Вот крик сменился отчаянным броском целительницы, и все же недостаточно стремительным, раз секунду спустя стекло треснуло под сапогом князя.

«Не обязательно иметь оружие, чтобы им угрожать», — как-то сказала мне степнячка о своем блефе.

И она снова блефовала, на глазах у всех напав на князя с каким-то другим пузырьком. И этот блеф удался. Она спрятала козырь в рукав. Козырь, которого, как уверен противник, у неё уже нет.

Я открыла рот, женщина снова сжала ладонь, и пузырёк исчез.

— Это производит впечатление, — ответила я, и целительница рассмеялась.

— Что это? — раздался крик.

Мы повернули голову и увидели, как Мэри нервно задирает рукава кофты.

— Что это? — снова закричала девушка и провела рукой по коже.

Мне не нужно было видеть, чтобы понять, что её так напугало. На тыльной стороне ладони девушки проступал пока ещё не очень яркий, но вполне угадываемый рисунок чешуи.

— Нет-нет-нет! — закричала сокурсница, и за этим криком мы не услышали, как щелкнул замок, как скрипнула дверь темницы.

— Мэри, — позвала Цецилия, когда девушка принялась остервенело чесать руки.

Рисунок чешуи уходил под рукав на плечо и выше. Мэри коснулась шеи, в ее взгляде была самая настоящая паника и молчаливый вопрос. Я отрицательно покачала головой. Шея девушки была чистой. Я хотела сказать ей что-то успокаивающее и наверняка бесполезное, но ощутила колеблющийся огонек пламени и лишь потом услышала шаги. Кто-то решил посетить нашу темницу. Интересно, кто? Для экскурсий поздновато, а для ревизии попечителей рановато.

— Да, оно на плечах и на спине, — спокойно подтвердила Цецилия, когда дочь травника спустила платье с плеча, нисколько не заботясь о приличиях.

Шаги приблизились, коридор между камерами посветлел.

— Я… умру? — едва слышно спросила Мэри.

Понимание неизбежного настигло ее не в ангаре Академикума, когда она стирала с рук коричневую жидкость, а здесь в темной и сырой камере. Она знала, что это означало, знала, что может заболеть, даже скорей всего заболеет, но она отодвинула от себя это знание, отвернулась от него, как от калеки просящего милостыню на площади. А сейчас отворачиваться стало невозможно. Произошедшее налетело на нее со скоростью локомотива и едва не опрокинуло навзничь. Это тяжело, знаю по себе.

— Да, умрешь, — неожиданно ответил Вьер. — Но у меня для тебя есть и хорошая новость. Вряд ли ты умрешь от коросты. Вряд ли ты проживешь достаточно долго, чтобы умереть от нее.

Он снова тяжело дышал и хватался рукой за бок.

Сперва я увидела покачивающуюся лампу, а потом и очередного одержимого, который остановился между нашими камерами. Лакей из банка, — вспомнила я этого демона. Тот, кто там много знал о Муньерах. За первым демоном шли еще трое. Мужчина в костюме посыльного, дворецкий Дидье и рыжеволосая женщина. По одному на каждого пленника, если не считать бывшую подругу.

Мэри судорожно вздохнула и натянула платье обратно на плечо, по ее лицу текли слезы, которые она даже не пыталась стереть. Гэли медленно поднялась, не сводя взгляда с одержимых. И было в ее глазах что-то странное и знакомое одновременно, что-то чего там быть не могло.

Звякнули ключи, лакей открыл клетку Вьера и передал связку дворецкому.

— На выход! — скомандовал тот, открывая нашу с Цецилией камеру и передавая ключи мужчине в костюме посыльного. — Да, поживее.

Лакей рывком поднял с пола Вьера. Цецилия вышла первой, я последовала за ней, пока демон выпускал Мэри. Но стоило ступить в коридор, как правую лодыжку свело от холода, и я схватилась за решетку, чтобы не упасть. На лице Дидье не дрогнул ни один мускул. Степнячка взглянула с беспокойством и подставила мне плечо.

— Куда вы их ведете? — неожиданно спросила Гэли.

— Сейчас узнаешь, — с каким-то странным весельем в голосе ответил «посыльный» и отпер дверь четвертой камеры. Рыжеволосый демон задумчиво рассматривал стену и, казалось, не обращал на нас никакого внимания. Не обращала.

— Вперед, — скомандовал дворецкий, а лакей толкнул Вьера и тут же понял, как ошибся. Тиэрец и так с трудом стоял, а удар в спину едва не опрокинул его на нас с Цецилией. Едва не опрокинул нас всех, но в последний момент степнячку схватила за руку Гэли и помогла устоять. Она сделала это, даже не поворачивая головы, как само собой разумеющееся, словно мы все еще были друзьями.

— Ну-ну, — добродушно сказал лакей. — Потерпите, совсем немного осталось.

И меня от его доброты едва не замутило. Пламя в светильнике лизнуло стеклянные стенки. Рыжеволосая женщина тут же повернулась, почувствовав готовые сорваться с рук зерна изменений.

— Не советую, — проговорил лакей. — Эту темницу строили для таких как вы. Для костюмчиков с начинкой, так сказать. Эти стены, — он похлопал по камню, — удержат любую магию.

«То что происходит в зале стихий, остается в зале стихий» — некстати вспомнила я слова затворника. Поправка, того, кого людская молва называла «затворником».

— Вы просто оттянете неизбежное. Или приблизите его, — закончил одержимый.

И я отпустила пламя. Не из-за его слов, а из-за улыбки рыжеволосой. Я почти физически ощутила ее готовность сразиться, видела ее нетерпение и предвкушение грядущей драки. Она хотела, чтобы я применила магию, даже жаждала этого. И мне очень не понравилась эта жажда. А еще не понравилось знание, которое невесть откуда появилось в моей голове. Лица людей никогда не были для меня секретом. Лица, но не эмоции. Так почему я так легко читала их сейчас?

— Правильное решение, — произнес посыльный, когда пламя выровнялось. — А теперь, вперед!

И мы послушались. Я послушалась, но не потому что испугалась, нет. Превосходящие силы противника давно меня не страшили. Пугала неизвестность. Я не знала, почему одержимая так хочет сразиться. Мы не знали, что ждет нас за дверью темницы, может свобода, а может спальня князя или пыточная. Еще неизвестно, что хуже.

Мы пошли вперед. Эхо шагов отскакивало от стен. Совсем как в моем сне. Те же стены, тот же коридор… Только сейчас я была не одна. И немного припадала на правую ногу.

Коридор закончился лестницей, которая была вырублена прямо в скале. Вьер посмотрел на уходящие вверх ступени и резюмировал:

— Спасибо, но я пас.

Демоны проигнорировали его пассаж. Лакей стал подниматься по ступеням. «Посыльный» толкнул остановившуюся возле тиэрца Мэри. Дидье едва не наступал нам с Цецилией на пятки. А вот рыжеволосая женщина призвала воздух, очень легко, почти небрежно зерна изменений собрались в ее ладони, сформировали петлю, которую она накинула на шею парня, словно поводок на собачку.

— Не можешь идти, значит будешь ползти, — произнесла одержимая, и я впервые услышала ее голос. — Выбор за тобой.

Она дернула воздушный поводок, и бывший сокурсник повалился на ступени. Еще один рывок, и из его горла вырвался хрип. Парень уцепился за стену и все-таки выпрямился.

— Не надо, — раздался дрожащий голос. Но принадлежал он отнюдь не Мэри, как я ожидала, а Гэли.

Девы, что же происходит? Почему от звука ее голоса, я внутренне вздрогнула?

Тиэрец сделал первый шаг, потом второй… В лестнице было тридцать две ступени. Уверена, Вьер проклял каждую, до того как мы оказались на площадке над землей. Базальтовые стены сменились деревянными, влажный воздух так и остался влажным, но теперь к нему примешивался запах гари. В сопровождении демонов мы сделали еще с десяток шагов, свернули за угол и оказались под открытым небом. Часть стены и потолка первого форта сгорела и обвалилась, обнажив свою неприглядную изнанку. Вьер закашлялся. Он стоял, согнувшись и прижимая руки к животу, с губ слетали капли крови. Рыжеволосая разжала руку и воздушная удавка распалась.

— Что это? — севшим голосом спросила Цецилия, и я отвела взгляд от парня и подняла голову.

Белая Эо[1] над головой давала достаточно света, чтобы во всех деталях рассмотреть конструкцию, которую приготовили для нас демоны во дворе первого форта. Надо сказать, они очень старались, и вышло весьма недурственно. Меня до глубины души впечатлил собранный из частично сгоревших бревен и досок помост, над которым ритмично раскачивались от ветра три петли. Красноватый свет Иро придавал конструкции полагающуюся случаю трагичность.