– У вас нет будущего, если вы не забудете Бенджамина.

Девушке пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в глаза лорду. Он снова проделывал это. Старался занять позицию главнокомандующего одним только своим присутствием и железной волей. Ему это нравилось, и Алексии хотелось ударить его за то, что он с ней проделывал. Ярость Алексии готова была выплеснуться через край.

– Как вы смеете говорить о моем будущем? Вы! Еще месяц назад я была достаточно бедна. Не обладала ни наследством, ни красотой, но у меня по крайней мере был дом и семья. Просто возмутительно, что вы завели этот разговор.

Лорд Хейден воспринял обвинения в свой адрес, не промолвив ни слова в ответ. Девушка видела, что в его глазах горит гнев, готовый потягаться с ее собственным. Алексия должна была увидеть и воспринять предостережение, но она преодолела страх.

– Не всем мужчинам нужно наследство, вы достаточно красивы. – Несмотря на бушевавший в нем гнев, лорд говорил совершенно спокойно.

– Вы очень жестоки.

– Ваши глаза – настоящее чудо. Они зачаровывают. В них отражаются ваше упрямство и необузданность.

Лесть Хейдена лишила Алексию дара речи. Она никак не могла привести свои мысли в порядок.

Теперь лорд Хейден стоял совсем близко.

Она ощутила на щеке бархатистое тепло. Он дотронулся до нее. Под кончиками его пальцев возникла пульсация. Она должна…

– У вас прелестная фигура, – произнес лорд, лаская кожу девушки. Нежные прикосновения были такими пугающими и чувственными, что у Алексии перехватило дыхание. Взгляд его скользнул чуть ниже. – А ваши губы, мисс Уэлборн. Вы даже не понимаете, как они прекрасны.

Лорд Хейден снова заглянул ей в глаза. Его взгляд горел огнем, прожигал насквозь, излучат опасность, которую Алексия почувствовала с самой первой их встречи.

Неожиданно его губы накрыли ее рот. Теплые, решительные, повелевающие. Поцелуй ошеломил Алексию. Ее охватило смятение.

И – о ужас! Она бесстыдно ответила на поцелуй. По ее телу каскадом разлилось невероятное тепло. Оно сосредоточилось в груди, животе и лоне, пульсируя и покалывая кожу. Возбуждение превратилось в нечто материальное, грозя полностью подчинить себе волю Алексии.

Восхитительные ощущения околдовали ее. Лорд обнял девушку, и Алексия пала жертвой чувственности столь восхитительной, что с ее губ сорвался еле слышный стон благодарности. Удерживающие ее сильные руки, крепкое тело, прижимающееся к ней, непереносимо горячие губы, целующие ее губы, шею, грудь пробудили к жизни отнюдь не практичную Алексию. Она оказалась в плену у страсти. Окружающий мир перестал существовать.

Поцелуй закончился. Крепкие мужские пальцы сжимали ее лицо. Алексия открыла глаза, чтобы увидеть, что лорд Хейден смотрит на нее. Желание преобразило его суровые черты. Сама его суровость стала вдруг необычайно притягательной.

Он снова поцеловал девушку, пробудив в ее душе борьбу. Слишком много увидела Алексия в его глазах. В них горел расчет. Она также поняла, в каком обличье предстала перед ним: женщина, покорившаяся человеку, которого не любит и которому не доверяет. Одинокая старая дева, готовая откликнуться на внимание любого мужчины.

В какой-то части ее сознания разум возобладал над чувствами, но она не спешила расставаться с ощущением, которое показалось ей таким живым и настоящим. Она не хотела поддаваться вдруг возникшей между ними взаимосвязи. Но даже когда она упиралась ладонями в грудь лорда Хейдена и пыталась освободиться, большая часть ее существа желала раствориться в этом мужчине. И ей было плевать на его положение и собственный стыд.

Алексия видела и ощущала каждое мгновение расставания – то, как разжались его объятия, как медленно опустились его руки – и каждой частичкой тела скорбела об очередной потере.

Алексия быстро подошла к окну и выглянула на улицу, не в силах взглянуть на лорда.

Она надеялась, что Хейден извинится и уйдет. Но он не уходил и молча наблюдал за ней. Только сейчас Алексия осознала, какое испытала унижение. Она стояла у окна, дрожащая, сконфуженная и слишком взволнованная, чтобы взять себя в руки.

– Подобное поведение не делает вам чести, лорд Хейден.

– Нет.

Ни капли раскаяния. Он словно хотел сказать: «Возможно, это и не делает мне чести, но я делаю что хочу».

– Я знаю, зачем вы так поступили, – произнесла девушка, – и знаю, что обо мне думаете.

– В таком случае вам известно довольно много.

Голос лорда Хейдена прозвучал совсем близко, и Алексия поняла, что он подошел к ней. Теперь он стоял всего лишь на расстоянии вытянутой руки. К ужасу Алексии, возбуждение и страх вновь поманили ее. Сердце девушки медленной гулко забилось в груди.

– Ну и что же я о вас думаю, мисс Уэлборн? Дело в том, что я сам этого не знаю, так что ваше объяснение мне очень помогло бы.

Порядочный мужчина извинился бы и ушел.

– Мы с Беном не были настолько близки. Вы все неправильно поняли.

– Я об этом вообще не думал. Я думал лишь о том, что вам необходим поцелуй.

Алексия повернулась, собираясь положить конец этой игре. Ее сердце на мгновение замерло, но она подавила свое ребяческое возбуждение.

– Но не ваш поцелуй, сэр. Я не служанка, которую хозяин может взять в любой момент, и прошу вас помнить об этом впредь.

Лорд Хейден вновь обжег девушку взглядом. Она позволила ему вольность, породившую почти осязаемую близость, которая всегда будет отодвигать на второй план общепринятые правила поведения.

– Я не пытался взять вас. Я всего лишь поцеловал вас, потому что не настолько бесстыден, чтобы взять то, что вы могли бы предложить.

Алексии показалось, что ее лицо обожгло огнем.

– Ваши слова оскорбительны.

– Нет, они честны. Хотя вы можете думать иначе. – Еле заметно поклонившись, мужчина направился к двери.

– Лорд Хейден, надеюсь, в будущем вы будете оказывать мне уважение, соответствующее моему положению наставницы вашей кузины.

Лорд Хейден остановился у двери и обернулся.

– Я пока не решил.

– Я помогу вам принять решение. Мне не понравился ваш поцелуй, учтите это на будущее.

Лорд Хейден открыл дверь.

– Он вам понравился. Мужчину не так-то легко провести.

Хейден подошел к украшенному колоннами портику банка Дарфилда и Лонгуорта. Поглощенный мыслями о том, что произошло в библиотеке, он не помнил, как доехал сюда из Мейфэра и не заметил, что вымок под дождем.

Он повел себя недостойно. Женщины, оказавшиеся в положении мисс Уэлборн, ранимы. Кроме того, с ними зачастую дурно обращаются. А мужчины, пользующиеся их слабостью, просто мерзавцы. Хейден никогда не пользовался женщинами. Его отношения с любовницами всегда были предельно ясны и выгодны обоим.

Возможно, со временем он почувствует необходимость извиниться перед мисс Уэлборн – ведь именно этого требовали правила приличий, – но сейчас в его сознании господствовали воспоминания о поцелуях и страсти мисс Уэлборн. Хейдена нельзя было назвать импульсивным, поэтому уже то, что он целовался с наставницей собственной кузины, изумило его не меньше, чем ее неожиданно пробудившаяся чувственность.

Он вполне мог совершить нечто подобное сразу после смерти отца. За трауром последовала эйфория, вызванная свободой. Хейден чувствовал себя как узник, неожиданно оказавшийся на поле после долгого пребывания в подземелье. На протяжении двух лет он упивался свободой, словно пьяный, погрязнув в потоке разнообразных эмоций, совершая странные и неожиданные поступки, позволяя себе радости, о которых раньше не смел даже мечтать.

Он, словно актер лондонской сцены, примерял на себя разнообразные костюмы, надеясь, что один из них станет ему роднее, чем собственная кожа. Хейден отчаянно пытался опровергнуть неотступно преследовавшую его истину – он был истинным сыном своего отца, унаследовавшим от него слишком много.

Со временем он смирился с унаследованными от отца чертами. Хейден укротил самые неприглядные из них и научился пользоваться сильными.