чёрт тебя дери, эти глаза! Точно… — опять перевёл немного ошарашенный взгляд в сторону. — Я помню, когда эти глаза так умоляюще смотрели на меня, — затем посмотрел в глаза. — Ты ведь хотела этого?! Я же не насильник, верно?! — вдруг спросил он.

— Ты не насильник, ты мудак, — озвучила истину.

Конечно, в тот момент я хотела близости с таким потрясающим, как я думала, парнем. Он не насиловал, нет. Но он, тем не менее, уничтожил меня.

— Ну, милая, главное, что я не насильно взял тебя. А раз ты была пышечкой, то неудивительно, что я не узнал тебя, — непринуждённо ответил он.

Я не знала, какой реакции ждала от него на свои откровения. На свою боль. Но точно не такую. Он даже не понял, что натворил. Он даже на секунду не задумался, какого чёрта он сотворил.

— Тебя волнует только то, что ты не насильник? — дала ему шанс.

— Конечно! Я хоть и не самый лучший человек на планете, и далеко не святой, но и не насильник! — слегка повысил голос, словно я спросила нелепицу.

Значит, в его картине мира это нормально?!

— А нормально потом доказательство потерянной невинности фоткать на телефон для совершенно посторонних людей?! — также громко ответила, сжав кулаки.

У меня скрутило живот, и тошнота подкатила к горлу.

Так хотелось двинуть ему по кобелиной морде. Так хотелось утопить его в океане.

Натан нахмурился.

— Ну… Видимо это было частью спора, — пожал он плечами.

М-да… А чего я, собственно, ожидала?! Раскаяния?! Понимания?! Было частью спора… Да, было. Но не только это. Я даже не буду озвучивать вторую часть их сделки. А толку?!

— Да, кобель, ты далеко не самый лучший человек на свете. Здесь я с тобой солидарна, — отодвинулась от него, оглядываясь в поисках Ханны.

Мне хотелось сбежать от него и срочно переключить внимание. Сейчас я чувствовала себя уязвимой, как тогда. И снова с ним. За последний год я привыкла к другим ощущениям и этот флешбэк мне совсем не нравился. Это выбивало почву из-под ног. Это заставляло вновь переживать тот позор, боль и отвращение. А я училась смотреть только вперёд и не давать прошлому засосать меня в пучину отчаяния и самоистязания.

— Пиранья, теперь я знаю твоё имя, — довольно проворковал несчастный кобелина. — Лесли Энн Морган, красиво звучит, — подмигнул мне. — Но почему ты не говорила мне его?! Я б всё равно не вспомнил, как видишь, — непринуждённо пожал плечами, усмехнувшись.

— Кто ж знал, что ты натуральный мудак, а не прикидываешься?! — задала вполне уместный вопрос и пошла прочь от него.

Он попытался схватить меня за руку, но я увернулась, направившись в сторону пляжной вечеринки. Меня буквально разрывало от ярости и какого-то бессилия. Хотелось заорать и разрыдаться. А потом замолчать навечно. Лучше б ему свалить в закат, иначе моё терпение лопнет. Оно уже было на грани. Сейчас я дошла до предела. В его же интересах самоликвидироваться. Ему же будет лучше, если он всё-таки найдёт одну извилину в своей голове и подёргает за неё. Я же искренне старалась сейчас быть правильной. Но порой казалось, что с такими можно и нужно общаться и обращаться только в их стиле. Иначе они не понимали.

С волками жить — по-волчьи выть, так ведь умные люди говорят?

Хватит с меня этих никому ненужных откровений. Мне они приносили тупую ноющую боль, а ему ничего. Он продолжал улыбаться, веселиться, подмигивать, словно у него нервный тик. Ну, когда голова без мозгов и не такое бывает, но всё же у меня теплилась надежда, что он не совсем конченый человек. Но нет. Страшно было представить, что ещё могли сотворить такие кобели, как Натан Митчелл. Я знала, на что он был способен. Мудаком родился, им и помрёт.

Когда кажется, что человеку лучше не доверять, то не доверяйте. А когда кажется, что хуже быть не может и вы сейчас сдохнете, то это не так. Не сдохнете. Вам показалось, это глюк.

А когда вам надо что-то кому-то объяснять, значит объяснять не надо.

Натан

Охренеть не встать! Я спал с ней и не помнил этого! Проспорил и лишил невинности. Ещё и что-то там сфотографировал. Вот это поворот! Вот это я бухнул тогда! Если бы она не рассказала, то я в жизни бы не вспомнил. Для меня тех выходных словно и не было. Как будто моргнул и поехал обратно домой. Правда с жутким похмельем, но я правда почти ничего не помнил. Помнил, как встретился с Фредом после гонки, потом поехали в магазин, начали пить и… я проснулся через два дня и уехал домой.

Может и не стоило соглашаться на подобный спор, но блин! Мы молодые и явно были уже подвыпившими, когда меня дёрнуло согласиться на это. Ничего же криминального не произошло. Хотя согласен, ситуация может и на самая красивая. Но всё же было по обоюдному согласию в итоге. Я неоднократно спорил с парнями и всегда выигрывал. Тогда дело было в моём истощённом организме.

Смотрел ей вслед, пока она спешно удалялась в сторону пляжной вечеринки. А мы на пирсе отмечали очередную победу Трэвиса. Он теперь на каждую гонку брал с собой Джойс. Марк, тачку которого мой брат не так давно выиграл в заезде и уже продал, был пока пешеходом, но сегодня хвастал тем, что скоро у него будет «ну самая быстрая тачка и Трэвису не поздоровится».

Ну-ну.

Трэвису не поздоровится только в одном случае: если Джойс решит его отравить. Всё. Больше вариантов не было. Мой брат один из самых морально устойчивых людей, каких я встречал. Его невозможно подвинуть или запугать. Он крепко стоял на ногах несмотря на молодой возраст. Наверное, его детство так закалило и повлияло на него, что он лет с десяти стал как-то очень монументально относиться ко всему, что делал. Ничего не бросал на полпути. Поэтому любое дело сначала изучал и, если оно ему нравилось, то уходил с головой в него. Если же нет, то даже не начинал. Поэтому в этих гонках ему равных не было. Но все хотели попытаться. При этом вся их тусовка с огромным уважением относилась к нему и его заслугам. Кроме Марка. У них какая-то взаимная неприязнь на молекулярном уровне.