Вскоре в сознании Алексии снова зазвучала мольба о большем. Теперь ее тело знало, что его ожидает. Но Хейден не спешил. Предвкушение близости мучило Алексию все сильнее, а между тем губы сменились пальцами, медленно ласкающими ее сосок.

Пальцы мужчины коснулись самого его кончика. Все существо Алексии застонало от облегчения и желания. Хейден ласкал жену до тех пор, пока наслаждение и неудовлетворенность не слились воедино. Вес его тела удерживал бедра Алексии в неподвижности, не позволяя ей даже слегка приподняться.

Хейден облизал второй сосок девушки, пробуждая в ее теле ощущение столь сладкое, что оно показалось почти непереносимым. Он нежно водил по нему влажным языком, усиливая и без того непереносимую пульсацию, до тех пор, пока она не превратилась в нескончаемый поток мучительного наслаждения. Прикосновения ко второму соску едва не ввергли ее в экстаз. Алексия выгнулась, умоляя Хейдена не останавливаться.

Она уже переступила черту, за которой существовало лишь плотское желание. Алексия не осознавала ничего, кроме крайнего возбуждения и стремления прекратить эту сладкую пытку. Она почти физически ощутила мольбу своего тела о пощаде. Эта мольба эхом откликалась в ее сердце, пульсировала в крови, наполняла болью лоно, пустое и жаждущее вторжения.

Хейден приподнялся, и Алексия ощутила на коже влагу. Влагу, изливающуюся из ее собственного тела. Она попыталась скользнуть ниже, чтобы Хейден мог войти в нее.

– Не двигайся, – произнес мужчина.

Он скользнул ниже, устилая свой путь поцелуями. Алексия нахмурилась. Он миновал ее талию, но не остановился. Он же не собирался… Нет, этого не может быть…

Прикосновение его горячих губ к коже внизу живота ошеломило Алексию. Она едва не задохнулась, ощутив невероятно чувственные поцелуи на внутренней поверхности бедер. Алексия опустила глаза, чтобы увидеть, как Хейден расположился непозволительно низко, непозволительно близко к… Девушка перевела взгляд на тускло мерцающую лампу. Вполне возможно, что Хейден видел ее там.

Он коснулся ее осторожно, но очень уверенно. Стрелы неземного наслаждения пронзили ее.

– Я хочу поцеловать тебя, Алексия. Хочешь обсудить это? Ты вольна отказаться.

Поцеловать? Невольное желание остановить Хейдена, прикрыться руками утонуло в очередной волне наслаждения. Новое ощущение ошеломило Алексию еще больше, и ее бедра гостеприимно раскрылись.

Хейден не поцеловал ее. Вернее, не совсем поцеловал. То, что он делал своим языком и губами, порождало наслаждение столь сильное, столь изумительное, что Алексия громко застонала. Она шла к завершению столь медленно и долго, а потом содрогнулась столь сильно, что из ее горла вырвался невольный крик.

Не успел крик погаснуть в ночи, как Хейден оказался рядом. Перевернув Алексию так, что той пришлось обнять руками матрас, он накрыл ее тело своим. Он не стал спрашивать, согласна ли она с этой частью действа. Хейден окутал ее полностью, не оставив ни одного дюйма тела нетронутым. На этот раз сомневаться в его господстве над ней не приходилось. Его движения эхом разносились по всему телу Алексии, продлевая кульминацию. Девушка все еще дрожала, когда Хейден достиг наивысшей точки наслаждения.

Он долго лежал без движения. Алексия ощущала его тяжелое дыхание на своих волосах и плечах, тяжесть его тела на своих бедрах. Хейден осторожно приподнялся на локтях и крепко обнял жену. Она была слишком опустошена, чтобы думать о том, насколько смиренно чувствовала себя, лежа вот так. Но Алексии не было страшно. Ей ни разу не было страшно. Она так же не чувствовала, что с ней сотворили что-то постыдное и непозволительное. Хейден не был холоден или равнодушен в своей страсти.

Он запечатлел поцелуй на спине Алексии прямо между лопаток.

– Мы останемся в этом доме, если хочешь.

А потом он ушел, и его халат вздымался, словно крылья, у него за спиной.

Алексия перекатилась на спину. Она все еще не пришла в себя после того, как познала новые удовольствия. Только что случилось нечто более важное.

Возможно, она ошибалась, когда думала, что Хейден относится к ней с… симпатией. Возможно, сегодня он устроил ей проверку, чтобы понять, могли ли ее воспоминания о жизни в этом доме помешать тому, чего он ожидал.

Хейден ехал по городу, вдыхая воздух, напоенный едва уловимыми ароматами весны. Он подставил лицо яркому солнцу, пытаясь определить его местоположение. Каждый год в это время небесное светило вновь и вновь безнадежно пыталось высушить вечную лондонскую сырость. Он остановился перед внушительным классическим фасадом здания на Треднидл-стрит, где располагался Банк Англии. Хейден довольно часто бывал здесь по делам, но сегодня приехал в банк с другой целью. Среди писем, ожидавших его возвращения из Кента, было одно, подписанное Хью Лоусоном, кассиром банка.

Лоусон был амбициозным молодым человеком, заискивающим перед Хейденом в надежде стать членом многообещающего инвестиционного синдиката. Хейден решил провести небольшое расследование, и вот Лоусон прислал ему ответ. Он писал, что у интересующего Хейдена джентльмена действительно был счет в Банке Англии. Если лорд Хейден приедет в банк, он, Лоусон, постарается ответить и на другие интересующие его вопросы.

После того как он ушел ночью из спальни Алексии, Хейден подумал, что не поедет в банк. Страсть в момент своего наивысшего расцвета имеет обыкновение размывать границы реальности.

Алексия еле слышно плакала, когда Хейден вошел к ней в спальню. Плакала ли она над тем, что родственники отвернулись от нее? Выйдя замуж за Хейдена, Алексия обрела богатство, статус и стабильность. Она открыла для себя плотские наслаждения и, казалось, поддалась их власти. Но вместе с тем она потеряла любовь единственной семьи, которую знала.

Хуже того, Хейден ощутил присутствие в спальне еще одного человека и догадался, что она плакала по Бену. Письма, обнаруженные Алексией в мансарде, запятнали его память, но женщинам свойственно любить негодяев, даже если они знают о них правду.

Это постороннее присутствие раздражало Хейдена больше, чем он того хотел. В своей борьбе с прошлым Алексии Хейден использовал силу наслаждения. Он открыл Алексии путь в иной мир, в котором не было места Лонгуортам.

Вокруг постели Алексии не бродили больше призраки прошлого, когда он уходил. Но останься он подольше, вернулся ли бы один из них, отравляя воздух тоской и печалью?

И в этом не было бы вины одной только Алексии. Не только ее любовь к Бену заставляла его призрак вновь и вновь вмешиваться в их жизнь.

Вокруг него все еще возникали вопросы, требующие ответа. Внутренний голос говорил Хейдену, что умный человек не стал бы копаться в прошлом, но в ту ночь, когда погиб Бен, Хейден проявил преступное невнимание, и теперь чувство вины заставляло его искать дополнительную информацию об утонувшем друге.

Хейден миновал несколько кабинетов с высокими сводчатыми потолками и несколько раз спустился по лестнице. Лоусон принял его в маленькой, по-спартански обставленной комнатке, расположенной под залом для посетителей.

Лоусон заговорщически посмотрел на Хейдена и прикрыл дверь. Банк не приветствовал обсуждение одного из клиентов с другим клиентом, если даже этот клиент был уже мертв. Лоусон сделал для Хейдена исключение.

– У Бенджамина Лонгуорта и в самом деле был счет в нашем банке, как вы и предполагали, – сказал Лоусон. – Вообще-то счет до сих пор существует, и на нем осталась вполне приличная сумма денег. Должно быть, его наследник не знает об этом.

Это означало, что в бумагах Бена, которые получил после его смерти Тимоти, не было упоминания об этом счете.

– Счет был большим?

– Он постоянно менялся. Сначала на него поступала значительная сумма денег, а потом не менее значительная сумма переводилась в другое место. Все выглядело так, словно вкладчик постоянно имел дело с торговцами, особенно с теми, кто занимается импортом. Деньги поступают на счет, а потом их забирают, чтобы оплатить счета.