— Это же… — начала Мэри и замолчала.

— Виселица, — подтвердил еще один демон, выходя из-за помоста, черный плащ хлопал на ветру, пальцы правой руки шевельнулись и ткань опала.

— Арирх, — прошептала я.

— Право слово, леди Астер, вы начинаете вызывать уважение. Очень мало людей может узнавать нас в разных обличьях. Ничтожно мало. Даже жаль что… — Он не договорил и с нарочитым смущением развел руками, словно гимназист, не сдавший работу по чистописанию.

— Рановато, — буднично произнес Вьер, разглядывая небо и ощутимо клонясь вправо.

Над головами у нас горели три ярких пятна. Три луны. Две из них замерли друг напротив друга, тогда как третья, оранжевая Кэро задерживалась. Казалось, что у небесного художника в последний момент дрогнула рука, и оранжевое пятно на черном холсте появилось чуть в стороне. Но в случае с лунами это поправимо.

— Разлом еще не закрыт, — с сожалением добавил парень.

— Открою тебе тайну, пришелец, — серьезно сказал Арирх, — он никогда не будет закрыт. Так что, — он сделала приглашающий жест рукой в сторону помоста, — чего тянуть? Прошу.

— Отказаться от этой чести, как я полагаю, нельзя? — иронично спросил парень и, не дожидаясь ответа, пошел к помосту. Почти ровно пошел, наверняка вкладывая в это последнее усилие все свои силы. А сил оставалось мало, тиэрец даже покачнулся, когда преодолевал ступени, но ухватившись за почерневшие перила, устоял и даже смог выпрямиться на помосте, когда взобравшийся следом дворецкий Дидье накинул ему на шею петлю. Девы, я почти разглядела в глазах парня облегчение, то ли оттого, что скоро все закончится, то ли оттого, что он обрел еще одну точку опоры в этом неспокойном мире, пусть она и выглядела как веревка вокруг горла. Во всяком случае, он больше не падал.

— Ну-с, леди, — протянул Арирх, — Кто следующий? Есть добровольцы? Как всегда, нет, — он грустно покачал головой, совсем, как магистр Виттерн, когда мы не могли выполнить простейшее, с его точки зрения, задание. — Тогда, пожалуй… — Он сделал вид, что задумался, а потом указал пальцем на Мэри. — Ты и… ты.

На одно ослепительное мгновение, мне показалось, что он указал на целительницу или даже на Гэли. На кого угодно только не на меня, но… Вскрикнула дочь травника, а я вдруг ощутила на шее петлю. Ощутила ее даже раньше, чем оказалась на помосте, раньше, чем увидела улыбку рыжеволосого демона. Женщина потащила меня к помосту, как еще совсем недавно тащила Вьера. Сила сорвалась с ладоней. Вспыхнуло платье одержимой, кособокая лестница под ногами начала тлеть и… Зерна изменений мечущиеся и беспорядочные, как всегда сильные, готовые спалить все что угодно на своем пути, были развеяны мгновенно налетевшим ветром рыжеволосой. Я не успела придать своей магии направление, а потому она подчинилась чужому…

Мэри швырнула зерна пустоты, но и они пропали в воздушном водовороте.

Я испугалась и растерялась. Всего на несколько секунд. Хуже того, была ошеломлена настолько, что ничего не смогла сделать. Не будь с демонами магов, они бы вспыхнули, как факелы, сгорели бы от моего страха в мгновение ока. Но в первый момент одержимая отвела удар, а во второй стало уже поздно.

Меня затащили на помост, и одна петля на шее сменилась другой. Я едва успела просунуть пальцы между подбородком и жесткими волокнами пеньковой веревки. Сердце колотилось как бешенное, но я заставила себя стоять ровно, несмотря на подгибающиеся колени. Веревка тянула вверх, а кончики пальцев ног, которые я почти не чувствовала, цеплялись за ставшее вдруг таким ненадежным дерево помоста.

Одержимые стояли внизу и с интересом разглядывали нас. Цецилия явно была напугана, а Гэли напоминала статую девы-просительницы. Краем глаза я уловила всполох ярких, как мой огонь волос одержимой, что стояла рядом, и все-таки ухватила пламя. Настолько полно насколько было возможно, насколько мне позволяла паника. На этот раз она так просто от него не отмахнется. Меня уже не так сильно волновало то, что может пострадать кто-то еще. Эшафот вообще не способствует разумным мыслям. Пеньковая веревка прекрасно горит, как и дерево под ногами. На этот раз я укажу огню цель. И его будет много. Каждый уголек рыжая не сдует. Рыжая… Почему меня так волнует цвет ее волос?

Я задержала дыхание и…

— Не стоит, — шепнула одержимая мне в ухо. — Хотя, кто я такая, чтобы советовать магам? — спросила она.

Ее мягкий смех укутал меня словно облако, а теплое дыхание согрело кожу.

— Разве ты ничего не чувствуешь? Совсем? Неужели все ученики такие бесчувственные или только мне так повезло?

Не нужно было ее слушать. Ее слова были ядовиты, как семена сорняка, что падают в жирную от весенних паводков землю и дают обильные всходы.

«Разве ты не ничего не чувствуешь?» — странный вопрос. Я чувствовала столько всего, что выделить что-то одно просто не получалось.

— Посмотри вниз, — подсказала рыжая.

Я не хотела смотреть. Я хотела отпустить огонь, и будь что будет. Но все же не смогла удержаться от одного взгляда, прежде чем отпустить магию в полет, как не может удержаться любопытная горничная и не сунуть нос в хозяйскую шкатулку с драгоценностями. Взгляд — это так мало и так быстро. Взгляд — это там много, что перед глазами может промелькнуть целая жизнь.

Но еще до того, как посмотреть под ноги, я снова ощутила странные зерна изменений, так напоминающие старую мешковину. И стоило это осознать, стоило опустить взгляд настолько насколько позволяла впивающаяся в шею веревка, как я поняла, что стою совсем не на дереве. Что ненадежная преграда, отделяющая меня от грядущей встречи с богинями, это всего лишь магия. Вырезанные в постаменте квадраты под петлями закрывали цепляющиеся друг за друга зерна изменений. Вывернутые наизнанку и сплющенные, как переспелые ягоды. Как ковер из осенних листьев, который может сдуть легкий ветерок.

— Магическое зерно в таком состоянии очень нестабильно, — все так же ласково пояснила одержимая. — Крайне нестабильно. Любое вмешательство, любая магия, неважно с чьих рук она сорвется, разрушит целостность структуры.

Я продолжая слушать ее, а на глазах вскипали злые и беспомощные слезы. Меня поймали в ловушку. Ловушку для магов. А ведь можно было предположить, что демоны не так просты. Они любят тела с магией, и почти наверняка не в первый раз играют с такими девчонками, как я. Не в первый раз обыгрывают тех, кто надеется на силу, мало того гордится ею, гордится тем, что ее так много, что огонь почти всесилен, пусть эта гордость и спрятана глубоко внутри.

Зерна изменений, только что покалывающие кончики пальцев, стали исчезать одно за другим. Быстро, чисто и без следа. Никогда до этого я не была так осторожна и так тщательно не убирала магию, как стоя на эшафоте.

Я повернула голову, пусть всего на палец, и увидела Мэри. В ее глазах отражалась та же беспомощность, что и в моих. Девушка цеплялась дрожащими руками за веревку. Она была чуть ниже ростом и воздушная пелена у нее под ногами выгнулась кверху, словно стекло в линзоскопе. Порядочное дерево так себя не ведет.

Порыв ветра заставил веревки качнуться, а трех кандидатов в висельники вздрогнуть. Я уже не чувствовала ступней, то ли от напряжения, то ли от холода.

— Мы кого-то ждем? — глухо спросил Вьер, Мэри всхлипнула, а я…

— Вы… вы не можете! — выкрикнула я.

— Почему? — поинтересовался лакей с такой готовностью, словно только этого и ждал.

— Потому что… потому что… — слова разбегались от меня, как совсем недавно зерна изменений.

Знаете, почему я не смогла сразу собрать магию? Почему не спалила рыжую, когда она тащила меня к эшафоту, словно собаку? Не потому что недостаточно испугалась, а потому что не восприняла этот испуг всерьез. Мне до последнего казалось, что Арирх сейчас крикнут: «Да не эту, а другую!» и удушающий захват на шее исчезнет. Поддельный страх не способствует настоящей магии, лишь ее жалкому подобию. А еще за других мы всегда пугаемся гораздо сильнее, чем за себя. Потому что себе мы всегда кажемся бессмертными, ведь с главными героями романов никогда ничего не случается.