– А у вас действительно талант.

– Как я уже сказала, должность модистки стоит в моем списке лишь на третьем месте. Если леди работает в шляпном магазине, она может больше не претендовать на то, чтобы называться леди, не так ли?

Лорд Хейден осторожно положил шляпку на место.

– Нет. Не может. Хотя модистки более уважаемы, нежели воры или продажные женщины. Но не могу не согласиться, что это место менее прибыльно. Ваш список составлен абсолютно правильно, если ваша цель – респектабельность.

К тому времени как они закончили экскурсию по дому, Алексия все еще ненавидела лорда Хейдена. Она не могла отрицать того, что теперь он был не таким уж чужаком. Они вместе заходили в комнаты каждого члена семьи, внимательно их рассматривали. Они стали слишком близки, и близость эта породила некую интимность в отношениях.

Алексия слишком остро ощущала присутствие этого мужчины, что ставило ее в невыгодное положение. Ей хотелось верить, что она выше этого, особенно в присутствии лорда Хейдена, который, очевидно, воспринимал как должное восхищение женщин. Алексия негодовала весь час, проведенный в обществе этого раздражающего ее мужчины.

Они вернулись в холл, и, когда лорд Хейден взялся за шляпу, Алексия наконец огласила причину, по которой она вообще согласилась принять его:

– Лорд Хейден, Тимоти очень расстроен. Он не рассказал сестрам подробностей. Но если вы простите мне мою дерзость…

– Вы и без моего разрешения вели себя довольно дерзко, мисс Уэлборн. Так что обойдемся без церемоний.

Алексия действительно вела себя вызывающе. Позволила раздражению взять верх над здравым смыслом. Оказалась не очень практичной в сложившейся ситуации.

– Так что вы хотели спросить?

– Вы сообщили Тимоти, когда его семья должна освободить дом?

– Пока не сообщил. – Лорд Хейден одарил девушку взглядом, тотчас же сбившим ее с толку. – Назовите приемлемые сроки.

– Вечность.

– Это несерьезно.

– Две недели. Пожалуйста, дайте им еще две недели.

– Решено. Две недели. – Прищурив глаза, Хейден посмотрел на девушку: – А вы…

О Господи! Ее непозволительное поведение пробудило дьявола. Очевидно, лорд Хейден вознамерился выгнать ее из дома немедленно.

– Моя тетя питает пристрастие к шляпкам.

Алексия удивленно заморгала.

– Ваша тетя? К шляпкам?

– Она их обожает. Но покупает в слишком большом количестве и по непомерно высоким ценам. Мне это известно, поскольку в качестве поверенного я оплачиваю ее счета.

– Шляпки зачастую стоят довольно дорого.

– Но те, что она покупает, весьма уродливы.

Алексия улыбнулась и кивнула, желая, чтобы лорд Хейден поскорее ушел. Ей не терпелось рассказать Роузлин о двухнедельной отсрочке.

– Гувернантка, вы сказали. Эта должность стоит в вашем списке под номером один. У вас есть образование, которое позволило бы вам стать наставницей молодой девушки?

– Я помогала готовить к дебюту мою младшую кузину. У меня есть необходимые навыки.

– Вы играете на музыкальных инструментах?

– Я вполне могу быть наставницей для молодой девушки. Я получила превосходное образование. Я не всегда была такой, какой вы видите меня сейчас.

– Ясно. Будь вы всегда такой, как сейчас, не дерзнули бы вести себя со мной так грубо и вызывающе, как сегодня.

Алексия залилась румянцем. Не потому, что была груба, и лорд Хейден это заметил, а потому, что его внимание вновь пробудило в ней возбуждение.

– Мисс Уэлборн, моя тетя леди Уоллингфорд намерена поселиться в этом доме, потому что в этом сезоне впервые выводит в свет свою дочь. Моей кузине Кэролайн потребуется наставница, а моей тете – компаньонка. Тетя Генриетта… одним словом, ей нужна компаньонка с трезвым взглядом на ведение хозяйства.

– Компаньонка, способная удержать ее от покупки слишком большого количества уродливых шляп?

– Совершенно верно. В вашем плане место гувернантки стоит под номером один. Заинтересует ли вас это предложение? Поскольку вы были честны со мной, полагаю, вы обязательно укажете моей тете на то, что выбранная ею шляпка выглядит нелепо.

Лорд Хейден просил ее остаться в доме, где она жила в качестве члена семьи. А теперь останется здесь в качестве слуги. Он предложил ей служить человеку, разорившему Лонгуортов и лишившему ее слабой надежды на стабильность. Просил помочь его кузине подготовиться к дебюту, которого Ирен будет лишена.

Конечно, лорд Хейден не рассматривал свое предложение с такой точки зрения. Просто ему под руку попалась подходящая кандидатура на роль одной из служанок в доме его тети. Алексия обладала уникальным сочетанием навыков и умений, как нельзя кстати подходящим для предложенной ей должности. Даже если этот человек понял, что оскорбил ее, ему не было до этого никакого дела.

Алексия хотела отказаться сразу же. Ее так и подмывало сказать что-нибудь еще более грубое и непристойное. Но она прикусила язык. Сейчас она просто не могла этого себе позволить.

– Я подумаю над вашим предложением, сэр.

– Я слышал разговоры о тебе вчера в «Уайтсе».

Неожиданное замечание повисло под сводами похожего на пещеру зала и заставило Хейдена пропустить мяч.

– Ты маркер[1], Саттонли, и ты не должен помогать Чалгроуву выиграть, отвлекая мое внимание.

– Быть маркером очень скучно. Если я отвлеку тебя, ты проиграешь и уступишь место в игре мне.

Эгоизм виконта Саттонли был его отличительной чертой с того самого момента, как Хейден познакомился с ним в университете. Но он обладал и другими качествами, и Хейден принимал его со всеми его достоинствами и недостатками. Этот стройный пижон, стоявший посреди корта с выражением скуки на лице и мешающий игре, мог проявить небывалое великодушие, разумеется, корысти ради.

Чалгроув вышел вперед, готовясь подавать.

– Ты знал, что четвертого сегодня не будет, поэтому нам и пришлось играть по очереди.

– Это нам с Ротуэллом придется играть по очереди, потому что ты всегда выигрываешь. – Он задрал вверх свое продолговатое лицо с изящными чертами в тщетной попытке посмотреть сверху вниз на Чалгроува, который был на целую голову выше. Судя по всему, золотистым локонам Саттонли пришлось немало вытерпеть от горячих щипцов сегодня утром. Тщательно уложенные в художественном беспорядке завитки ни за что не выстояли бы в сете, если бы до их хозяина дошла очередь.

– Но ведь это он получил разрешение пользоваться кортом, – заметил Хейден.

Если бы не страсть Чалгроува к теннису и если бы не его случайный выигрыш в карты у короля три года назад, друзей здесь не было бы. В уплату карточного долга Чалгроув попросил разрешения пользоваться этим старинным кортом, расположенным на Хемптон-Корт. В связи с тем, что игра утратила популярность, и число желающих поиграть существенно сократилось, король был счастлив проявить щедрость.

Друзья оставили Саттонли выражать свое неудовольствие за линией поля. Чалгроув перешел в наступление, и Хейден понял, что проиграет.

Мускулистый великан двигался в игре с удивительной и совершенно неожиданной грацией. Хейден проследил взглядом за поданным им мячом, который ударился о стену, пролетев у него над головой, и упал прямо перед сеткой.

– Прочь с корта, Ротуэлл. – Саттонли вышел вперед, легонько постукивая себя по голове ракеткой, напоминавшей по форме слезу.

Хейден занял место маркера. Пока одна его часть подсчитывала очки и следила за подачами, вторая погрузилась в размышления о Тимоти Лонгуорте. Его семья должна была вскоре уехать из Лондона, но Хейден так и не получил письма, касающегося сделанного мисс Уэлборн предложения. Ему не хотелось думать о цене ее гордости. Если так пойдет и дальше, она закончит тем, что будет влачить жалкое существование в убогой каморке на самой бедной и грязной улице Лондона. Отсутствие у мисс Уэлборн практицизма означало, что ему придется искать другую наставницу и компаньонку. Тетя Генриетта приезжает в Лондон через несколько дней, и он не может больше ждать мисс Уэлборн.